– Мелхен будет рада, ведь ей с Герардом тоже придется ехать, но вам точно не неприятно? Ведь вы когда-то не захотели выходить замуж за его величество.
– Ну не захотела. – Мало ли каких глупостей по молодости не натворишь! – Главное, чтобы хотела ты.
– Я должна, – твердо произнесла невеста, – но его величество мне в самом деле очень нравится.
– Тогда почему ты все время вздыхаешь?
– Сама не знаю. У людей часто бывают глупые привычки, но я постараюсь в Гаунау не вздыхать, ведь иначе подумают, что мне с его величеством плохо. Ваше высочество, нам не пора?
– За нами явятся. – Про брачную ночь можно и по дороге объяснить. – Чуть не забыла… Селина, ты останешься олларианкой или перейдешь в веру мужа?
– А как лучше? Я об этом совсем не думала, наверное, потому, что бабушка заставляла нас читать Книгу Ожидания. Ничего хорошего из этого не вышло, то есть если бы я ее не читала, то считала бы, что там все правильно, и наверное, осталась бы олларианкой.
– А что с ней не так? – Похоже, придется прочесть. Талигойской высокопреосвященстве в таких делах лучше разбираться.
– Там написано, – похоже, Селина собиралась вздохнуть, но вспомнила о данном зароке и удержалась, – что некоторых вещей не бывает, а я их сама видела. Значит, может быть и наоборот, то есть того, о чем говорят клирики, нет или все вообще по-другому. Ее величество много молилась и не делала ничего дурного, а ее убил поганец. И в Надоре молились, а там вообще все погибли, даже лошади и собаки, а они уж точно не могли думать ничего плохого. Если у них нет души и они умирают навсегда, убивать их заодно с грешниками – подлость.
– А ведь точно! – не смогла не согласиться Матильда. – У меня Мупу… мою дайту отравили.
– Вот видите! Звери ни в чем не виноваты, а они гибнут со всеми, хотя гораздо проще наслать чуму или еще что-нибудь, что убивает только дурных людей. Мне не хочется думать про Создателя плохо, а понять, как думать про него хорошо, у меня не получается.
– Он в пути, – не слишком уверенно напомнила ее высокопреосвященства, – и не может знать всего.
– Тогда все еще глупее. Умный человек не станет звать того, кто не слышит и вообще непонятно где сейчас находится. Ее величество, когда поняла, что все плохо, вызвала монсеньора Рокэ, но она знала, что он в Фельпе, и думала, что он успеет, а он не успел. Из-за одного не очень умного подлеца, которого почти сразу убил господин Давенпорт, только это ничего не исправило, потому что убивать мерзавцев нужно прежде, чем они напакостят. Если бы капитан Карваль застрелил Окделла вовремя, ее величество бы расстроилась и рассердилась, но осталась жива, и Розалин тоже… С небесноватыми вообще очень трудно угадать и успеть вовремя, а если угадаешь, хорошие люди принимаются жалеть убитого и наскакивать на убийцу, а ведь он их спас, только этого не докажешь.
2
– Вы с Рокэ точно свихнулись, причем ты больше. – Эмиль явился в парадном мундире, но выражение физиономии обещало драку. – Мало ли что медведю приглянется, не отдавать же!
– Ты раздумал жениться на Франческе? – тихонько осведомился Ли. – Если да, вмешивайся, и слова не скажу.
– Скотина!
– А ты кто, о брат мой? Кстати! Надо бы подсказать Рокэ, пусть введет новые титулы: Скотина и, видимо, Зараза…
– Паршивца не забудьте, – огрызнулся Эмиль. – Ты не забыл, часом, что этой Селине из-за тебя чуть голову не отрезали?
– Ми, будь другом, предъявляй свои претензии Рокэ.
– Я предъявлял, – может, братец и пытался улыбаться, но выходил совершеннейший оскал. – Он отправил меня к Леворукому.
– Значит, круг замкнулся. Хотя у тебя в запасе есть целый кардинал, ты должен его помнить по Варасте.
Эмиль фыркнул нечто невразумительное, и тут, словно по заказу, в церковь ввалился его высокопреосвященство. Во всей своей объемистой красе. Шагавший рядом эсператист Бонифацию явно уступал, хоть и озаботится повесить на шею алого льва. Принарядившиеся пастыри почти дошли до Рассветных врат и вдруг разом повернулись, напомнив о смене дворцового караула. В подробности нынешней церемонии Ли, не будучи ни женихом, ни капитаном охраны Хайнриха, не вдавался, но Рокэ обмолвился, что клирики затягивать не намерены.
Скромности способствовало и отсутствие в гарнизонной церкви органа, а пустить на обручение хор означало растащить новость по Аконе, что было нежелательно. Королевские празднества пожирают не только золото, но и время, а его почти не осталось, да и расторгнуть полускрытую помолвку проще, хотя Селина не отступит… Никто не отступит.
– Я не знаю, пустят ли меня к его величеству, – Сэль словно бы думала вслух, – но если даже пустят, я не смогу ему быстро объяснить, чтобы он понял. Он может подумать, что я хочу быть королевой, а я не хочу, просто это нужно, а его величество мне очень нравится. Конечно, если вы не захотите об этом говорить или у вас не получится, я уеду в Кагету, только это очень далеко и там все другое, Мелхен мне говорила. Вы там не бывали?
– Нет, но скоро побываю. В Кагете воевал мой брат.
– Значит, он вам рассказывал. Монсеньор, пожалуйста, если вам не очень неприятно, поговорите с его величеством Хайнрихом. Он вас любит и поверит, что я не такая, как девицы Флау и госпожа маркграфиня. Если бы его величество не был королем, я бы не стала к нему хуже относиться, просто так вышло. Нужно было все сделать очень быстро, папенька начал юлить, и я придумала про короля, но это важно папеньке, а не мне.
Сэль закончила и теперь плакала, как плакала в Бергмарк, рассказав о гибели сестры-выходца. Все, что было Ли под силу тогда, это пересадить девушку к себе на лошадь и обнять, на этот раз он мог больше. У молоденьких вдов впереди вся жизнь и очень часто – счастье. Раймонда Савиньяк была счастлива. С Алонсо Алва…
– Селина, – долги платят, а это больше любого долга. Это как прорыв к вставшему насмерть заслону, – вы с братом спасли две армии, а значит, Талиг и Дриксен. Безусловно, я сделаю то, о чем вы просите, но сперва подумайте. Ваш отец выбрал вам в мужья меня, почему бы с ним не согласиться? Мы доверяем друг другу, ваша матушка и Зоя против меня ничего не имеют, моя мать уже допустила наш брак, более того, однажды я сказал маркграфине, что готов на вас жениться.
– Вы хотели защитить мою репутацию.
– Относись я к вам иначе, я нашел бы другой способ. Вы поклялись, вас услышали, ну так давайте исполним клятву.
То, что Селина откажется, Савиньяк понял прежде, чем девушка заговорила.
– Я не могу, – голосок звучал глухо, то ли оттого, что она уткнулась лицом в его мундир, то ли от какой-то вечной женской тоски. – Мне с вами… было бы просто как с Герардом, если б он был совсем умным. То есть если бы он не просто читал, а понимал, что творится прямо здесь, с нами…
– Говорят, ты собрался в Липпе?
