Среди крупных групп переселенцев оказалось сразу четыре самых младших сына Эйрика Кровавая Секира: Эрлинг, Гудред, Сигурд и Регнвальд ведшие с собой по пять-семь драккаров. Старшие братья выперли их с архипелагов, что называется в добровольно-принудительном порядке вместе со своими политическими противниками.
Переехал и один из братьев Гуннара – Кольскегг.
– А что Хьёрт? – поинтересовался Святослав. – Решил остаться со старшим братом? Он вроде выказывал желание тоже перебраться сюда.
– Переберется, князь. Сейчас он рабов ловит. А я к моменту его переселения должен подготовить для нас поселения.
– Понятно.
В общем процесс пошел. И вслед за перовой волной должна была хлынуть вторая, куда как более мощная, когда самые осторожные убедятся, что с первыми переселенцами все хорошо.
Единственное в чем его подвели варяги это в том, что не пошли в вик по Каспийскому морю, как договаривались осенью прошлого года. Но Русов и сам понял, что тогда с предложением несколько поспешил на фоне радости от победы. Варяги после удачного похода решили слегка расслабиться, то бишь гульнуть на ранее награбленное. Опять же они выполняли своеобразный заказ князя по ловле рабов, что было даже важнее похода, который «не горел», то есть можно было легко отложить. Никуда города не денутся…
Не обманули печенеги и согласно заключенному договору ушли из приднепровских степей за Дон. Пересекавшие реку рода получали стильные вороненые чешуйчатые доспехи и шлемы, а так же вороненые же палаши, наконечники для копий и стрел, эти уже обычные.
Хан Куря глядя на единообразно оснащенных воинов был просто вне себя от счастья ибо о таком он и мечтать не мог.
Получили подобные доспехи и другие союзные племена, что признали Святослава Игоревича своим каганом. И теперь все, кто обитал в треугольнике рек Дон – Волга – Кубань и Терек, превратились в весьма мощную в военном отношении силу насчитывающую порядка тридцати тысяч всадников. А значит за восточное направление, если не произойдет предательства, можно несколько лет не беспокоиться. Вороные, а именно такое общее название получили все степняки служащие князю, в том числе печенеги из-за цвета своих доспехов, (хотя были у них и другие не столь благозвучные эпитеты вроде: черные, копченые, угольки) отразят практически любой удар.
2
В девятьсот шестьдесят втором году военачальник Никифор Фока сразу после того как разобрался с вторжением мадьяр и валахов на северные границы империи ринулся решать проблемы на южном направлении. Со стотысячной армией он вторгся в Сирию, взял несколько городов полностью их разграбив и разбив в решающем сражении алеппского эмира сжег предместья Алеппо и приступил к осаде самого города, одного из богатейших в регионе.
Эта война Святослава Игоревича не сильно бы заинтересовала, если бы не находящийся в данный момент в Киеве епископ Михаил, а он как раз был сирийцем.
– Как он отреагировал на вторжение ромеев в Сирию? – спросил Русов у Свенельда.
– Естественно, что недоволен, – усмехнулся глава НКВД.
– Насколько сильно? Просто недовольство или бешенство?
За посланцем византийского императора приглядывали все это время самым пристальным образом, (а то больно уж у ромеев натура поганая, хлебом не корми, дай кого-нибудь отравить), и уже успели его достаточно неплохо изучить несмотря на то, что он старался держать лицо. Да, несмотря на свою горячую южную кровь епископ старался не давать волю своим чувствам, по крайней мере прилюдно, проявляя истинно христианское смирение.
Но даже мелкие нюансы поведения, степень сжатия губ, частота дыхания, как долго держит глаза закрытыми пытаясь успокоиться и так далее позволяли определить истинное состояние объекта. Ради накопления статистических данных, его время от времени провоцировали, то обольют чем-то словно случайно, то толкнут, то скажут что-то нелицеприятное и так далее и тому подобное.
– Очень сильное недовольство, князь. Но это объяснимо. Все-таки на его Родину напали те, кому он служит и ведут ромеи себя в Сирии крайне жестко, а они хоть и иноверцы, но все же одной с ним крови, так что понять его можно.
Русов кивнул. Это действительно все легко просчитывается.
«Вопрос в том, достаточно ли этого, чтобы он встал на путь если не предательства, то начал свою игру?» – размышлял Святослав.
По идее да. Одна из причин частых смут в империи – ее многонациональный состав: греки, сирийцы, армяне, болгары и так далее и тому подобное и каждая группа стремилась к власти, затирая остальных.
Увы, на данный момент подловить епископа на каком-то компромате не удалось. То ли он просто вел себя очень осмотрительно, то ли реально был таким правильным. То есть по девкам гулящим не ходил, в нетрадиционной сексуальной ориентации тоже замечен не был. Насколько алчен выяснить не удалось, но вроде и тут зацепиться было не за что. Посты все соблюдал. Хотя излишне фанатичным его тоже назвать было трудно, вполне адекватный дядька.
Потому оставалось как-то сыграть именно на раздражении Михаила из-за нападения на его родину и жестокого обращения солдат с его соплеменниками: насилии и грабежах.
«А если не удастся, то придется его валить в надежде что пришлют кого-то другого не столь правильного», – с печалью подумал Русов.
С печалью, так как этот епископ ему нравился как человек. Но политика, мать ее, не располагает к сантиментам…
Епископ Михаил был явно заинтригован приглашением на аудиенцию к князю Святославу. Раньше он, несмотря на упорно ходящие слухи, что после ухода старых богов примет христианство, особого интереса к вопросам веры не проявлял.
«Да и сейчас вряд ли будем беседовать о Боге», – подумал он, увидев князя.
Перед собой он видел умного и зубастого щенка, уже завалившего матерого, пусть и несколько одряхлевшего волка, но это еще именно щенок, что еще будет расти и матереть, с каждым годом становясь все сильнее, а значит над империей нависает смертельная угроза.
Епископ Михаил при последней мысли, мысленно же скривился. После того, что творил Никифор Фока (сам далеко не ромей по крови) в Сирии он как-то подрастерял пиетет к империи. Не то чтобы ему захотелось отомстить, но какая-то неопределенность чувств возникла.
– Желаю здравия, князь…
– И вам здравствовать, ваше преосвященство. Присаживайтесь… Вот решил сыграть с вами в одну занимательную игру, – показал Святослав Игоревич на столик на котором стояла шахматная доска с уже расставленными фигурами.
– Весьма польщен вашим приглашением…
Епископ присел за стол напротив князя и сделал первый ход, раз уж князь решил дать ему играть белыми фигурами.
– Скажите, ваше преосвященство, в чем вы видите цель пешки?
– Хм-м… остаться в живых и добравшись до края противоположного поля стать более значимой фигурой?
