— Не понимаешь, — фыркнул Леран, докинув еще полено в огонь, — а мы понимаем. Потому здесь и останемся. Потому, что женщины ваши, кто без мужей остались, тоже не понимают. И любить нас будут. И детей наших, который мы с удовольствием и старанием вам заделаем, — хар озорно усмехнулся, видя мое смущение. — Мы простые люди, и простого хотим. Слава у нас такая была, что до небес дотянуться может. А уюта и покоя — ни капли. Не выгнать тебе нас отсюда, ваша милость.
Задумавшись, я прикрыла на мгновение глаза.
— Если все так, как ты говоришь, может оно и к лучшему. У меня две деревни тут, и еще три дальше, одни женщины и старики. Дети-сироты в каждом дворе. Даже мои дворовые девки. Давно малых нянчить пора, да только из мужиков один Миха остался.
— Так в чем беда?
— Почему Таузу не станешь говорить, что земля — моя?
— Потому, что на тебя у него искры из глаз летят, а на баронессу руки чешутся. Он пока сам в себе не разобрался, не понял, что и с тем и с другим делать станет. Видели мы такое однажды. Потом всем туго было. Вот когда разберется, что с новой информацией делать — все узнает. Спи пока, ваша милость. Здесь теперь порядок будет.
Я кивнула, подтягивая одеяло выше, а у самой в голове крутилась мысль, что не очень-то я люблю, когда по моим землям посторонние люди крутятся. Но пока все мужчины, пришедшие с Тазуром, заняты, может оно и ничего. Главное, не давать им расслабиться.
Пока я спала, Леран ушел. Признаться, я изначально не верила, что смогу уснуть при постороннем, но видно, болезнь все же вытягивала силы. Прислушавшись к себе, порадовалась, что нет жара. С ним было бы куда хуже, а так с кашлем в этом доме знали как справляться.
Быстро накинув теплое платье и завернув волосы под платок, подола к столу. Нужно было вернуть бородавку туда, где ей место. Вспомнить бы еще, куда я ее в первый раз лепила. Приведя себя в более-менее приличный вид, накинув еще и шаль, чтоб лишний раз не помогать болезни, вышла из теплой комнаты. На удивление, в самом доме было не холодно. Чтобы добиться такой температуры, нужно было изрядно растопить центральную печь в кухне. Последнее время мы пользовались маленькой, так как много не готовили, и расход дров был куда меньше. Может, если возобновят поставки торфа, это и стало бы выгодно, но у нас пока почти нет шерсти, чтобы заработать. Да и торф — не первый в списке покупок.
Спустившись в кухню, хмуро посмотрела на трех женщин, которые уже закончили возиться с мясом, разделив его на части. Из чего-то завтра накрутим колбас, что-то просто завялят куском, что-то унесут в ледник обваляв в специях.
— Печь затопили? — в кухне было жарко, и мне совсем не понравилось, что мясо до сих пор не убрано в холодные кладовые.
— Тазур приказал, — отозвалась Ченни, заканчивая промывать сердце.
— Догадалась. Мясо убирайте. Все равно ему еще дня три отлеживаться.
— Анна, мы для Корин и девочек еду собрали, — Хина, умыв руки в тазу, с некоторым смущением кивнула в угол, где под стулом, укрытая какой-то тканью, угадывать корзина.
— Хорошо. Ближе к ночи Раита отправим. Думаю, скоро они смогут вернуться домой.
— Думаете, сможем с ними жить?
— Если хоть часть того, что мне сегодня Леран рассказал — правда, то шансы есть. Только все равно следить нужно, чтобы девки бед не наделали. Сами себе.
— Мужики видные, — кивнула Ченни, накрывая тазы чистой тканью, — эти курицы как хвосты распушат, так потом не поймешь, кто в чем виноват, если что случится.
— Вот и я за это переживаю. Даже если у них и правда с этим строго, как Тазур уверяет, то в наших девицах я не уверена.
— Три дня не пройдет, как все на сеновале окажутся с ногами в разные стороны. И не надо так на меня смотреть, ваша… Анна. Будь я сама помоложе, тут с вами не сидела бы. Все удивляюсь, что за вами толпа не ходит, хотя подарки исправно приносить стали.
— И сегодня тоже?
— Конечно. Мы все в один короб сложили, там за печью, — фыркнула Ченни, заканчивая с уборкой.
Обойдя кухню, заглянула в короб. Там и правда были и несколько ярких лент, заколка, маленький букетик из сухих цветов и деревянная ложечка с искусной резьбой. И к каждому предметы была привязана бирка.
— А это что?
— Ну, мы сперва пытались запомнить, что от кого, а потом запутались, — чуть улыбнулась Хина, — Ченни их все подписала.
— Нужно вернуть, — решила я, разглядывая подарки. Только ухажеров мне не хватало. Все равно не я выбирать буду.
— Не выйдет. Они все такие суровые с виду. Еще обидятся.
— Тогда Тазур пусть возвращает. Он тут командир или как?
— Командир. А тебе что опять не по нраву? — я вздрогнула, чуть не выронив ложку, которую рассматривала. Сколько можно так неожиданно подкрадываться!
— Можно чуть громче ходить? — с бешено стучащим сердцем я обернулась, выставив короб перед собой, как защиту. — Я каждый раз вздрагиваю!
— А может мне нравится, когда ты вздрагиваешь, — и усмешка такая самодовольная, наглая. — Так с чем мне нужно разобраться, милая Анна?
— Вот с этим, — толкнув в руки ларда короб, вздернула нос, — и я не милая.
— Ну как же? Вот сейчас ты просто прелесть. И я слышал, как тебя в деревне милой называли. Люди просто так говорить не станут. Или врут? — короб куда-то пропал из рук ларда, и мужчина шагнул ближе, нагнувшись к самому лица.
— Наговаривают.
— Правда, что ли? — лард нагнулся ближе, вынуждая меня отступать. Между нами оставалось всего-то с локоть расстояния, когда меня настиг приступ кашля, заставивший Тазура выпрямиться. — Ты еще совсем не здорова, а все здесь шастаешь. Почему?
— Весь день в постели лежать невозможно. Станет хуже — пойду отдыхать.
— Ченни, присмотри, чтобы хуже не стало. Если что, мне или Лерану скажи.
— Хорошо, лард. Как скажете. А вы зачем пожаловали?
— Узнать, когда коптильня нужна. Людей на это дело назначили, только мы с такими дел не имели. Нужно чтобы кто-то присмотрел, — Тазур говорил с женщинами, а смотрел все на меня, словно первый раз получил возможность нормально разглядеть. Сейчас он казался куда более высоким, чем обычно. Его рост подавлял, а малое расстояние между нами нервировало. И в сторону не отойти, и не обойти никак.
— Хина глянет, — женщины закончили с мясом, расставив тазы и миски так, чтобы потом не искать, где что. — Первую партию можно уже ставить. Из тех колбас, что раньше приготовили. Их плохо дальше в леднике сырыми хранить.
— Хина, тогда пойди присмотри, чтобы все верно сделали.
— На чем коптить?
— На вишне.
— На яблоке.
Мы произнесли одновременно. Сердито прищурив глаза, я смотрела на Тазура, ожидая, за кем останется последнее слово. Лард, однако в спор вступать не стал. Повернувшись к Хине, маъхнул рукой.
