– В дела церковные я бы вас не впутывал, – Рудольф смахнул на пол оставшиеся после девицы Манрик крошки. – Фрида как-то умудрилась рассориться с Матильдой… супругой кардинала. В чем дело, не знает даже Георгия, а я и знать не хочу. Мое дело дать понять Бонифацию, что… что такие глупости не должны нам мешать вытаскивать из болота Талиг.
– А почему бы вам не объяснить это самому?
– Я бы и рад, но… – Лицо Рудольфа приняло странное, почти мечтательное выражение. – Георгия уверена, что кардинал… ко мне ревнует. У Артура Фукиано в самом деле была репутация ревнивца. Даже не знаю… Если он считает, что такую женщину, как… его супруга, кто-то в силах соблазнить, он дурак. Хотя в некоторых случаях мозги просто отказывают. Не знаю, как бы я себя вел на его месте. Георгию ревновать невозможно, то есть… она никогда не подавала повода.
Время от времени Арлетте становилось кого-то отчаянно жаль. И сейчас наступил именно такой момент.
2
Госпожа Браунбард, на которой Юхан прежде подумывал жениться, как-то спросила, не желает ли славный шкипер расстаться с полным рифов и фрошеров морем и подыскать себе достойное занятие на берегу. Унюхавший в вопросе намек Добряк завертелся угрем, чтоб и владелицу лучших метхенбергских коптилен не оттолкнуть, и крабью тещу не прогневать. Теперь Юхан о женитьбе на Браунбардихе не помышлял, а на берегу стало страшней, чем в море во время штормяги. Ну а где страх, там и удача с прибылью: они друг без друга не ходят, это Добряк усек еще в Фельсенбурговы годочки. Веселое тогда было время, именно веселое, а не свихнувшееся, как сейчас…
Расфилософствовавшийся шкипер потянулся, разминая затекшее от долгой тряски тело, и покосился на третий день молчавшего господина Руперта, тот вроде бы не заметил. Ничего, до Хексберг еще катить и катить, отдышится, сам сперва заговорит, а потом и выговорится, тут главное – не лезть. Добряк не лез, ему без того хватало, о чем думать и что подсчитывать. Ворон не поскупился, и в шкиперском сундучке с патентом на покупку кэналлийского теперь соседствовал торговый пропуск на Дигаду, да не простой, которые нет-нет да и выцарапывали ушлые ардорцы, а союзнический. Если поторопиться, можно поспеть к весенним торгам.
Юхан не выдержал, тронул ногой засунутый под сиденье сундучок, чем разбудил еще одного Шкипера. Полосатого. Не ведающей о своем морском будущем кот выгнул спину горбом и принялся точить когти о кожаные подушки. Возок был фрошерским, но Добряк все ж ссадил пакостника на пол. Кот замахал лапой, пришлось прихватить хвостатого за шкварник.
– Шкипер, – внезапно окликнул Фельсенбург, – вы ведь с контрабандистами в дружбе?
– Ась? – Юхан хохотнул. – Я было подумал, вы с котярой заговорили… В дружбе не в дружбе, а человек восемь знаю.
– В Щербатой Габи?
– Ну… Там я с трактирщиком в доле, а уж с кем он знается, его дело.
– Несомненно, – господин Руперт нахлобучивал меховую фрошерскую шапку, у Юхана теперь была такая же. – Надо промять Морока.
– А то как же, – согласился Добряк, хотя проминать бегущего рядом с возком жеребца, что огурцы в дождь поливать. Дурь. То есть была бы дурь, думай Фельсенбург о лошади, а он просто… думал. Пока не решил проветриться: прыжок на дорогу, затем – в седло, и всадник, махнув рукой, пропал из виду. Может, от такой прогулочки некоторым и легчало, но Юхан менять скамейку, хоть и тряскую, на четыре дурные ноги не собирался. Правда, у него и девиц уже лет двадцать не уводили. Добряк окинул взглядом торчащие вдоль дороги здоровущие елки и не выдержал, глотнул можжевеловой. С досады на укатившую в Гаунау незабудку. В то, что Фельсенбургу удастся ее уломать, Юхан и прежде не верил, но обидно все равно стало.
