– Шварцготвотрум! – Скучно? Ему будет скучно слушать Селину?! – Я больше не буду перебивать, извините.
– Что вы, все в порядке. Вы, наверное, забыли, что я вам рассказывала в гостях у алатов? Вы тогда очень переживали за Герарда.
– Я напился и… видел только вас.
– Вы напились, потому что устали и переволновались, в этом нет ничего дурного. Вот папенька, когда напивался, начинал вести себя как свинья. Он был не очень хорошим человеком, хотя нас любил, как умел. Даже маму, просто они все время ругались и не замечали, что все не так уж и плохо, но вам это не нужно совсем. Понимаете, Герарда не убили, потому что они с генералом фок Дахе провалились на дорогу выходцев, и их выкинуло в нашем доме в Аконе. Почему так вышло, я не знаю, попробуйте спросить монсеньора Лионеля, мне кажется, это он устроил.
– Селина, вы не представляете, как я рад, что с Герардом обошлось! – Обошлось, а брата Ореста не вернуть, как и Глауберозе, и хорошо, что погибли не все, но почему? Не потому ли, что бойня была нужна не фрошерам, а Бруно, вот смерть и взяла дриксов.
– Спасибо. – Очередной вздох, и голосок дрожит. – Пожалуйста, не перебивайте больше. Герард, когда понял, что он в Аконе, очень переживал из-за сражения, а я подумала, что вы… То есть его высочество Бруно может проиграть, даже если ему будет помогать маршал Эмиль.
– Так бы и вышло! То есть ваша армия в любом случае бы продержалась, а от нас только огрызки остались бы, да и то, если бы Рейфера не убили.
– Вот видите. И я подумала, что надо устроить так, чтобы к сражению успел монсеньор Рокэ, но это могли сделать только холодные… То есть найти монсеньора Рокэ и проводить к нему Герарда, чтобы он доложил, что и как, ведь прежде чем сражаться, нужно все как следует просчитать. Самым трудным было подкупить папеньку и заставить его проводить нас к монсеньору Рокэ.
– Так это… Это вы всех спасли?!
– Монсеньор Рокэ и папенька. Он все сделал, как нужно, поэтому и я должна сделать то, что обещала. Папенька просто ужасно не любит бабушку, а она вышла замуж за графа, вот он и хочет, чтобы я ее обскакала. Глупое слово, но и желание такое же.
– Постойте… Я уже ничего не понимаю! Вашему отцу нужно, чтобы вы вышли замуж за кого-то поважнее графа, отлично, я со временем стану герцогом. – А Бруно – уже принц, урожденный! – Выходцы могут подождать, они ведь долго живут.
– Не все, но папенька будет долго, только это не совсем жизнь.
– К кошкам! Главное, живы мы… Селина, вы ведь не думали о Хайнрихе, когда мне отказали?
– Нет, я думала о Баате.
– О ком?!
– О казаре Кагеты, ведь он тоже король, только называется иначе. Я думала попросить монсеньора Лионеля написать про меня в Кагету, но приехал его величество Хайнрих…
– Но ведь я был рядом! Мне даже писать ничего не нужно было, только руку протяни, я и сейчас тут… Вам нужна корона, хорошо…
– Мне не нужна, я обещала папеньке!
– Сейчас у нас… в Дриксен с кесарем все непросто, но… Где ваш папенька, я хочу с ним поговорить!
– С ним?
– Если с ним говорят Савиньяк и Алва, я тоже смогу. Я ему объясню, что Фельсенбурги уж никак не хуже Бербрудеров, а Гаунау хоть и лучше Кагеты, но до Дриксен ей как… Крабу до Морока!
– Господин Фельсенбург!
– Да?
– Я не могу выйти за вас. Вы только, пожалуйста, дослушайте, а то мы никак не дойдем до главного. Вы говорили про вашу маму, про ваш замок, про ваши книги… Конечно, вы совсем не такой, как корнет Понси, но вы считаете, что жениться надо только по любви, а ведь это совсем не так. Жениться надо, чтобы можно было жить вместе и быть честным, а когда один любит, а другой нет, ничего не выйдет. То есть выйдет, но будет плохо или одному, или обоим, а я не хочу, чтобы из-за меня вам было плохо.
