Бессмертных заметил, что у Буша на коленях лежат карточки с отпечатанными на них вопросами, которые следует обговорить, но он не сверялся с ними, а лишь время от времени перебирал. Из этого Бессмертных заключил, что не привези он из Москвы новых заверений, президент вел бы беседу по карточкам и значительно более жестко.
Горбачев или Ельцин?
В последние месяцы 1990 года Белый дом открыл двери гостям из республик и представителям, демократических движений в Советском Союзе. В январе 1991 года Мэтлок телеграфировал Бейкеру, что к этой череде посетителей хотел бы присоединиться Борис Ельцин. Но на сей раз Ельцин требовал предварительных гарантий того, что президент Буш «примет его должным образом». Мэтлок одобрял эту идею, однако советовал Бушу не приглашать Ельцина лично – дабы не вызвать недовольства Горбачева, – а направить ему приглашение от имени конгресса или Национальной конференции губернаторов.
Мэтлок уделял много времени и внимания налаживанию отношений с президентом России. Он не раз ужинал с Ельциным и его женой в Спасо-хаус, резиденции посла в Москве. В свою очередь, Ельцин часто приглашал Мэтлока на приемы и концерты. По телефону и в телеграммах, направляемых в Вашингтон, посол постоянно подчеркивал, что соотношение сил Горбачев-Ельцин – отнюдь «не игра с нулевым счетом»; администрация может и должна искать дружбы с обоими лидерами.
Что правда, то правда – они не любят друг друга, но в то же время нуждаются друг в друге. По мнению Мэтлока, можно было не сомневаться, что Ельцин снискал народную поддержку для проведения политической и экономической реформ, в то время как Горбачев защищал перестройку от ударов и нападок консерваторов. В Вашингтоне не должны думать, что приглашение Ельцина посетить Белый дом – «предательство» по отношению к Горбачеву.
Однако Мэтлока проинформировали телеграммой, что администрация «не уверена в правильности выбранного момента» для визита Ельцина. Советский отдел Госдепартамента хотел добавить, что если Ельцин прибудет в Вашингтон один, то он может рассчитывать на прием «на высшем уровне» – то есть у Буша, однако в Белом доме сняли эту фразу, заменив ее обещанием, что Ельцин может «надеяться» лишь на ряд встреч с «высшими должностными лицами».
Мэтлок жаловался своим помощникам:
– Ведь принимать национальных лидеров оппозиции – абсолютно стандартная президентская практика. Почему же надо иначе относиться к Ельцину?
В то время как Ельцин вновь затаил обиду на администрацию Буша, его министр иностранных дел Андрей Козырев в начале февраля прибыл в Вашингтон. Светский, мягкий, бегло говоривший по-английски, Козырев был опытным дипломатом и протеже Шеварднадзе, когда в 1990 году совершал исход из центрального советского правительства в правительство Российской Федерации.
Во время встречи с Бейкером Козырев предупредил, что в случае «эффективности репрессий и успеха консервативных элементов» в советской внутренней политике произойдет «возврат к агрессивному курсу на международной арене». Он сказал Бейкеру, что поддержка Ельцина и Российской Республики – не столько в борьбе лично с Горбачевым (Козырев знал, что для Вашингтона это не аргумент), сколько в борьбе с реакционерами, набиравшими силу в тени Горбачева, – в интересах американцев.
Козырев убеждал администрацию Буша в необходимости способствовать укреплению новой левоцентристской коалиции Горбачева и Ельцина. Для Бейкера эти слова были музыкой. Они с Россом пришли к окончательному выводу, что Горбачев может одержать верх над реакционерами, только объединившись с Ельциным.
Однако две недели спустя Ельцин в своем выступлении по телевидению разнес Горбачева, из чего явствовало, что он не собирается иметь с ним общее дело. Он обвинил Горбачева в том, что тот предал им же начатую реформу и теперь проводит «антинародную политику».
Ельцин требовал, чтобы Горбачев вышел в отставку и передал свои полномочия Совету Федерации – межреспубликанскому органу, в котором Ельцин благодаря своей популярности и огромной территории Российской Республики являлся наиболее влиятельной фигурой. Горбачев нанес ответный удар, обвинив Ельцина в «объявлении войны» руководству Советского Союза.
Во время совещания со своими помощниками в Овальном кабинете Буш заметил:
– Этот парень Ельцин – настоящий дикарь, не так ли?..
* * *
В ЦРУ Джордж Колт, возглавлявший Бюро анализа событий в СССР, и Фриц Эрмарт, председатель Национального совета по разведке, предложили совершенно иную интерпретацию. Они считали, что Ельцин привержен идее «Союза, создаваемого снизу», – более свободной, демократичной и, в конечном счете, более прочной конфедерации. Горбачев же, напротив, упорно, если не неуклонно, пытался сохранить «Союз, где доминирует центр», чем способствовал нагнетанию напряженности между Москвой и республиками.
С точки зрения Эрмарта, Советский Союз переживал американский 1776 год – революционную борьбу за независимость, которая приведет к новой конституции и новому типу федерации. Скоукрофт предпочитал другую историческую аналогию. Он считал, что Советский Союз можно сравнить с Соединенными Штатами 1861 года, когда они стояли на пороге гражданской войны, призванной решить проблемы самостоятельности и стабильности. Если Эрмарт рассматривал Ельцина как русского Джорджа Вашингтона, Скоукрофт относился к Горбачеву как к советскому Абрахаму Линкольну.
Скоукрофт поддел директора ЦРУ Уильяма Уэбстера:
– Почему бы Джорджу Колту просто-напросто не перейти на работу к Ельцину?
Уэбстер отрицал, будто ЦРУ «проталкивает Ельцина». Управление лишь выполняет свою работу.
– Не плюйте в колодец, – сказал он.
Когда Эрмарту стало известно, что в Белом доме его самого и его коллег прозвали «почитателями Ельцина», он возразил:
– Я наблюдаю за Ельциным. Только и всего. Уж если на то пошло, мы попали в эту передрягу благодаря чрезмерным личным привязанностям. Все наши нынешние разговоры есть не что иное, как борьба взглядов на будущее Советского Союза. И в Ельцине больше толку.
Скоукрофт никак не мог забыть поведение Ельцина во время его появления в Белом доме полтора года назад. В марте 1991 года он предупредил Буша, что как бы ни было обставлено новое приглашение, Ельцин все равно будет хвастаться всему миру, что явился в Овальный кабинет в качестве личного гостя Буша.
Согласившись с ним, президент добавил:
– Если сложится впечатление, будто это мы пригласили сюда Ельцина. Горбачев сойдет с ума.
Скоукрофт рассмеялся.
– По крайней мере, это одна из причин, почему Ельцин так этого хочет.
– Зато по той же причине этого не хочу я, – ответил Буш.
После этого разговора Скоукрофт сказал своим помощникам:
– Ельцин может к нам приехать, но мы не желаем, чтобы на его визите были видны отпечатки пальцев Белого дома… Мы не собираемся предпринимать ничего такого, что бы могло сойти за наше объединение с Ельциным против Горбачева. Членам клуба болельщиков Ельцина следует это запомнить.
