– А дальше что было? – спросила я, когда, пригнувшись, мы прошли под пушистой лапой величественной ели, росшей возле восьмого корпуса.
– Ругалова начала драку, – сообщила Самойлова, и я едва не уронила латте на заледеневшую тротуарную плитку.
– Чего? – моргнула я, пытаясь сопоставить Ирку и драку в одном предложении.
Из нас двоих к физической расправе более предрасположена я. Конечно, я верю тем, кто говорит, что словом бить больнее, и даже сама стараюсь так поступать, но кирпич как-то надежнее. Человек скорее оставит тебя в покое, увидев камень в кулаке, чем прослушав тонну угроз. Слово должно быть подкреплено действием, и это всегда было моей позицией. Моей, а не Ругаловой.
Какая драка, если для Ирки ноготь сломать – проблема вселенского масштаба? Как-то раз мы вместе готовили ужин, и ей на руку попали брызги масла со сковороды. Воплей было, как будто с нее кожу сдирали, так она еще в течение часа потом трясла пострадавшей конечностью и периодически на нее дула. А после попросила крем для рук и столько его выдавила, что у меня от запаха глаза заслезились. Или от смеха. Не помню точно, но подкалывала я эту неженку недели две потом.
Да Ира даже ужастики и боевики не смотрит из-за того, что там кто-нибудь кому-нибудь обязательно причиняет боль. Вечер фильмов с ней – это сплошные мелодрамы и комедии, от которых меня выворачивает наизнанку розовыми соплями. Простого просмотра мало, и приходится выслушивать не менее приторные комментарии, где иногда, непонятным мне маневром, Ругалову заносит в далекое будущее и планирование собственной свадьбы. Вот на этом моменте обычно хочется застрелиться, и в ход идет обещание включить сериал про зомби, что, конечно же, срабатывает.
– Ира сильно толкнула того парня в грудь обеими руками, и он упал в сугроб, едва не зацепив головой фонарный столб. Вся их компания прошла мимо него, как будто ничего не случилось. А две девушки, шедшие последними, вроде как посмеялись над ним. Не знаю, догнал ли он их или нет, я спешила заплатить за квартиру.
Мы прошли мимо студенческой кафешки, где было не протолкнуться во время большой перемены и третьей пары, которую почему-то все прогуливали чаще, чем любую другую. Разумеется, если вообще приходили на учебу.
– Может, они просто дурачились? Ну, знаешь, как это обычно бывает в компаниях?
– Не знаю, у меня никогда не было компании, – сухо отметила Самойлова, но, прежде чем мне стало стыдно, а неловкость достигла своей критической массы, она добавила: – Я поняла, о чем ты. Нет, на дурачество или шутку это не походило. Мне вообще показалось, что она не прочь наподдать ему еще и ногой.
Вот уж дудки. Это точно не в Иркином характере. Вспылить, демонстративно хлопнуть дверью и прокричать из-за нее объявление бойкота, а уже через полчаса забрасывать эсэмэсками с извинениями и кучей смайлов – вот что в ее духе. Вспомнить хотя бы сегодняшнее утро и нежелание признать факт предыдущей ссоры. Ирка была слишком… легкой для такого серьезного проступка, как умышленное причинение вреда. Тем более лежачему, которого по определению не бьют, а если и бьют, то только отморозки.
– Кстати, похоже, у тебя появилась возможность увидеть тех девушек, – сказала Самойлова, кивнув вперед.
Проследив за ее взглядом, я едва не выронила стаканчик с кофе, тут же слишком крепко его сжав. Немного коричнево-молочной жижи выплеснулось на крышку, медленно обтекая ее по кругу. Примерно так же недовольство, непонимание и раздражение сейчас затапливали мое настроение. Только крышку можно было протереть салфеткой или вовсе выбросить за ненадобностью, а от себя так просто не отделаешься.