– Можно подумать, мне хорошо без вас!
– Это пройдет, а если бы вы на мне женились, оно бы загнило… Ее величество говорила, что быть рядом с человеком, который не любит, это обрекать себя на мучение, а я еще и немного деревянная. У девиц и женщин, когда они остаются наедине с красивыми мужчинами, должно колотиться сердце и перехватывать дыхание. Это должно случаться, даже когда про любовь просто поют или читают, а со мной не случается. Мне совсем не хочется, чтобы меня обнимали и целовали, и вовсе не потому, что со мной плохо обращались. Я видела, как целуются, но мне это не показалось даже красивым.
– С Хайнрихом уж точно… Простите! Я сказал мерзость.
– Почему? Его величество в самом деле не красавец, но он это понимает, и ему не будет обидно, что мне больше нравится с ним говорить, а не делать все остальное, что… делают женщины и мужчины, хотя наследника я ему рожу. Мне кажется, у меня это должно получиться. Мы будем спокойно жить в Липпе, и его величество сможет отлучаться по делам, ни о чем не беспокоясь. Если молодой жене не нужны любовники, все должно получиться очень хорошо, вот с вами мне было бы трудно. Конечно, я стала бы терпеть и улыбаться, но вы бы почувствовали, ведь вы не дундук. Вам стало бы обидно, и потом, за вами бы стали охотиться красивые женщины, особенно если бы кто-то понял, что у нас не все в порядке, а такое всегда вылезает.
– Создатель, какая глупость! Я никогда бы не стал вам докучать и зачем мне какие-то курицы… Ну не хотите вы целоваться, мы бы просто катались, гуляли, танцевали, в конце концов я бы вам море показал!
– Я бы хотела на него посмотреть… Господин Фельсенбург, вы хотите на мне жениться, потому что меня любите, а мне нужно наоборот, и я вам об этом уже говорила.
5
«…папенька выбрал для меня Монсеньора Лионеля, но на господина Фельсенбурга он бы тоже согласился, только это было бы нечестно, потому что я вижу в этом замечательном человеке не его самого, а Монсеньора Рокэ, когда он был таким как Герард. Конюхи часто говорят грубые вещи, но они тоже бывают правильными, и трехлетка семилетке в самом деле не замена, только мне замена и не нужна. Я слишком хорошо отношусь к господину фок Фельсенбургу, чтобы искать в нем кого-то другого, даже если это Монсеньор Рокэ. Я тебе уже писала, что сразу влюбилась в Монсеньора Рокэ, а теперь стало даже хуже, потому что я его научилась понимать и слышать, даже когда он молчит. Монсеньор Рокэ в самом деле особенный и самый лучший из всех, кого мы с тобой встречали, поэтому я не хочу его каждый день вспоминать, потому что это будет мешать радоваться тому, что у меня есть хорошего. Я никогда не забуду Айрис и Ее Величество. То, что они погибли, – несправедливо и подло, но мне все равно хочется быть счастливой, и я не стану сидеть в памяти, как Маршал в своей корзинке. Я очень рада, что больше не нужно ловить Окделла, и стараюсь думать о новых делах, которых очень много.
Когда мы увидимся, я тебе расскажу много самых разных вещей, а сейчас у меня нет на это времени, потому что до отъезда нужно сделать много разных дел. Кроме того, я боюсь, что мое письмо прочитает кто-то, кроме тебя, хотя это очень глупо, и я должна попросить у тебя прощения. Случилась одна вещь, после которой я подумала, что письмо, которое я тебя просила сжечь, попало к одному скверному человеку, но потом мне объяснили, что эти вещи проще было узнать в Олларии, откуда убежало много сплетников и подхалимов, и это в самом деле так. Мне стыдно, что я про тебя нехорошо подумала, но я испугалась, что подвела человека, который мне доверяет, а теперь я боюсь еще и подвести Его Величество, потому что за королями всегда шпионят.
