Глава 7(1)
Какого черта? Увидеть Ульяну в кальянной у Хаски было больше чем просто неожиданно, Громов офигел, и не только от ее присутствия. Скорее, от внешнего вида. Это черное облепляющее фигуру платье, позволяющее рассмотреть стройные ноги, изящные ключицы, оно шло ей — невероятно шло.
Еще несколько часов он провел в номере отеля. Не спал. Не мог заснуть. Думал. Много курил, стряхивая седой пепел в пепельницу на балконе. Не знал, как правильно назвать то, что он чувствовал. Симпатия? Возможно, это была она. Просто человеческая симпатия. Где-то зеркальные отголоски их совместного прошлого, не более.
Такие, как он, даже мысли не допускают о каких-то отношениях с такими, как Ульяна. Потому что мелкая, потому что наивная, потому что вокруг полно других совсем непроблемных баб. Таких как Светка. С ней легко, можно не притворяться, быть собой, не подбирать слова. И это хорошо, они уже давно не живут в иллюзиях. Их любовь закончилась, наверное так и не успев начаться. Света получает много бонусов от жизни с Громовым. Ее бизнес, финансовые вложения, машина, все это есть у нее благодаря ему. Рыночные отношения, где каждый четко знает свою роль.
Но сегодня, сегодня было что-то особенное, странное и совсем непонятное. Дурацкое, прошибающее до глубокого беспокойства ощущение. То, как он среагировал на девчонку, не предвещает ничего хорошего.
Она вновь ему понравилась, именно сегодня и именно в эту ночь он увидел в ней девушку, от которой стоит держаться подальше. И дело даже не в том, что все это заранее обречено на провал. Нет. Просто ему не хочется рушить ее иллюзии и мечты. А у нее это на лбу было написано, то, как она к нему относится. В каждом жесте, в каждом взгляде читается этот бешеный, неподкупный интерес. Она так ничего и не забыла. Думает, что мстит, что отыгрывается, а сама лишь глубже погружается в это болото. И будь на ее месте другая, ему бы было все равно. Плевать. Но Улька, он помнит ее девчонкой, помнит ее глаза, наполненные болью в день его отъезда, помнит и никак не может забыть. Он просто не имеет права поступать так с ней вновь.
Вся эта грубость, резкость лишь для того, чтобы она отстала, поняла, что ничего не выйдет, что все это — ее иллюзии.
Когда поехал домой, позвонил Светке, разбудил. А когда распахнул дверь квартиры, она уже стояла на пороге. Красивая, в обтягивающем белом платье, которое ярко отражало то, что на ней нет белья. Темпераментная, но в то же время покорная, готовая на любую авантюру, но в то же время и на подчинение.
Холодная поверхность стола, ее загорелое тело и срывающиеся с накачанных губ стоны. Как в плохом кино. Меняющиеся позы и никаких эмоций. Волосы, цвет которых не виден во мраке ночи, но на какие-то доли секунды ощущение, что они светлые. Не темные, как перья ворона, а белые, словно крыло лебедя. Ульяна! Выдохнул, сжимая руки в кулаки, испытывая разрядку и жуткое раздражение. Светка это почувствовала, понял по взгляду, почувствовала, но смолчала, только широко улыбнулась и, соскользнув со стола, ушла в душ.
***
Следующая неделя выдалась бешеной. Командировка в Москву, лекция, огромный зал, куча спикеров. Где-то между всем этим встреча с Азариным, старым другом еще по Суворовскому, распитая бутылка виски и долгие задушевные разговоры о жизни.
Серега поднимает очередной бокал, салютует, выпивая янтарную жидкость залпом.
— Значит, девятнадцать лет. Огонь девчонка.
— И пуля в голове, — Громов скрывает улыбку за выпитым алкоголем, впервые открыто разговаривая о Никольской.
— Перевоспитаешь. Слушай, Громов, я понимаю тогда, малолетка, сейчас-то тебе чего мешает?
— То же, что и тебе.
— Не, ты, друг, не путай. Моя бывшая женушка свалила в лучшую жизнь к моему конкуренту, с которым оттяпала половину бизнеса. За такое убивают.
— Не поспоришь.
— И я о чем. А ты тут сопли развел.
Громов рассмеялся, обнажая зубы.
— Ты же понимаешь, что я ее сломаю. Ей нужны нормальные отношения. Не со мной. У нее жених есть, такой же юный натуралист. А у меня по пять операций в день, и сиськи — последнее, что я берусь делать. Ты же знаешь мою специфику и договоренности с Озеровым, он меня к себе взял на особых условиях, но не упустил возможность навязать мне и пару обязательных пунктов в контракте, — Громов опустошил рюмку, немного отодвинув ее от себя. — Я после аварий людям с нуля лицо собираю, Серега, иногда такой фарш привозят, без ста граммов не разберешься. Мне после работы иногда единственное, что хочется, это вусмерть нажраться. Какая, на фиг, девочка-конфета?
7(2)
Азарин кивает, разливает алкоголь по рюмкам, пододвигает одну к Степану.
— А что с Талашиной?
— А что с ней? Нам обоим так удобно. Сколько бы она ни вопила о неземной любви, ты лучше меня понимаешь, какие у нас отношения. Она терпит мои закидоны, я ее за это материально благодарю.
— Да, знакомая ситуация, — Азарин переводит взгляд на окно, улыбнувшись, оглядывается в зал ресторана, где они с Громовым засели где-то час назад. — Кстати, я тут узнал, что ты с Таткой моей виделся, что там эта ненормальная придумала?
— С трех раз отгадай.
— Сиськи, что ли?
— В точку.
— У сестренки сносит крышу. Она в последнее время помешалась на том, как выглядит и сколько миллионов подписчиков у нее в инстаграме.
— Наташка всегда хотела Степыч, я тут в Питер намыливаюсь по работе, может, соберемся? Татка подтянется, Токман. Он вроде там сейчас с проверками какими-то в управлении.
— А что? Предложение одобряю. Давно не собирались.
— Вот, заодно и новоселье тебе замутим. Ты же так до сих пор в дом и не въехал. С девочкой своей нас познакомишь, — на последнем слове Азарин ехидно посмеялся, хотел увидеть Громовскую реакцию.
Да и ждать эта реакция себя долго не заставила. Степа немного нахмурился, но его лоб быстро разгладился. Усмешка застыла на губах, и мужчина, закатив глаза, покачал головой.
***
В Питер он вернулся утром следующего дня с головной болью. Не помнил, как долго они с Азариным вчера кутили, но судя по состоянию, выпили цистерну. Не спешил заглядывать домой, встреча со Светкой не предвещала ничего хорошего, давно уже не предвещает, и чем дальше все это продолжается, тем больше раздражения он испытывает.
В квартиру зашел тихо. Кинул дорожную сумку GOURJI у гардеробной для верхней одежды и неторопливо прошел вглубь гостиной. Света вышла не сразу. Видимо, отмокала в ванной, появившись перед глазами, поправила белый шелковый халат. Она куда-то собиралась. Лица уже коснулся макияж, волосы были аккуратно уложены, а в спальне ее явно ждал приготовленный для выхода лук.
Талашина отметила валяющуюся в прихожей сумку, сложила руки на груди.
