– Что ты об этом думаешь? – Рокэ опять колдовал над жаровней и был кругом прав, шадди явно не хватило.
– То, что я, скорее всего, эту смерть почувствовал. Мы как раз пили с Хайнрихом, – и выпили столько, что теперь не разобрать, где озарение, а где можжевеловая с кэналлийским, – так он пару раз менялся в лице, будто вслушивался. Есть и кое-что повеселее: однажды мне захотелось убить Манрика с Колиньяром. Прямо в парке, на глазах их величеств. Именно в это время ты должен был убивать Окделла. Старшего.
– Мне бы на твоем месте наверняка захотелось бы того же, – Рокэ повернул сосуд для шадди. – А на своем мне очень хотелось убить Эгмонта, что я и проделал. Правда, потом как отрезало, никаких чувств, одни мысли. Тебе не кажется, что гаунау очень удачно спят, а Грато застоялся?
– Застоялась Проныра, а Хайнрих спит не больше нашего, но раньше обеда перепивший варвар не выйдет. – Запах шадди, зимнее утро, стук маятника… Все так мирно и так мимолетно. – Знаешь, в Гаунау мне хотелось дожить до зимы.
– Неплохое желание, но теперь пора жить до весны.
3
Из Ксанти Агас вернулся слишком быстро и с такой физиономией, что Капрас невольно подобрался в ожидании чего-нибудь запредельно паршивого. Мучивший командующего очередными сметами и отчетами Фурис тоже что-то заподозрил и, опасаясь за свои драгоценные бумаги, поторопился закрыть черниль-ницу.
– Что еще стряслось? – Карло отложил перо, причем неудачно, на столешнице образовалась темно-зеленая клякса. – Подробно и с начала.
– Сперва, – не согласился доверенный куратор, – надлежит обозначить суть, вне всякого сомнения, неприятного события.
– Суть и Микису понятна, – процедил сквозь зубы маршал. – Прибожественный! Так ведь?
– Да, господин командующий, – угрюмо подтвердил Левентис и поведал, что пребывавший последнюю неделю в особенно злобном настроении легат вернулся в город рано утром, видимо, ночевал неподалеку. Ненадолго заехал к себе, в недавно реквизированный особняк рядом с губернаторской резиденцией, после чего в сопровождении своих головорезов куда-то отправился. Левентису об этом сообщил знакомый канцелярист. Агас счел, что легат убрался из Ксанти, но решил на всякий случай убедиться в этом лично. Проследить хурмецов до Кружевной заставы труда не составило. Левентис предположил, что Филандр решил покуролесить на Кипарском тракте, и ошибся – уроды свернули на Медную, прямиком к Литейному двору!
– Разрубленный Змей!
– Полностью разделяю вашу озабоченность, – поджал губы Фурис. – Возмутительный Филандр на пушечной мануфактуре способен причинить ощутимый вред.
– Как бы уже не причинил. – Вот уж где оранжевой чуме делать нечего! – Агас, что они натворили?
– Сейчас творят. С чего началось, неизвестно, но меня обогнало сотни полторы «хурмецов», видимо, Прибожественный запросил подкреплений. Входы и выходы они перекрыли у меня на глазах, после чего вломились внутрь. Спустя примерно полчаса наружу начали выводить мастеров с помощниками и подмастерьями. Один из молниеносящих, видели б вы его, глотка как у быка, проревел, что за неповиновение, оскорбление, мятеж и прочее святотатство виновные будут повешены на Кружевной площади.
– Что?! – весть о казни столь необходимых… незаменимых мастеров заставила Капраса вскочить на ноги. – Когда?!
– Перед закатной службой. Мой маршал, если Филандр не передумает, у нас есть четыре часа.
– Так. Поднимаем всех! – Ну что было не взять мастерские под охрану?! – Мой конвой, караульную роту… Чтоб через пять… десять минут все стояли в готовности!
– Мой маршал, – Фурис не только не вскочил, он придвинул к себе лист бумаги и открыл чернильницу, – я полагаю необходимым также вызвать и полковника Ламброса, однако было бы желательным спасти столь необходимых империи людей без применения силы.
