— Я не хочу впускать их… Давай сами найдём документы. Где они могут быть вообще?
Лиза разворачивается и смотрит мне в глаза. Я сжимаю её плечи, целую в лоб и вновь обнимаю в попытке успокоить. Она дрожит.
— Пусть Ян ищет, — говорю ровным голосом, поглаживая мышку по спине. — Это его дело.
Она утыкается носом в мою грудь и глубоко вздыхает.
— Десять минут, — доносится её сдавленный голос. — У него будет только десять минут.
Схватив Лизу за щёки, вынуждаю посмотреть на меня.
— Через десять минут я сам его выгоню.
Неожиданно хлопает парадная дверь, а через мгновение сам Колесников появляется в столовой. На его плече увесистая сумка.
— Что это? — киваю на неё.
— Инструменты, — с улыбкой заявляет Ян. Потом смотрит на Лизу. — Где его кабинет?
— На втором этаже, третья дверь слева, — произносит мышка дрожащими губами.
— Отлично, — расплывается Ян в улыбке и выходит из столовой.
Лиза отстраняется и садится на стул. Склонив голову, обнимает её руками. Я тороплюсь за другом, чтобы проконтролировать его. Ещё не покинув столовую, слышу голоса. Среди них есть голос, которого совсем не должно здесь быть.
Вика! Какого хрена?..
За спиной скрипит стул, и я точно знаю, что Лиза спешит за мной, потому что тоже услышала мою сестру. В холле мы застаём Яна, Рената и чёртову Вику. Она сразу прячется за спинами моих друзей и разыгрывает фальшивое сожаление. Я отпихиваю Яна и хватаю сестру за предплечье. Пытаюсь утянуть её к двери и вышвырнуть вон. Из моего рта вылетает только несвязный мат. Но он быстро обрывается, когда Ренат отталкивает меня и смотрит предупреждающе. Он никогда на меня так не смотрит, потому что этот взгляд — прямая угроза, и им он одаривает только тех, кого готов разорвать в клочья.
— Она останется! — говорит друг непреклонно.
— Ты в своём уме? Пусть нахрен валит отсюда! — начинаю распаляться и тоже смотрю на друга с угрозой.
— Игнат, остынь, — Вика высовывается из-за плеча Али. — Я пришла к Лизе! Мне хочется поддержать её.
— Восемь минут, — доносится голос мышки.
Оглядываюсь на неё и не узнаю. Она смотрит на каждого в этой комнате так, словно презирает. Вика сразу сдувается со своей мнимой поддержкой и уходит вверх по лестнице со словами:
— Тогда я просто прогуляюсь по дому…
Али уходит ломать замок на калитке.
Ян начинает подниматься на второй этаж. Правда оборачивается, когда слышит последние напутствие Лизы:
— Семь минут — и я вызываю полицию.
Глава 26
Три года назад
Лиза
Всё как в тумане…
Али — с диким грохотом ломающий дверной замок, потому что с замком на калитке он уже разобрался.
Вика — лениво разгуливающая по дому со скучающим видом. Она попыталась заговорить со мной, но увидев мою отстранённость и нежелание общаться, сразу ретировалась. Игнат уволок её подальше, а потом они скрылись в столовой. Я слышала их перебранку, но войти не решилась.
Сильнее всех беспокоил Ян. Он ушёл на второй этаж, я пошла за ним, но быстро вернулась в холл, не желая участвовать во всём этом… Не желая смотреть на то, как он переворачивает комнату Виктора Ивановича, а потом приступает к кабинету.
Их время вышло!
Проходит намного больше десяти минут, и я, стиснув зубы, хватаюсь за телефон. Во мне бушует противоречие, как бы сильно я не пыталась от него избавиться. С одной стороны, я сделала всё, что обещала, и мне должно быть плевать на то, успели они или нет. Но с другой стороны, я не хочу, чтобы у Игната были проблемы. Однако мечтаю остановить этот хаос.
Игнат хоть и пытался выглядеть так, будто он тут ни при чём, я видела азарт в его взгляде, когда Ян мародёрствовал на втором этаже. Игнат поднимался туда со мной и со мной же вернулся в холл, отвешивая мерзкие шуточки в адрес нажитого богатства «старика» — так они называли Виктора Ивановича.
Конечно, для них он никто, а для меня…
Всё это быстро разжигает во мне пламя справедливости. Дрожащей рукой набираю номер полиции. В холле появляется Игнат и сразу понимает, что я делаю. Отнимает у меня телефон, сбрасывает вызов.
— Нет… Прошу тебя! — с мольбой заглядывает мне в глаза. — Тут моя сестра, я не хочу, чтобы у неё были проблемы.
— А мои проблемы тебя не интересуют? — бросаю обвинительно. — Всё! Хватит! Уходите!
— Лиз…
Он тянет ко мне руки, но я отшатываюсь. Протянув ладонь, взглядом требую свой телефон обратно, и, к моему удивлению, Игнат со вздохом вкладывает его в мою руку.
— Дай мне минуту, ладно? — вновь мольба в голосе и голубых глазах.
— Хорошо, минута, — вяло соглашаюсь, сжимая телефон в руке.
Он вновь скрывается в столовой, вероятно, чтобы выпроводить сестру. А я больше не желаю ждать! Поглядываю на лестницу. Ян всё ещё где-то там, и у меня заканчивается терпение.
Пока поднимаюсь на второй этаж, дозваниваюсь по номеру 112. Отчеканиваю то, что заучивала весь день: «Я вернулась с учёбы и обнаружила следы взлома… Нет, в доме больше никого нет… Нет, я никого не видела».
Всё! Теперь пусть уходят, чёрт возьми!
Диспетчер сообщает, что отправляет машину по указанному мной адресу, а я кладу трубку, сворачиваю налево и приближаюсь к кабинету Виктора Ивановича. Прежде чем зайти, осторожно заглядываю внутрь.
Картина, развернувшаяся перед глазами, не просто плачевная, она ужасающая. Сейф взломан и пуст. На полу валяются какие-то бумаги и книги. Мебель тоже валяется, будто Колесников вымещал на ней злость. А ещё на столе ровными стопками уложены деньги. Сумка Яна стоит рядом, но он не спешит набивать её купюрами. В его руках какой-то документ, и он бегает взглядом по строчкам. Потом, ухмыльнувшись, складывает бумагу в четыре раза и прячет под ветровкой.
— Будем считать, что ты ничего не видела, — обронив смешок, поворачивается, заставая меня врасплох.
Я вздрагиваю, но всё равно переступаю через порог. Смотрю на парня в недоумении, хочу спросить у него, что он спрятал, но неожиданно сзади появляется Ренат. Он хватает меня за плечо и резко разворачивает к себе.
— Ты позвонила в полицию? — рычит мне в лицо.
Вероятно, он слышал меня, когда я говорила по телефону.
— Да, — испуганно выдыхаю и начинаю пятиться. — Да, вызвала. Уходите!
— Ты нашёл, что искал? — басит Ренат, на этот раз обращаясь к Яну.
— Нет, не нашёл, — отчеканивает тот. — Похоже, я ошибся, и документов здесь нет, — изображает отчаяние.
Ренат меняется в лице. Его черты заостряются. Взгляд становится воинственным и каким-то безумным. Огрызнувшись, он уходит прочь. Я уверена, что первый, кому он расскажет, будет Игнат. И надеюсь, что у него не хватит ума требовать от меня объяснений. Пусть уходит, пока может.
