Ликс ощущал мои эмоции? Все мои эмоции?! Да за что же мне всё это?! Стыд-то какой!
В ванную я рванула изо всех сил. Спрятаться, укрыться ото всех и тихо пережить свою минутку позора. Мои эмоции, мои чувства… и Ликс, который теперь тоже был в курсе.
Вот так сюрприз!
Рванула дверную ручку на себя. Заперто! В следующее мгновение я очутилась в кольце мужских рук.
– Простите, что поставил в неловкое положение, но иначе было нельзя.
Беспокойство, прозвучавшее в голосе мужа, заставило меня крепко стиснуть зубы.
– Вы мной воспользовались! Желали досадить Ликсу и вынудить его забрать этот чертов артефакт! Пустите! Пустите, я сказала!
– Ни за что. – Артас развернул меня лицом к себе. – Алена…
Не хочу ничего слышать! Не сейчас!
Хотела вырваться, но Артас держал крепко, пришлось спрятать пылающее лицо у него на груди. Так себе решение. Теперь я чувствовала, как под ладонями билось его сердце, вдыхала такой знакомый запах лаванды. Отчего-то уютная теплота объятий стала последней каплей. От диссонанса ощущений и мыслей сердце рвалось на части. Я уже не знала, во что верить, чего ждать. Я уже ничего не понимала.
– Вы… Вы надо мной посмеялись… – Гневная тирада всё-таки скатилась на тихий всхлип.
– Алена, полагаете, мне смешно? – низким обволакивающим голосом произнес Артас.
Я крепко зажмурилась. Мне нельзя было смотреть в лицо Артаса, то, что я прочла в его взгляде, отличалось от мозаики, которую я уже сложила в своей голове.
– Я… Я не знаю.
– Уже завтра команда Клевера выйдет на арену. В Атарлоне начнутся состязания, за организацию которых я отвечаю и перед смертными, и перед богами. Но вместо того чтобы продумывать тактику первого боя или же выполнять свои прямые обязанности лорда-протектора, я пытаюсь придумать причину, чтобы отстранить вас от участия в турнире…
Меня хотят выгнать!
Внутри что-то оборвалось. Вот только что я нежилась в уютном коконе, сотканном из ласки и теплоты, как вдруг словно окатило с ног до головы ледяной волной.
– Артас, вы хотите от меня избавиться?
– Нет, глупая. Всего лишь схожу с ума от тревоги. Не прощу себе, если с вами что-то случится. Даже думать об этом не хочу, но и в то же время сосредоточиться на чем-то другом не получается. Постоянно тянет перепроверить вашу защиту, усилить, просчитать или поступить проще и запретить вам участвовать в этом турнирном безумии. Наплевать на правила и регламент. Проклятье! Даже не верится, что я все это говорю. Я же лорд-протектор Атарлона.
– Так, значит, я вам дорога?
– Вы в этом ещё и сомневаетесь, сумасшедшая вы девочка. Моя девочка. – Голос Артаса был низким, глубоким, практически гортанным. – Такая сладкая, непредсказуемая, кажется, моя жизнь уже не будет прежней.
– Ещё бы… такой талисман уникальный.
– И хвост у вас просто замечательный.
Я невольно обернулась через плечо, и тут же получила легкий шлепок чуть ниже спины.
– Ай!
– Нет, здесь пока не вырос, – убийственно серьезно объявил Артас. – Алена, я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали. Это очень важно.
Обиженная часть меня требовала, чтобы я не сдавалась. В конце концов, именно я была пострадавшей стороной. Но внутренний голос упорно нашептывал, что завтра убийственно важный день и если он не задастся, то кого-то с арены вынесут вперед ногами. В лазарет, конечно, но тоже так себе удовольствие.
– Хорошо. Слушаю. – Я подняла взгляд на Артаса. – Речь пойдет о завтрашнем поединке?
– О нем. Я пока не знаю, какой соперник вам выпадет. Никто не знает. Жеребьевка пройдет во время церемонии открытия, и, возможно, спустя несколько часов команде Клевера придется ступить на арену. Так вот, чтобы ни случилось, не покидайте защитный круг. Вы талисман команды и должны оставаться в центре. Если вас ранят…
– Вы не сможете меня заменить, и для команды Клевера случится печаль великая.
– Да, Алена, свою жену я никем заменять не собираюсь. Жена мне нужна, причем в добром здравии. Не проклятая, не парализованная, боевой магией не покоцанная. Я очень привередливый мужчина, Алена Смирнова, и если вы умудритесь пораниться…
– Добьете?
– Буду лечить. Лично. С моими методами диагностики вы уже знакомы.
Прозвучало зловеще, да что там, откровенно предупреждающе прозвучало, но все равно внутри меня сладко ёкнуло воспоминание, а по пальцам словно ток пробежал.
– Алена, вы все поняли? – Артас склонился ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание на моих губах.
Но ответить я не успела, потому что совсем рядом раздалось:
– Лорд Артас! Оу… Прошу прощения, лорд-протектор Атарлона…
– Изильер, ты решил вспомнить все мои титулы? – Артас нехотя разомкнул объятия и повернулся к личу.
– Нет, просто там к вам пришли и уверены, что охрана замка их не засекла. Будет плохо, если помимо призраков кто-нибудь ещё заметит эту гостью. Ее маскировка – полнейший провал.
– Артас, что происходит?
– Ничего существенного, моя дорогая. Всего лишь очередной божественный лазутчик. Разберусь. А вам нужно поспать и набраться сил перед завтрашним турниром.
– Прямо здесь? – я покосилась на кровать, чувствуя, как лицо начинает полыхать от смущения.
– Почему нет? Прошлой ночью вас все устраивало. – Муж еще раз критически меня осмотрел и вдруг, наклонившись, крепко поцеловал в губы. – Пришлю домовых, помогут снять платье.
* * *
Артас
Изильер погорячился, когда объявил маскировку Фортуны бездарной. Я поставил бы матери высший балл за смелость и оригинальность идеи. Не каждый день увидишь красивейшую женщину Эвина в образе сутулого зеленого гоблина, а вот исказить черты лица так, чтобы они соответствовали представительницам этой расы, Фортуна уже не решилась. Уши лопоухие примерить постеснялась, носик оставила точеный, и ни одной бородавки.
Беда с этим женским тщеславием!
Маскировка ауры Фортуны оказалась полнейшим провалом. Наверняка особо не напрягалась, понадеявшись на удачу. Матери действительно повезло, складом у меня заведовала орчанка, не владевшая магией. Иначе бы госпожа Аглот вмиг распознала золотистое сияние, присущее лишь богам. Зато у госпожи Аглот была масса других достоинств: она прекрасно заботилась и о гостях Атарлона, и об их талисманах.
– Больше грузи! Больше! На кой ляд ты этот мосол схватила?! Лич только нежное мясо ест. Лови печенку!
В сторону фальшивой гоблинихи полетел шмат акульей печени. Свежайший ливер, еще час назад в океане плавал. Мама не оценила счастья, прилетевшее ей в руки, и с громким визгом отскочила от снаряда.
