— Пора?! — спросил он ошарашенно.
— Угу…
Измайлов минуту сидел в глубочайшем ступоре, а потом в нем проснулся технарь, рационалист, логик и просто хладнокровный человек.
— Так, сумка с вещами для роддома есть, комплект одежды для новорожденного есть, — зачитывал он по списку. — Документы на Измайлову Дарью — есть. Беременная жена — в наличии. Можем ехать.
И мы отправились штурмовать роддом.
— Не знаю, когда увижу тебя в следующий раз, поэтому скажу сейчас: я очень тебя люблю, — сурово произнес он, выруливая к зданию больницы.
Прозвучало так, будто Измайлов собирался сдать меня врачам минимум на полгода. Так сказать, оставить на крыльце и одним махом избавиться от всех проблем.
— Вот только давай без пафосного прощания. Я собираюсь вернуться, — ответила, пытаясь дышать по какой-то модной зарубежной методике.
Получалось плохо. Дышалось через раз.
Измайлов посмотрел на меня задумчиво, положил ладонь на гигантский живот и серьезно сказал:
— С тобой никогда не знаешь, чего ожидать.
— Ты такой милый. Так и быть, я тоже тебя люблю.
На этой оптимистичной ноте мы въехали на территорию роддома, Стас сдал жену в приемный покой и наблюдал за тем, как меня уводят в палату. Он рассеянно улыбался, а я думала, что глава семейства потихоньку сходит с ума.
А спустя пять часов родился Егорка. Маленький, пухлощекий, невероятно красивый мальчишка. Носик пуговкой, а глаза такие бездонные, что в них можно затеряться.
Наш сын.
Измайлова допустили в палату, и вскоре мы вдвоем рассматривали крошечные ручки, гладили малюсенькие ножки и думали о том, как сильно поменялась наша жизнь за какой-то год.
Радикально.
До невероятного.
Потому что однажды я вломилась в размеренное существование Стаса, а он порушил все мои зоны комфорты. Потому что мы отыскали друг друга среди миллионов других людей. Притянулись намертво точно магнитом.
Есть одна сила, которая не поддается объяснению с научной точки зрения. Сила, которой нет в сопромате. Но именно она управляет миром.
Её имя — любовь.
Конец
