Шура: Мы с Лёвой решили загладить свою вину и предложить ребятам песню. Помню, мы позвали Мэджика с Ренарсом в гостиницу, Лёвчик взял гитару, и мы напели «Скользкие улицы, иномарки целуются…» Ренарс с Мэджиком тогда ещё не так хорошо говорили по-русски, у них был сильный акцент и недопонимание, и я очень смеялся, когда Ренарс сказал: «Хорошие слова… вот только иномарки – это такие марочки, которые ты кушаешь, и тебя вставляет, да?» Мы говорим – нет, Ренарс, в России так называют иностранные машины. И с этого момента пошла наша дружба. А песня выстрелила так, что мы и не ожидали. Насколько я помню, она больше двадцати недель была в национальном топе Латвии. А на концерте BrainStorm, где они собрали 60 тысяч человек, мы никак не могли перестать играть «Скользкие улицы» – сыграли раз, потом снова, опять – нас просто не отпускали зрители. Каждое исполнение этой песни с BrainStorm – огромное событие и удовольствие. Недавно мне стукнуло 50 лет, и парни в полном составе прилетели из Риги в Москву на один день ко мне на день рождения – мы и там её спели. Вечеринка у нас была в стиле 1970-х – надеюсь, в книге будет фотография!
Лёва: Для меня с этой песней вообще очень много связано. Она появилась в тот момент, когда я познакомился со своей супругой – она родом из Риги, и эта песня отчасти о том, что произошло лично в моей жизни. Очень серьёзная перемена – знакомство с человеком, с которым я живу уже очень долгое время, 18 лет, у нас растут дети… «Скользкие улицы» – своеобразный символ наших отношений с ней, моих отношений с Ригой, дружбы Би-2 и BrainStorm. Для меня BrainStorm – это всегда праздник. Находиться с ними на одной сцене – сплошное удовольствие. Это вообще огромная редкость, когда две группы могут искренне дружить и существовать на сцене, не пытаясь постоянно перетянуть одеяло на себя.
Шура: Конкуренции у нас нет, действительно. Просто удивительно, насколько у Лёвчика с Ренарсом голоса сочетаются – Ренарс вообще может спеть всё что угодно. Мы никогда не репетируем эту песню, она сама видоизменяется и в нашем, и в их варианте. Я вижу, как BrainStorm с каждым альбомом прогрессируют – кроме того, что они пишут феноменально прекрасные песни, они постоянно что-то изобретают. Первое шоу на постсоветском пространстве, исключая ДДТ, стали делать именно они, и уже потом Би-2 пошли по этому пути. Ещё мне очень нравится, что BrainStorm выпускают альбомы сразу на трёх языках – латышском, английском и русском. Это очень круто. Возможно, кстати, это мы стали тем трамплином, подтолкнули их, чтобы петь на русском языке. Это может показаться нескромным, но всё ведь началось со «Скользких улиц», а затем была целая история с песней «Выходные». Ребят с этой песней позвали в фильм «Мечтать не вредно». Они её перевели, как могли, и помню, Ренарс заходит на «Наше Радио» – а мы сидели там большой компанией: Миша Козырев, Дима Гройсман, Макс Виторган, Квартет И – и зачитывает такую фразу: «И когда мы по уши в грузон, мы уходим в выходные». Мы говорим: «Ренарс, пардон, а что такое "в грузон?"». Он такой: «Ну, это когда тебя загрузили! Нет?..» И вот мы всей большой компанией за одну ночь помогли ребятам написать текст «Выходных» – это был полный брэйнсторм. Утром парни поехали записывать песню в студии, а вечером сниматься в кино. Ещё у нас был проект «Нечётный воин» – кстати, спасибо моему дяде Михаилу Карасёву за песню «Ты не один», теперь она и в названии этой книги. В моём последнем проекте «Куртки Кобейна» ребята тоже поучаствовали – с ними просто кайф работать вместе.
BrainStorm – это дух, свет. Когда слушаешь их песни, даже грустные, в них очень много света, чистоты, мелодичности. А уже когда лично знаешь парней, то этот свет просто накрывает тебя. Для меня это одна из самых светлых групп. И одна из немногих, которую мы можем назвать своими настоящими друзьями. В любой момент мы готовы поддержать их – а они, я уверен, нас. Когда мы встречаемся, мы много говорим о жизни, а когда мы выступаем на одних мероприятиях, то из двух гримерок сразу делаем одну! Они же schoolband, как и мы.