– Я попробую… отобрать у волка кролика. Отвлечь бы его!
– Мною подготовлен отчет об уничтожении возмутительного Анастаса, – доверенный куратор уже рылся в принесенных документах. – Если исключить не подлежащие разглашению моменты и изменить выводы, его можно представить возмутительному Филандру. У меня нет сомнений в том, что епископ отпустит нам этот грех, ведь он способствует спасению невинных.
– Исправляйте. – Это должно сработать! Маршал Капрас выполнил пожелание легата и рвется об этом сообщить лично, аж целый доклад сочинил, но Прибожественный отсутствовал и вернулся лишь сейчас. Разумеется, маршал бросился к нему со своим докладом, а тут какие-то непонятные вещи с мастерами, на которых Капрас рассчитывал. Чтобы сражаться с морисками, нужны пушки, много пушек, гораздо больше, чем есть сейчас…
4
На Тайном Совете главе дома Алва полагалось сидеть по правую руку короля, а главе дома Ноймаринен – по левую. В отсутствие Ворона и Волка справа от его величества устраивался кардинал, слева – Первый маршал, при необходимости сажавшие рядом с собой приглашенных.
Первым маршалом уже четырнадцать лет как был Рудольф Ноймаринен, а Рокэ в Олларию заезжал нечасто, но в этот раз не только заехал, но и к назначенному часу явился во дворец. Коллизия выходила занятной, однако Сильвестр счел, что генерала Алву на Тайный Совет привел Первый маршал, и, расправив черное одеяние, с достоинством опустился справа от пока еще пустующего королевского кресла. Идти за Фердинандом предстояло капитану королевской охраны, но лишь после того, как кансилльер объявит, что предложено к обсуждению, а государственные мужи в первом приближении обозначат свое мнение.
Негласный этикет требовал, чтобы Фердинанд появился не ранее чем через полчаса после доклада о том, что Тайный Совет в сборе и ждет. Оное время сановники, не желая загодя раскрывать припрятанные карты, проводили в светской беседе. Ли этого, по понятным причинам, не наблюдал, однако рассказы дядюшки Рафиано о посиделках за знаменитым овальным столом помнил с детства. В Сэ это смешило, в Торке забылось, во дворце вспомнилось и даже успело пару раз пригодиться. Сегодня был третий раз, но сперва Савиньяку предстояло скрипеть зубами от невозможности лично спросить за отца хотя бы с болвана Окделла. За отправленных на бойню Иноходцев спрашивать следовало с окончательно выжившего из ума Анри-Гийома… Впрочем, кто-то же втравил старого упрямца в северный мятеж, и очень может быть, этот «кто-то» сейчас бубнил о небывалом предательстве и необходимости покарать изменников.
Штанцлера Лионель слушал со всем вниманием, но смотрел отнюдь не на кансилльера, с которым было ясно все, кроме того, с чего он принялся разваливать им же построенное. Одним из первых заметивший перемену Рафиано объяснял выходки Штанцлера хитрым планом Сильвестра. Ли и Рокэ сперва с этим соглашались, но сейчас Савиньяк скорее поставил бы на Манрика, которому должным образом подавленный мятеж сулил немалый куш. Господин же тессорий подозрения на свой счет как мог поддерживал.
– Мои основные владения граничат с землями Окделла, – напомнил он, едва отбубнивший Штанцлер приник к стакану с лимонной водой, – и я имел сомнительное удовольствие не только соседствовать с изменником, но и наблюдать за тем, что он творит со своими владениями. За одно это его следовало отправить в Занху, и мне жаль, что законы Талига подобного не предусматривают. К счастью для Надора, положение изменилось. Нет ни малейших сомнений, что герцог Ноймаринен в считаные недели разгромит сброд, который удалось собрать Окделлу с Эпинэ. Вожаками займутся хурии, меня же, как тессория, волнует исключительно состояние финансов. Военные расходы по понятным причинам растут, а земли изменников при должном управлении способны приносить отменный доход. Я готов взяться за их обустройство незамедлительно.