На углу одиннадцатого корпуса, приюта всех разгильдяев, ораторов и творческих душ, то есть гуманитариев, стояла Ругалова. Ее бирюзовый пуховик выделялся на фоне февральской серости, как белоснежная сова среди черного воронья. Поморщившись на сравнение, скорее всего, вызванное утренней странностью во дворе, я наткнулась на уже знакомое презрение нарисованной пантеры, сжимающей в когтях луну. Напротив Ирки, спиной ко мне, курили та самая вампирша из парка и ее молчаливая подружка.
Я абсолютный ноль насчет всего, что касается различного рода подсчета, но даже мне очевидно, что вероятность встретить эту парочку снова была ничтожно мала. Тула, конечно, не огромный мегаполис, но достаточно большой город, чтобы незнакомые люди, раз увидевшись, больше никогда не пересеклись. А теперь вдруг оказывается, что они из компании Леши, куда теперь входит и Ирка, судя по рассказу Ярославы. Можно ли считать это простой случайностью и совпадением? Интуиция сказала свое четкое «нет», прозвучавшее в голове громовым раскатом.
Со своего места я отлично видела, что Ирке разговор с ними, о чем бы он ни был, не нравится. Подруга перетаптывалась с ноги на ногу, дергала шнурок капюшона и соблюдала дистанцию, которой у нас с ней никогда не было. Глупо делиться секретами, стоя в метре друг от друга. Ее собеседницы, напротив, воплощали собой уверенность, ведя себя расслабленно и будто бы делая ей огромное одолжение своим присутствием. И все это я поняла только по их спинам. Если уж они настолько показательны, то на лица даже смотреть не хочется. Не хочется, но придется.
– Пойду-ка отдам Ирке ее кофе, – сказала я Ярославе, все это время не мешавшей мне наблюдать. Кто другой на ее месте уже отпустил бы пару-тройку комментариев, но, должно быть, внутренние механизмы, отвечающие за мрачность, ей это запрещали.
Кивнув, одногруппница свернула к лестнице в корпус, выглядевшей так, словно недавно подверглась бомбежке. Не одна пара обуви нашла свой конец на этих трещинах в бетоне. Только в прошлом году Янка Хмелова, еще одна девчонка из нашей группы, умудрилась сначала попасть шпилькой босоножки в небольшую выбоину, а потом в больницу с переломом руки, на которую и приземлилась через две ступеньки полета.
Первой, как и в прошлый раз, мое приближение заметила молчунья в дизайнерской куртке. Ее поведение вызвало легкое дежавю, поскольку ничем не отличалось от предыдущей нашей встречи. Поворот вполоборота, едва заметный шаг влево, и снова вампирша почти полностью скрыта за ней. Глаза девушки лениво прошлись по мне, и лишь приподнявшаяся бровь подсказала, что она… заинтересована.
– …какие-то проблемы, то я с удовольствием сообщу Леше. Уверена, он придет в восторг, – услышала я окончание фразы вампирши, при свете дня соблюдающей ту же черно-красную гамму и макияж, что и при наступлении темноты. Разве что сегодня еще большего лоска ее виду придавала черная норковая шуба до середины бедра вместо пуховика. Как будто нужно было забить последний гвоздь в гроб самооценки окружающих. Уверена, дорожка из разбитых сердец тянется за ней с детского сада.
– Нет у меня никаких проблем, – не слишком-то дружелюбно ответила Ирка.
– Привет, Ир, – нейтрально поздоровалась я, подходя ближе. – Твой кофе. Правда, он уже скорее теплый, чем горячий.
Сюрприз-сюрприз. Подруга моргнула, стрельнула глазами в сторону незнакомок, снова на меня… Я буквально видела, как вертятся в ее голове шестеренки, стараясь найти выход из сложившейся ситуации. Если я правильно понимаю, то эти девушки – часть компании Леши, а все, что касается его, держится в секрете. Вряд ли я должна была застать ее за разговором с ними. Интуиция уверяла, что так и есть.
