– Я не отпускал.
— А я и не спрашивала твоего разрешения. Поиграли — и хватит.
Сбоку слышится щелчок. Он закрыл дверь изнутри. Один плюс, что сюда никто не вломится и не начнет разносить обо мне новые слухи по универу.
Внутри разворачивается настоящий шторм, я сдерживаю дыхание, чтобы не пыхтеть Панкратову в лицо. Кажется, я все-таки смогла получить свою порцию адреналина. Снова вляпалась по самую макушку. Что за стиль жизни такой — сначала делать, а потом думать?
Пока я копаюсь в своем сознании, мужская ладонь медленно ползет мне под юбку, задирая ее до талии.
— О-о-о, друг, даже не надейся, — смеюсь ему в лицо. — Между нами ничего и никогда не будет.
— Ты права, не будет. Но с одной поправочкой. Сегодня не будет. Потому что слишком быстро и неинтересно, — у его низкий и хриплый голос. — Признай, ты тоже кайфуешь от нашей затягивающейся прелюдии.
Ловлю его взгляд и понимаю, что его глаза — это черные омуты.
Настоящее темное озеро, небо над которым затянуло плотными тучами. Оно вот-вот разольется ливнем. Вода станет еще холоднее. В такой нельзя купаться, потому что сведет ноги и ты утонешь. Вот и я, кажется, тону. Захлебываюсь и медленно опускаюсь на дно.
— Руки убери, — одергиваю юбку вниз, через сопротивление отталкиваю его руку, — и губу закатай.
— Точно, ты же сегодня пришла не одна. Как думаешь, Костер сильно расстроится, если найдет тебя здесь, со мной?
— Не найдет.
— А если узнает о нашем миленьком дуэте?
— Но ты же умный мальчик и будешь помалкивать. Верно?
— За просто так?
— За спасибо.
— Конечно же, нет.
— Козел ты, Андрюша, натуральный. Дай пройти.
— Да пожалуйста.
Он отходит в сторону, я спешу и немного подворачиваю ногу. Колено подгибается. Я удерживаю равновесие, а мужская рука проворно огибает мою талию. Он подтягивает меня на себя, заставляя упереться спиной в его грудь.
Секунда — и я уже повернута к нему лицом. Еще одна — и моя задница соприкасается с прохладной каменной поверхностью, куда встроены раковины.
— Что ты делаешь?
— Расслабься, оприходовать тебя в туалете с подбитой ногой в мои планы не входит.
Поджимаю губы и, опустив взгляд, обнимаю плечи ладонями. Андрей, к счастью, больше здесь не задерживается. Открывает защелку и просто уходит.
22
Упираюсь затылком в зеркало и тихо скребу ногтями по краю раковины. Что это вообще сейчас было?
Ты дура, Еся. Настоящая и беспросветная.
Немного придя в себя, возвращаюсь к ребятам. Лида касается моего плеча и начинает расспросы. Ссылаюсь на телефонный звонок и падаю на диван. Костров мгновенно оказывается рядом, а у меня горит лицо.
И дело не в Женьке. Нет. Дело в том, что я почему-то понадеялась, что Панкратов вообще свалит из клуба. Но нет. Он снова сидит напротив, только уже один. Смотрит пристально. То на меня, то на Женю. Среди всей вереницы лиц и разворачивающегося вокруг веселья никто этого не замечает. Никто кроме меня.
— Я, наверное, домой, Жень.
— Я провожу.
Костров галантно берет мою сумку, помогает надеть куртку и, коснувшись ладонью талии, подталкивает к лестнице. Мы спускаемся на улицу в тишине. Женька ничего не говорит, я тоже. Подъехавшее такси сейчас — настоящий островок свободы. Так я думаю, пока Женя не садится в него следом за мной.
— Да я бы и сама…
— Брось. Мне несложно, скорее наоборот, приятно тебя проводить.
— Спасибо.
По дороге Женька не перестает выводить меня на диалог. Я стараюсь отвечать, а внутри просто бешусь от складывающейся ситуации. Я и раньше симпатизировала Женьке, но сейчас он слишком сильно активизировался. Еще и Панкратов…
О последнем вообще не хочется думать.
Не хочется, но в голове до сих пор его голос.
«Ты права, не будет. Но с одной поправочкой. Сегодня не будет. Потому что слишком быстро и неинтересно. Признай, ты тоже кайфуешь от нашей затягивающейся прелюдии».
Не кайфую. Ни разу. Вот вообще.
Я просто злюсь, потому что не могу дать ему нормальный отпор. Всем могу, а от него мои слова и действия просто отскакивают. Он переступает через это сопротивление раз за разом.
Или же я на автомате делаю что-то, что, наоборот, только сильнее закручивает меня в эту воронку.
— Еще раз спасибо, что проводил, — отчеканиваю рядом с подъездом.
— Завтра увидимся?
— Конечно. Мы всегда видимся в универе.
— Я, вообще, о другом. Может быть, куда-нибудь сходим? В кино там…
— Жень, у меня сейчас не самый лучший период в жизни, чтобы…
— По-дружески, — Костров перебивает мою выстраивающуюся в отказ речь. — Мы же друзья?
— Друзья. Давай решим завтра.
— Окей. Спокойной ночи.
— И тебе.
Тянусь к дверной ручке и проскальзываю в подъезд, стараясь не потерять ни секунды.
Касаюсь подошвой последней ступеньки перед дверью квартиры и замираю.
Я вспомнила. Капюшон. Вот почему я подвисла в баре.
Черный капюшон. Ночь. Что-то странное.
В тот вечер я видела за клубом парня в капюшоне. Он стоял рядом с машиной, и, кажется, с ним был Славик…
Андрей спрашивал меня об этом? Неужели…
Подумать обо всем произошедшем я не успеваю. Потому что из квартиры слышится крик. Снова скандал, и, кажется, он только начинает набирать обороты.
Мамин плач, громкие, пьяные вопли отца. Все снова повторяется.
Переступаю порог и лечу в бездну. Зажимаю уши ладонями и понимаю, что плачу. Вот так просто. Меня триггернуло только от этого крика, раздирающего душу на мелкие кусочки.
Андрей
— Значит, вы были в курсе?
Отхожу к окну, сосредотачивая взгляд на горящем фонаре. Время около четырех утра. Дом стоит на ушах.
— Андрей…
— Мама, ты сейчас серьезно? Вы оба все это время были в курсе, что у Славика зависимость… и ничего с этим не делали?
Убираю руки в карманы, стараясь держать себя в рамках. Сдерживаться. Но получается отвратительно.
— Он лежал в клинике, пару раз, — она тараторит совсем тихим голосом. Видимо, стыдится своей «заботы» о сыне. — Все хорошо было, а потом эта девчонка… И снова началось. Это она его спровоцировала, она! Жизни ему не давала. Приходила сюда, кричала у ворот. Я о себе такого наслушалась…