– Вот ведь дурь, – пожаловался безотказным «цыпочкам» шкипер, – ну, за господина Руперта! Чтоб недолго тосковал.
Господин Руперт вообще-то держался молодцом, со стороны нипочем не догадаешься, хотя не было бы счастья, да несчастье помогло. Ледяной на глазах влипал в очередную передрягу, и вытаскивать его в который раз предстояло бывшему адъютанту. Фрошерам-то что? Забрали свои денежки да отдали чужого адмирала, благо вреда от него больше не видать. Какой уж тут вред, одна тоска, от которой селедка, и та заживо протухнет!
Того Кальдмеера, что из мещан прыгнул в бароны, Юхан видал лишь издали. После Хексберг и тюряги от бывшего Ледяного, надо думать, едва ли половина осталась, но понять, с чего господин Руперт прикипел к своему адмиралу, шкипер мог. Зато потом… Папаша Симон говорил, так бывает, когда у человека вся жизнь на одном гвозде держится, и неважно, на каком. Гвоздь выпал, и все вдребезги, не склеить, только Фельсенбургова бабка платит не за осколки. За Метхенберг с Ротфогелем она платит. Если от живого Кальдмеера проку не будет, она мертвого в ход запросто пустит: дескать, дотянулся проклятый Марге до нашего, то бишь вашего, Ледяного! Внучек это понимает, вот и молчит да мориска своего гоняет. Думает, как меж двух рифов проскочить, и ведь проскочит!
На стук копыт и мелькнувшего за окошком всадника Юхан внимания не обратил, то ли очередной курьер, то ли конвойному за какими-то кошками старший потребовался, но возок вдруг взял и остановился. Слегка удивленный шкипер торопливо спрятал флягу и приоткрыл дверцу, то есть попытался приоткрыть, но снаружи ее так рванули на себя, что Юхан мало без руки не остался. Шкиперу это не понравилось, но вытащить пистолет он не успел.
– Радуйтесь! – велел плюхнувшийся на место Фельсенбурга Бешеный. – Лично я радуюсь. Тому, что вы здесь. Очень удачно вышло, эр Юхан, причем для всех. Вы же любите прибыль?
– Кто ж ее не любит? – Умеют же некоторые… выскакивать. – Если без подвоха, само собой.
– Воистину, – хмыкнул Вальдес, подхватывая сунувшегося к нему кота. – Кто съел Гудрун? Бе-ме не мог.
– Подарили ее, – выдавил из себя малость очумевший шкипер, – на свадьбу. Теперь вот этот приблудился.
– Совет да любовь. – Адмирал почесал затарахтевшего кота за драными ушами. – Причем всем… Фельсенбурга, надеюсь, вы подарить не успели?
– Впереди он, – Юхан не выдержал, фыркнул, – коня проминает.
– Удачно. Что у него тут нужного, кроме вас, кота и каданцев?
– Ну… во вьюк я к нему не лазил.
– Значит, вьюк, к тому же один. Давайте.
– Так вон он, – Юхан пихнул ногой лежащее под лавкой имущество, заодно задвинув свой сундучишко поглубже. – Он, то есть господин Фельсенбург, налегке путешествует.
– Похвально, – Вальдес одной рукой выдернул не так чтоб шибко большой вьюк. – Кот и каданцы на вас, хотя… Если вы хотите встретить весну в Хексберг, милости просим с нами, заводные мориски есть. Но вы ведь не хотите?
– Куда мне, – не стал юлить Добряк, – да еще на мориске. А господин Фельсенбург…
– Господин Фельсенбург нужен девочкам, – Вальдес подхватил кота и сунул Юхану, – а вам нужна прибыль, и она у вас будет. В Хексберг без дела не болтайтесь, глянете на своего лапчатого и сразу ко мне.
