– Конечно, Хаос только и думал, как бы тебе досадить, – уела ее Фортуна.
– Артас, ты не можешь забрать ее прямо сейчас! Сначала ее нужно изучить, – юноша буквально пожирал меня взглядом.
И интерес этот пугал, поэтому я не придумала ничего лучше, как зарыться поглубже в одеяло.
– Артас, ты не исполнил условия пробуждения души. – Улыбку брюнетки тоже нельзя было назвать приятной. – Ты пообещал леди Талион три желания. Она должна их озвучить до того, как спустится к смертным.
Меня крепко прижали к груди. Это неосознанное движение породило внутри волну тревоги. Держащий меня на руках мужчина чего-то боялся.
– Хатон, это нечестно! Как она сможет что-то пожелать, если сама себя толком не помнит?!
Возмущение Фортуны было искренним, чувствовалось, что блондинка на моей стороне.
– Отчего же… – медленно и с явным удовольствием произнес тот, кого назвали Хатоном. – Самые сильные желания все ещё при ней.
Желания? Мои? Но кто я?
– Но я не знаю. Не понимаю.
– Артас, тебе лучше поставить девушку на пол.
– Она босиком, – сухо бросил мужчина, держащий меня на руках.
Ощущение чего-то нехорошего сдавило грудь, вдоль позвоночника пробежала холодная волна. Я вскинула голову и встретилась взглядом с глазами цвета горького шоколада. И сколько нежности было в этом взгляде, так похожих на темный омут, но на его дне я видела и нечто иное.
Затаенная боль? Сожаление? Раскаяние?
На краю сознания мелькали цветные образы из моей жизни, но пока что они никак не складывались в единую картину.
– Мне придется загадать желания? – еле слышно шепнула я.
– Естественно, придется, – с раздражением бросила Хелия. – Условие второго рождения должно быть выполнено. Возможно, вам хочется вернуться домой?
Артас вздрогнул всем телом, и следом раздался крик Фортуны:
– Хатон, это бесчестно!
– Выбирайте, леди Талион.
– Я могу пожелать что угодно? И это исполнится? А если мое желание будет противоречить законам природы?
– В этом мире мы устанавливаем законы, – важно объявил бог Магии.
Хатон – бог Разума и Магии, Хелия отвечает за смерть и покровительствует демонам, Фортуну называют богиней Удачи и лишь немногие помнят, что она еще и богиня Жизни и Мира.
Я была связана с Фортуной как ее жрица и талисман.
Команда Клевера. Атарлон. Эвин.
От потока картинок, всплывающих в памяти, голова уже шла кругом, но я чувствовала, что еще не вспомнила то, что позволит мне верно загадать желания. Такая возможность не должна быть растрачена попусту…
Меня осторожно поставили на пол.
– Ничего не бойтесь. Это магия… – сдавленно шепнул мне на ухо Артас. И по моему телу пробежала теплая волна, скользнув к ногам, она окутала их теплым коконом. – Я приму любое ваше решение. Я вам верю. Я вас люблю.
Любовь. Дружба. Жизнь.
Самые большие ценности во вселенной, и неважно, в каком из миров ты находишься.
– Вы исполните любые мои три желания? – еле слышно пискнула я.
– Любые. Слово старшего бога, – важно кивнул Хатон.
– И ничто не помешает мне их озвучить?
– Что она имеет в виду? – переполошилась брюнетка.
– Ничто не помешает! – торжественно провозгласила Фортуна, а потом весело мне подмигнула.
Эта богиня уже все поняла. Она видела, что я больше не пустышка, едва покинувшая тьму вечности. Я все помнила.
– Хорошо… Я загадаю желания… – Пришлось выдержать паузу, чтобы четче сформулировать желаемое. – Я хочу, чтобы Хелия признала союз короля Дархольма и леди Шанталь. Любовь эльфийки и демона не должна встречать препятствий. Я желаю, чтобы Хатон помог вернуть "Сердце тьмы", украденное из сокровищницы драконов, законному владельцу, и я желаю, чтобы Хогарт и Угл-Хан получили право на второй шанс. Так, вроде бы ничего не забыла. Всё? Три желания использованы? Или я могу еще что-то пожелать?
На лицах богов Эвина был шок. Даже Фортуна удивленно хлопала ртом…
– Теперь я понимаю, отчего Хаос оставил её в живых, – проговорил Тор, подоспевший к самому интересному.
Бог Войны выглядел задумчивым и очень печальным.
– Д…дочь Хаос-с-са! – от возмущения Хелия даже начала заикаться.
– Вы сами хотели, чтобы я озвучила желания. – Я повернулась к Артасу: – Перенесешь нас домой?
– С огромный удовольствием, леди Талион.
* * *
Команды Эдинхара и Дивного дола выбыли из турнира. Вмешательство Хаоса имело фатальные последствия для обеих команд. По очкам победили магини, но восстановиться морально к следующему поединку они уже не смогли. Фирэль горевала о гибели своего талисмана и ни о каком продолжении турнира и слышать не хотела. Элейн выскочила замуж за Изильера, и теперь парочка активно держала оборону. Да, родня у боевой нимфы оказалась не сахар, лично этих психованных в Атарлоне принимала. Артас самым свинским образом спихнул эту честь на супругу, якобы у меня был великий талант дипломата…
Хренушки!
Уши у меня были! Длинные, мягкие, хоть в трубочку сворачивай, как и у всех высокородных светлых эльфов.
Не-на-ви-жу!
– Леди Талион, да всё у вас хорошо, – прогнусавил Гвини, на всякий случай отодвигаясь от меня подальше.
Я за этот месяц столько зеркал перебила, что самой было неловко. Поначалу банально пугалась, а потом… потом выяснила, что пластическая хирургия в Эвине не в ходу, а внешность определяется кровью, которую древний бог с огромнейшим удовольствием испортил перед тем, как снова оказаться запертым в Чертоге Безмолвия.
Хаос подарил мне второе рождение, сотворив из меня светлую эльфийку. На способности управления удачей мое новое тело никак не повлияло, зато я приобрела нехилый бонус в виде светлой магии и пары длинных ушей.
– Леди Талион, вы прелестно выглядите. – Супруг появился в комнате, едва почувствовал, что я на грани очередной истерики.
Вот он воспринял перемены в моей внешности абсолютно спокойно, в конце концов, Хаос мог меня сперва убить, а потом возродить в облике толстой гоблинихи. А так я была всего лишь эльфийкой, светловолосой, длинноногой и с неплохим магическим потенциалом. И да, светлым эльфам нельзя было сочетаться браком с демонами. Эти союзы не одобрялись богами. Если бы я это знала, у меня язык не повернулся бы потребовать, чтобы Хелия благословила несчастных влюбленных из Дивного дола.
Я заметила в руках Артаса черную коробочку и заинтересованно приподняла бровь.
– Доставили утренней почтой.
Внутри на бархатной подложке покоился кроваво-красный камень в форме сердца.
