Новым министром иностранных дел был симпатичный Бессмертных, профессиональный дипломат, которого перетащили с только что занятого им поста посла в Вашингтоне. Он приехал в Москву вместе со своей плачущей женой и грудным ребенком.
Кандидатом на новый пост вице-президента был Геннадий Янаев, бывший профсоюзный деятель с довольно темным прошлым. Он тоже говорил тихим голосом, курил папиросу за папиросой, а его седые волосы были так тщательно причесаны, что я заподозрил на нем парик. Парламент одобрил его назначение лишь после сильного нажима Горбачева.
Но самой главной фигурой в новом правительстве был Валентин Павлов, преемник Рыжкова на посту премьер-министра. В прошлом министр финансов, он походил на пухленького веселого гнома (Джилл считала его фигурой гораздо более зловещей – не гномом, а, скорее, троллем). Стриженный под «ежик», он имел манеру глупо хихикать и подмигивать. Непочтительные русские прозвали его «свиноеж». Из всех советских политических деятелей, каких я встречал, он был наименее привлекательным. Он был циничен, редко говорил правду и, как выяснилось во время его встреч с Джоном Мэйджором и госпожой Тэтчер, к тому же плохо разбирался в экономике.
Вскоре после вступления на свой пост, демонстрируя поразительное невежество, глупость, безответственность и ксенофобию, премьер-министр второй могущественной страны мира публично обвинил западные банки в том, что они замышляют наводнить Советский Союз рублями, чтобы вызвать крах правительства и падение Горбачева, давая тем самым западным бизнесменам возможность скупить советскую промышленность по бросовым ценам.
Крючков поддержал эту дикую идею в выступлениях по телевидению и радио, заявив, что КГБ располагает доказательствами этого. Павлов хвастался, что он разрушил заговор в один миг – «не за несколько дней, а всего за несколько часов».
Я не замедлил поставить в известность людей в советском правительстве, с которыми поддерживал постоянную связь, о том, какой серьезный ущерб подобные заявления могут причинить Советскому Союзу. Однако, несмотря на непривлекательные качества Павлова, мои друзья предупредили меня, что недооценивать его не следует. Они говорили, что «этот парень очень хорошо разбирается в цифрах», что он сильный, беспощадный и умелый политик, опасаться которого есть основания даже у Горбачева. 14 января, в разгар кризиса в Прибалтике, парламент беспрекословно проголосовал за его утверждение.
Таким образом, к середине января 1991 года Горбачев расставил по местам всех тех людей, которые семь месяцев спустя его предали.
«Штурмовые сигналы»
На протяжении нескольких последующих месяцев Горбачев неоднократно встречался с Ельциным и другими республиканскими лидерами на подмосковной даче в Ново-Огарево, с тем, чтобы добиться соглашения о распределении власти между Союзом и его составными частями. Эта задача была трудна сама по себе. Как делить политические, фискальные и экономические функции в прошлом централизованного государства? Что произойдет с советскими вооруженными силами, советским Центральным банком, едиными советскими системами транспорта и энергетики, а также с другими инструментами центральной власти? Еще более трудной эта задача становилась потому, что Ельцин и украинцы были исполнены решимости использовать этот процесс для укрепления собственной независимой власти. Прибалты и грузины, решившие полностью порвать с Союзом, вообще отказались участвовать в переговорах.
В середине этих переговоров Ельцин одержал свою потрясающую победу на выборах на новый пост Президента РСФСР. Реакционеры чувствовали, что времени для действий у них остается совсем мало. По их мнению, переговоры в Ново-Огарево и существование двух президентов в стране, которую они все еще считали единой, угрожают Союзу, и мириться с этим они не могли. 17 июня Павлов, воспользовавшись отсутствием Горбачева, который находился в Ново-Огарево, запросил у парламента чрезвычайных полномочий для осуществления его антикризисного экономического плана. Он признался, что с президентом по этому поводу заранее не консультировался. Реакционные депутаты обрушились с бурными нападками на Горбачева.
Дальнейшая работа сессии проходила при закрытых дверях, однако уже через несколько часов содержание ее просочилось наружу. Пуго, Крючков и Язов в один голос заявили, что страна гибнет. Крючков повторил свои устрашающие предостережения о зловещих иностранных силах и заявил, что он готов действовать, чтобы спасти систему, а «не какого-то конкретного лидера». Националистический депутат Коган предложил, чтобы чрезвычайный Съезд народных депутатов лишил президента его властных полномочий. Газеты назвали это «конституционным переворотом».
* * *
В день рождения королевы, отмечавшийся через два дня после этого в Доме Харитоненко, погода была знойно-влажной; с утра началась сильная гроза и проливной дождь. Казалось, в Россию перенесся муссонный климат, тогда как в прежние времена день рождения королевы праздновался на лужайке, и Хрущев со своими друзьями лакомился земляникой со сливками.
На этот раз в посольстве присутствовали Лаптев, Афанасьев и Старовойтова, глубоко удрученные и мысленно сосредоточенные на «конституционном перевороте». Я напомнил им, что когда реакционеры разбушевались на двух партийных съездах в 1990 году, мы спрашивали себя, что это? Последняя отчаянная схватка отступающих консерваторов или же это их первая попытка осуществить контрреволюцию? Так что же – история повторяется как фарс? Однако все трое были убеждены, что за вмешательством Павлова, Язова и Крючкова скрывается настоящий заговор. Горбачев был застигнут врасплох. Переворот мог произойти в любой момент. После победы Ельцина войска Московского военного округа были приведены в состояние боевой готовности. Генерал Родионов подошел ко мне и весело сказал, что московские военные командиры в этот уикенд пришли к единому мнению, что стране достаточно одного президента, и он с ними совершенно согласен.
Однако в конце недели Горбачев вновь ворвался в парламент, обрушился на консерваторов и прочно укрепил на мачте флаг реформы. Язов мялся и вилял. Павлов походил на выпоротого мальчишку и жаловался, что его слова исказили в печати. Лукьянов придумал изобретательное объяснение: Павлов просто пытался укрепить контроль над фискальной и банковской системой. Этого, по-видимому, было достаточно, чтобы всех успокоить. В общем, наблюдатели склонны были считать, что события этой недели действительно были фарсом, а не трагедией.
Через несколько дней за ужином Мэри Дежевски, корреспондент «Таймс», высказала мнение, что реакционеры еще могут попытаться поставить Горбачева в неловкое положение перед его предстоящей поездкой в июле в Лондон на экономическую встречу на высшем уровне. Расстрелы в прибалтийских республиках или бомбы, взорванные в каких-нибудь других местах, вполне послужили бы этой цели. Заместитель министра иностранных дел российского парламента Федоров сказал, что реакционеры остро осознают: надо действовать, пока еще не поздно. Полковник Шлыков, председатель Комитета по вопросам обороны Российского парламента, заявил, что многие офицеры среднего звена – русские шовинисты, поддерживающие Жириновского. Другие поддерживают Ельцина, который теперь призывает к созданию русской армии.
