– И желательно, дитя мое, с самого начала. Если, разумеется, Валентин не хочет попросить меня уйти.
– Никоим образом. Сударыня, я прошу вас остаться с нами до… конца, каким бы он ни был.
– Ну… – Выбросить из головы всё, кроме следов, собраться и выбросить! К кошкам, к уткам, к больнокусачим жукам! – Как мы с тобой вчера, то есть утром, решили, я, когда встал, пустил по следу Кроунера.
– Одного?
– Поначалу. Потом всех поднять пришлось, сейчас Луи с Барсуком находки караулят, а Раньер с Кроунером тут, в прихожей. Они бы раньше догадались, не заморочь я им голову. Дескать, Питер ничего не путает, как он говорит, так и есть. Бедняги и пытались драного кобеля летать заставить…
– Прости, кого?
– Фу ты, это я у «быкодеров» набрался… – И чего вдруг выскочило? – Короче, мы, как последние дураки, искали колченогого охотника с подружкой в доме.
– Охотника, – мать была само спокойствие, – вы добыли из арбалета, а все остальное откуда? Налить тебе шадди?
– Лучше потом. Кроунер сразу сообразил, что шли на пятках, вот мы и придумали, что у гад… у того, кто нам нужен, нелады с походкой, и он хитрит, чтобы по следам не опознали. Снега под окнами немного, но наши следы – и твои, и Валентина, и даже Кроунера, поглубже, чем у… этого, зато шаг у него, как у меня. Значит, долговязый, худющий и колченогий, а при таких приметах не спрячешься. Собрали парней, расспросили – пусто, то есть в поместье вообще никого похожего, зато королевская охота под самым боком, а там сторожа, лесники. Ну а дом мерзавец знает, потому что ходит к какой-нибудь… Ну, тут у него…
– Любовница из служанок, – безмятежно подсказала мать и все-таки налила шадди. – Объяснение очень удачное, почему ты от него отказался?
– Кроунер надоумил, но сперва мы решили найти место, где охотник с дорожки сошел. До первого моста ничего подходящего не заметили, но, пока топали, Кроунер удивился, что злоумышленник вообще наследил. Ему бы по уму прокрасться вдоль стены к черному ходу и оттуда прямиком на дорогу, а он по снегу рванул. И тут меня как по башке приложило, то есть не сразу, минут десять доходило… Следы оставили, чтобы их нашли и не на того подумали! Значит, на самом деле наш умник не тощий, а маленький, может, вовсе девчонка. Мы с Кроунером еще раз прошлись шаг в шаг – точно! Если ты мелкий, хочешь не хочешь, приходится на пятку наступать.
Он таращился на капральские следы, а в голове крутилась всякая чушь. То есть ясно было, что Питер соврал, а врут, особенно не умеючи, чаще всего наоборот. Сказали, что приходил длинный, ищи короткого и, вернее всего, женщину. Женщин выдавать трудно, вот мальчишка и выкручивался, чтоб и дурищу спасти, и ловушку обезвредить. Сам не мог – ключ поганка утащила с собой, пришлось орать… И вроде все сходилось, оставалось выяснить, кто затаил злобу на истопника или камердинера…
– Сперва мне пришло в голову, что какая-то служанка решила кавалеру отомстить. Лукас бубнит про убийства, как нанятый, а где два, там и третье. Питер мог ее пожалеть…
– А мне, – перебил – перебил! – Валентин, – пришло в голову, что Питер пожалел Клауса.
– Что за чушь?!
– Ты его вообще не подозревал?
– Нет, – огрызнулся Арно, но друг молчал и смотрел, пришлось подбирать слова, а они, хоть сдохни, не подбирались. – Клаус рвется в Лаик …тьфу ты, в Вальдзее. Ты пока с бумагами сидел, мы на пару по сугробам бегали, он меня про твои подвиги расспрашивал, аж светился от счастья. Ну не мог он, и все! Это… это как про Мелхен навоображать.
– Спасибо, – непонятно за что поблагодарил Валентин, и у Арно чудом не защипало в носу. Выручила мать, заметившая, что обсуждать склонность пока незнакомой ей Мелхен к убийству бессмысленно и лучше бы вернуться в Васспард.
– Не за что, – Арно таки хлебнул шадди, наверняка изумительного, гадость какая! – Я подумал, что Питер решил нас в Васспарде задержать. Он не хочет уезжать, вот и устроил… Раздобыл ключ от комнаты, дождался ночи, вылез в окно, наследил, пробежал по дорожке до черного хода и вернулся вдоль стены под свое окно. Залез наверх по винограду, его он, похоже, выдерживает, испортил Клаусу замок, устроил ловушку, благо охотничьих арбалетов у старого пня Лукаса хватает, заперся, засунул куда-то ключ и заорал. Вот как у него со звонком вышло, не представляю…
– Самым простым объяснением будет, что шнур просто зацепился за какой-нибудь завиток, а Клаус спросонья слишком сильно дернул и оборвал шнур, но не позвонил. Но даже будь все в порядке, убийства бы это не предотвратило. Если жертвой, дети мои, должен был стать кто-то из вас, он бы стал ей прежде, чем слуги успели бы надеть башмаки. Почему ты перестал подозревать служанку?
– Да потому, что мы нашли пень!
– С жуком? – Валентин раздвинул губы в улыбке. – Не думал, что они водятся в Васспарде.
– Раньер с Кроунером тоже не думают. Там с арбалетом тренировались… Все истыкано, и следы уже настоящие. И только одни.
– Аб-со-лют-но, – грустно подтвердил Кроунер. – То есть деваться некуда, оно и есть.
– Оно и есть, – откликнулся Раньер, разглядывая горемычный пень. – Здесь и пристреливался, гаденыш.
– Ничего себе домой бригадир вернулся… Скажете, или нас тут вроде как и не было?
– Скажу, – виконт зачем-то подобрал щепку, после чего вновь уставился на многочисленные окрестные лужи. Питер не осторожничал, как не осторожничал укравший Эдиту пасечник, но тогда было весело, хоть Варнике и расстроились. Несильно: свинья-то нашлась, так что досада на ворюгу-соседа стала чем-то вроде горчицы к окороку. В Васспарде будет не в пример хуже.
– Так как, капитан, делаем еще что или ждем, что бригадир решит?
– Делаем. Где-то же он свое хозяйство должен прятать, и вряд ли в доме.
– Да уж… С арбалетом туда-сюда шастать, вовсе умом повредиться.
– Сыщем, следов до дуры. Как думаете, с чего это он?
– Не знаю! – И знать не тянет. Некоторые вещи, как сказал бы сам Валентин, совершенно излишни.
Арно еще раз обошел вокруг пня, чувствуя себя шипогрудым усачом, которого среди зимы разбудил убийца. Хотелось кусаться, причем больно, а ведь есть любители сообщать гадости. Тот же Северин, да и кузен Рафле недалеко ушел…
– Господин капитан, может, мы сами тут, а вы… ну, подготовите…
– Подготовишь к такому! Вот же ж аб-струк-ция…
2
Придд держался, так держался, что Арлетта чуть его не обняла, спасли воспоминания о сочувствующей Георгии, доведшей Робера своим «пониманием» до бегства с подлогом.
– Арно, – окликнула графиня с ненавистью глядящего в чашку сына, – вечером тебе придется напоить друга и напиться самому. Надеюсь, ты это умеешь.
– Ну, как сказать… – слегка замялось детище. – Вообще-то с «быкодерами» мы пару раз… Не то чтоб совсем…
