Хоть за эту ночь я и поняла много важных для себя вещей…Например, Андрей не слетел с катушек и не попользовался мной в сложившейся ситуации. Ведь надави он чуть-чуть — и я бы точно растеклась лужицей. После всей той дикости и сумасшествия, которые были между нами с самого начала, вот такая обыденная и спокойная поездка становится пугающей. Это почти как быт. Независимо от силы чувств и влюбленности, все наши плюсы и минусы, как правило, познаются в быту и каждодневной рутине.
Поезд тронулся чуть больше получаса назад. Мы приехали в спешке, опаздывали. Первые десять минут обосновывались на местах, предъявляли билеты и паспорта… а потом, как только наша расторопность пошла на спад, я сбежала. Схватила полотенце и заперлась в туалете. Хотела отдышаться и просто поймать дзен уединения.
Отодвинув дверь купе, протискиваюсь внутрь и замираю в немой растерянности. Андрей спит, смяв подушку и засунув руку под голову. Он упирается согнутым коленом в стену, а его кожаная куртка лежит на столике, рядом с открытой бутылкой воды.
Закрываю пробку, аккуратно вешаю куртку на плечики и забираюсь на свою полку прямо с ногами.
Сотовая связь снова пропадает, телефон без интернета становится практически бесполезным. Кладу его на стол, а взгляд сам прилипает к мужскому лицу.
Сегодня Андрей выглядит иначе, или же это я начинаю видеть его по-другому. Вечно идеально уложенная назад челка сейчас небрежно растрепанная и свисает на лоб. Черты лица не кажутся заостренными, наоборот, они смягчились. Он расслаблен. Больше нет этой мимической складочки между бровями, которая становится ярко выраженной, когда он их сводит.
Его плечи не сковывает элегантный пиджак. Сегодня он уступил место свободной белой футболке и светлым джинсам. Мой взгляд чуть дольше задерживается на подбородке с аккуратной ямочкой, а сознание переносится в ночь, когда я увидела его первый раз.
Он показался опасным, но в то же время очаровательным. Наглым, но вместе с тем обаятельным.
Он был моим кошмаром, а теперь…
С губ срывается глубокий вздох. Тру раскрасневшиеся щеки и вытаскиваю из сумки шорты. Ехать почти сутки, и делать это в джинсах не совсем удобно.
Пока Андрей спит, поворачиваюсь к нему спиной и переодеваюсь, стараясь не шуметь. Поправляю лямки бюстгальтера под футболкой, а когда опускаюсь на сиденье, сталкиваюсь с ним взглядами.
— Я тебя разбудила?
— Нет, — проводит пятерней по волосам, смахивая непослушную челку назад.
В этот момент в купе без предупреждения врывается проводница и предлагает ужин. Услышав обоюдный отказ, женщина поджимает губы, стараясь выдавить из себя красноречивую улыбку, и с грохотом закрывает дверь.
Я снова бросаю беглый взгляд на Андрея, одновременно обнимая плечи руками. Хватаюсь за саму себя, как за спасательный круг.
— Что будем делать? — решаю снова заговорить первой.
Панкратов наконец окончательно отходит от сна и поднимается на ноги. Стаскивает футболку и, заметив мой вопросительный взгляд, поясняет, что ему жарко.
— Ты мне не ответил.
— Почему сбежала из моего дома? — спрашивает, усаживаясь напротив, широко расставив ноги.
— Твоя мать настояла, — выпаливаю как на духу и задерживаю дыхание. Жду реакцию.
— Значит, мама…
— Видимо, ты слишком часто таскаешь домой… эм… она приняла меня за…
Андрей громко смеется, рывком поднимается на ноги и пересаживается ко мне.
— Дальше можешь не продолжать. Я понял. Мама любить играть в моралистку, хотя абсолютно ей не является.
Он улыбается, и я делаю то же самое. Отползаю немного назад и удобно устраиваю голову на его коленях. В моей ситуации тоже как-то глупо строить из себя недотрогу и девочку-одуванчика.
— Андрей, — собираю пальцы в замок и немного запрокидываю лицо.
— М?
— Зачем тебе все это?
— Ты мне понравилась, — пожимает плечами. Он делает это так обыденно, как само собой разумеющееся. — Я пытался отрицать, — снова усмешка, — не получилось.
— Зачем столько агрессии? — этот вопрос я задаю шепотом, наверное, потому, что боюсь услышать ответ.
— Это разовая акция, такого больше не будет.
Он отворачивается к окну, и я замечаю, как сжимаются его челюсти и выступают желваки.
— Мы похожи, — продолжает после короткой паузы. — Ты просто этого еще не поняла.
— Я так же безумна? — поднимаюсь, упираясь коленями в матрац. Теперь наши лица находятся на одном уровне.
— Кто знает?!
Андрей обхватывает ладонью мою шею и, притянув меня к себе чуть ближе, целует.
Задерживаю дыхание и торопливо перекидываю ногу через его колени.
— Сложные будут сутки, — Панкратов гортанно смеется и стаскивает с меня футболку. Поддевает лямку алого бюстгальтера пальцем и широко улыбается, — я же говорил, что красный тебе идет?
— Говорил, — целую его в щеку и отстраняюсь. — А я говорила, что между нами ничего не будет.
— Получается, врала?
— Получается, — облизываю губы, — я была рада, что ты приехал… Не нужно все усложнять, — веду пальцами по линии мужской ключицы. — Я выбрала тебя, как ты и хотел.
Андрей хмурится, фиксирует ладони на моей талии и смотрит прямо в глаза. Минуты превращаются в часы, время практически замирает.
— Потому что боишься?
— Нет, потому что ты не выходишь из моей головы с самого первого дня.
46
Уже раз пять сходила умыться, но все никак не могу проснуться.
Мы сошли с поезда буквально пять часов назад. Андрей проводил меня домой, но даже здесь, в своей кровати, а не на полке качающегося поезда, я так и не смогла нормально уснуть.
Во мне все ещё бушует шквал эмоций, а в универ между прочим через полчаса…
Катька, заглянувшая в ванную, дергает меня за рукав кофты, вырывая из приятных мыслей, и недовольно шипит:
— Ты долго еще?
— Уже выхожу, — ставлю щетку в стакан и ополаскиваю рот.
