Присев на гладкий, блестящий с свете свечи пол, глубоко вздохнула.
— Другого пути сюда нет? — Тазур, устроившись рядом, с любопытством рассматривал высокий, теряющийся в темноте, потолок.
— С другой стороны горы был. Но там обрыв теперь. Выйти подышать можно — спуститься никак, — лард кивнул моим словам, внезапно положив крупную ладонь мне на колено и заглядывая в глаза.
— Устала?
— Все нормально, — вскакивая, пробормотала в ответ. Мне совсем не понравилось то тепло, что расходилось по телу от его единственного прикосновения сквозь слои юбок. — Нужно идти. Мы почти на месте.
Тазур только чуть склонил голову набок, разглядывая меня в слабом свете фонаря. Словно прочтя то, что искал, лард поднялся, покачав головой.
Взяв фонарь, я первая двинулась по скользким камням, обходя грот по кругу. Вход в верхние пещеры нашелся почти сразу. Больше не нужно было плутать лабиринтами. Для того, чтобы добраться до девушек нужно было пройти всего метров двести, но скользкий пол делал дорогу чуть более сложной.
Через десять минут ушей достигли приглушенные женские голоса. Еще через десяток шагов мы вышли в настоящий зал, с природными колонами и небольшой, пылающей треногой в центре. От горящих углей исходил слабый красно-золотой свет, добавляя и без того мистическому мусту еще больше таинственности.
— Хина! — на встречу выскочила одна из девушек, крепко обняв кухарку и почти разрыдавшись у той на плече.
— Не реви, Маришка, — строго приказала кухарка племяннице, своей единственной родне, — все хорошо будет. Где Люра, эта бестолковая голова?
— Там, идем. Корин пытается ее водой отпаивать, но у нас трав почти нет. — ухватив тетку за руку, Маришка, вытирая рукавом глаза, потянула ее через сумрак туда, где у девушек было место для сна.
Миха, перехватив у Тазура котомку с лекарствами, и фонарь, последовал за ними. А на меня уставились темные, сияющие угольками, глаза.
— Корин? Сюда ты собиралась, Анна, в тот день? Не в деревню. Так ведь?
Поежившись, я смущенно опустила голову, словно и правда что-то была должна Тазуру. Опомнившись, вскинула голову, с вызовом ответив.
— Вы ворвались в нашу жизнь, совсем все изменив и не спросив, согласны мы, или нет. У меня тоже есть свои обязанности и дела.
— Не привыкнешь все? Как с тобой в мире жить, если ты мне не веришь?
— Так ты меня не слушаешь! — сердито прошипела в ответ, почти вплотную став к ларду и намереваясь защищаться до последнего.
— Анна? — голос Корин заставил отступить от мужчины и протереть глаза, снимая навождение. Золовка, бледная и прекрасная, как летняя ночь, с непониманием уставилась на Тазура, широко распахнув свои бездонные глаза.
— Хорошая моя, — подойдя, я крепко обняла девушку, все еще как завороженную, рассматривающую ларда.
— Это он? — на мгновение ответив на объятия, спросила Корин, вновь уставившись на мужчину.
— Да. Это Тазур, предводитель тех людей, что пришли на нашу землю.
— И он тут, — поверну голову чуть набок и отбросив черные косы за спину, хмуро произнесла золовка. Отвечать на подобный вопрос я не стала, только поджала губы. Тазур так же внимательно рассматривал Корин, как и она его. Почувствовав себя лишней, я чуть отступила в тень. Обойдя их по кругу, ушла в ту сторону, где Хина отпаивала Люру.
Я держалась, но не смогла не скривить губы, пока никто не видит. Все так, как и ждала. Все так, как и всю мою жизнь до этого. Почивший супруг был единственным мужчиной, видевшим меня среди остальных девушек. Может, я поэтому не хотела, чтобы ткачихи возвращались в поместье? Может, я просто эгоистичная женщина, пожелавшая мужского внимания? Ведь почти сразу стало ясно, что Тазур держит своих мужчин в узде. Но я все медлила. Если бы не Люра, сколько я еще заставляла бы девушек сидеть в этих угрюмых, наполенных тенями, пещерах?
Криво усмехнувшись, украдкой, из-под ресниц, посмотрела туда, где все еще стояли Корин и Тазур. Их фигуры отбрасывали на стены длинные кривые тени, делая обоих похожими на таинственных духов из старых историй. И сейчас они были героями одной сказки.
Глава 17
Девушка, Корин, была хороша, но той мрачной, холодной красотой, что заставляла меня всегда опасаться подобных женщин. Ее глаза словно смотрели насквозь, но при этом не видели меня целиком, а только отдельные, составные части.
— Вы можете вернуться в поместье, — Корин мигнула, не ожидая, видно, такого начала.
— Девушкам не безопасно среди незнакомых мужчин, — голос немного резкий, но такой же холодный, как и сама красота.
— Я дал слово Анне. Мои люди вас не тронут. Если сами не захотите, — в темных глазах вспыхнуло возмущение и вызов. Корин открыла и закрыл рот, но я больше не мог с ней разговаривать. Все внутреннее естество словно сопротивлялось такому близкому нахождению. Эта девица делала меня злым.
Развернувшись, внимательно разглядывая пещеру в полумраке, я двинулся в ту сторону, где были остальные. Где, стоя на коленях у больной девушки, находилось мое персональное солнце.
Подойдя ближе, рассмотрел вполне удобно устроенные лежаки, небольшую треногу с углем, от которой шло тепло. Чуть дальше, на выступе аккуратно стояла кое-какая посуда. Дальше, за очередным сталагмитом, был еще один грот, откуда веяло свежестью и сыростью.
— Там что? — Миха, стоящий рядом, посмотрел в указанном направлении.
— Озеро. И сток воды из пещер. Когда кто-то здесь — используют как купальни и отхожее место. А днем туда попадает свет. Не много, но достаточно, чтобы не сойти с ума в этой темноте.
— Смотрю, здесь довольно комфортно. Жаровни уносят?
— Нет, они тут уже много-много лет. Там, у другой стены, где повыше, хранится уголь. Его иногда приносили сюда, когда удавалось добыть больше. На всякий случай. Пещеры очень большие, здесь много залов. Можно три деревни спрятать.
— И где-то здесь есть место, в котором рождается Кровавый туман, — вспомнив рассказ о пожертвовавших собой женщинах и детях, когда-то живших в этих землях.
— Погребальная пещера дальше. Ее запечатали столетия назад, — с тяжелым вздохом поднимаясь на ноги, отозвалась Анна. В свете углей она выглядела совсем изможденной. Эта долгая прогулка вкупе с простудой, совсем измучили ее.
— Как девушка?
— Ничего, выживет. Ей вовремя промыли желудок. Хина ее немного отпоит и поставит на ноги. Правда, предстоит провести ночь здесь.
— Это самое разумное решение. Хина, у тебя есть что-нибудь для Анны?
— Не отвлекай ее, — сердито фыркнула Анна, когда кашель отступил, легко стукнув меня по ладони. Она сделала это не осознанно, почти привычно, даже не обратив внимание на собственные действия. А я склонил голову, пряча от нее улыбку.