Мы с Лёвчиком учились в разных школах, но познакомились, когда мне было 16, а ему 14. Мы ходили в одну театральную студию, и я там считался самым умным, потому что мой дядя мне подкидывал «продвинутые» книжки. Однажды Лёвчик подошёл ко мне и показал несколько стихотворений – это, говорит, мой сосед по лестничной клетке пишет. Я почитал и сразу понял, что это он сам. И говорю – что ты мне голову морочишь, это же твои стихи, и они классные. Вот так мы сдружились.
Лёва: Студия вскоре развалилась, и мы решили, что, значит, театр – это не наше, лучше сделаем рок-группу. Хотя театром мы были увлечены по-настоящему, у нас были революционные постановки – Борис Виан, Сэмюэль Беккет. Но главное, мы с Шуриком сразу поняли, что творчески друг друга дополняем. Сначала мы думали, что следующий наш общий шаг – это снять кино, но на тот момент видеокамера стоила, как квартира! А парни с гитарами очень привлекали девушек – это был решающий фактор.
Шура: Прошло уже много лет, но каждый раз, когда Лёвчик показывает мне первому свою новую готовую песню, для меня это всегда событие, потому что я думаю – ну куда уже круче опять? А вот есть куда, мой друг может. Мы можем долго шутить о том, что наш тандем сложился потому, что у нас разные вкусы на женщин, но дело не в этом. Мы дополняем друг друга. Недавно именно Лёвчик подсказал мне единственно верный путь, я очень признателен ему за это. Я всегда прислушиваюсь к нему и не могу вспомнить между нами серьёзных кризисов. Мы никогда не ссорились, нам повезло.
Лёва: Это большая работа. Любые отношения – и личные, между мужчиной и женщиной, и дружба. Если ты не будешь прилагать усилий, они могут зайти в тупик. Это закон жизни, ты должен развиваться, иначе начнёшь деградировать. Когда у тебя есть друг, с которым ты можешь мотивировать самого себя на то, чтобы стать лучше – это бесценно. Чем дольше живёшь, тем больше понимаешь, что вокруг поле битвы, это бесконечная война. Я могу сказать даже так – я по жизни человек очень неуверенный в себе, я постоянно в чём-то сомневаюсь, и я думаю, что та степень поддержки, которую с самого начала нашей дружбы я всегда чувствовал со стороны Шурика, уверенное твёрдое плечо, это просто определило всю мою жизнь. Наверное, я бы просто не пришёл к этой точке, в которой мы сейчас находимся, без поддержки Шурика.
Шура: С моей стороны всё то же самое. Всё, что у нас произошло, у нас произошло вместе. Дружба переросла в нечто большее – мы стали как родственники, как братья. Я думаю, кстати, то же самое произошло и у BrainStorm. Эта история, когда погиб их басист и они не стали официально брать нового пятого человека члена группы – ведь это уже семья. Поэтому нам так близки BrainStorm – наши судьбы, наши истории, наши жизни чем-то очень похожи.
Лёва Би-2, Ренарс Кауперс, Шура Би-2. Концерт BrainStorm в Crocus City Hall, декабрь 2019
Жизнь
Ты уходил, не успел проститься.
Так далеко, только мне всё равно не получится забыть.
Ты не один, ты мне будешь сниться.
И видит Бог, что в плену у дорог одному не стоит быть.
«Ты не один», BrainStorm/Би-2
В начале пути их было пятеро. «Мы пять пальцев, а вместе – кулак», – так говорили про себя Янис, Ренарс, Каспарс, Марис и Гундарс, которого все звали Муминьш. Трогательный, тихий, застенчивый парень в больших очках, отзывчивый и необыкновенный, любил изюмный компот и творожную запеканку. Он действительно был похож на персонажа мультфильма о Муми-троллях, ведь Mumiņš по-латышски Муми-тролль и есть. Именно на концерт группы Мумий Тролль отправились BrainStorm в полном составе 22 мая 2004 года. Насладившись музыкой, ребята попрощались и разъехались по домам каждый своей дорогой. На следующий день стали созваниваться – но Муминьш не отвечал. Больницы, полиция, даже экстрасенсы – никто не знал где он, что с ним случилось. Его искали почти два дня. И больше не увидели живым.
