– Добрый день, Мелания. – Незнакомый голос удивил и встревожил. – Я рада, что вы пришли, и мы можем спокойно поговорить. Шадди вам сварят, но, если вы избалованы югом, он вас разочарует.
– Кто желает со мной говорить? Меня звала ее высочество, и я пришла.
– Ее высочество беседует с аконскими дамами, но мы прекрасно проведем время вместе. Меня зовут Урфрида, я дочь герцога Ноймаринен, с ним вы встречались в Старой Придде. Я по просьбе моей матери сопровождаю ее высочество, ведь она в Талиге все еще чужая. Кроме того, я хочу поговорить с вами.
– Я слушаю, – гоганни коснулась золотого цветка на платье, словно прося поддержки. Нареченная Урфридой кивнула, глаза Мэллит видели, что собеседница прекрасна, много красивей графини Борн, первородной Ирэны и подруги, но сердце гоганни не желало признавать очевидного, отдав первенство хозяйке озера.
– Некоторые разговоры сложно начинать, – первородная поправила подобные пеплу волосы, – но я попробую. Мои родители принимают большое участие в известном вам графе Давенпорте. Отец сделал его своим доверенным адъютантом, а мама… мама желает ему счастья. Никто не сомневается, что граф сделает великолепную карьеру, его заслуги уже сейчас оценены высоко, но Давенпорт принадлежит к той довольно редкой породе мужчин, для которых очень важна любовь. Так вышло, что его выбор пал на вас…
Вошедшие слуги с подносами давали отсрочку, пусть и небольшую. Мэллит следила за сервировкой и подбирала должные слова. Она сожалела, да, именно сожалела, что нареченный Чарльзом ее полюбил… нет, лучше – заметил… Этого бы не случилось, если бы не война… Нет, о войне лучше не говорить, просто Мелхен не достойна такого внимания и не готова… К чему? Как жаль, что в Талиге нельзя примерить пояс невесты и призвать опытную женщину, чтобы засвидетельствовать волю Луны. Как жаль, что нельзя подняться и выйти.
– Нас прервали, но это к лучшему, вы успели понять, что я вам сказала. – Дочь герцога Ноймаринен улыбалась, как улыбаются уверенные в предлагаемом товаре торговцы. – Мы можем перейти к столу. Я предпочитаю фрукты, но ваш шадди, если вы его пьете на южный лад, может остыть.
– Да, я пью шадди на южный лад.
Теперь они сидели напротив друг друга, Мэллит видела чужие глаза, большие и светлые. Нужно было взять шадди, и гоганни взяла.
– Супруга его высокопреосвященства вернется утомленной, а вы мне сказали то, что я уже знала. Мне лучше уйти.
– О нет, я не намерена возвращаться к маме, не получив вашего согласия. Вы смущены, я понимаю, но через это проходят все женщины, которые достаточно привлекательны или достаточно знатны и богаты, чтобы получать предложения руки и сердца.
– Передайте капитану Давенпорту, что Мелхен вновь сказала «нет».
– Неразумно, – настойчивая взяла яблоко и серебряный ножик для фруктов, в Озерном замке остался похожий. – Граф Давенпорт – один из лучших женихов Талига, тех, кто стоит выше, можно перечесть по пальцам. Правду сказать, мою мать несколько удивляет его выбор, но любовь не спрашивает, а война торопит чувства. Разумеется, я говорю о тех, кто на них способен.
– Граф Давенпорт найдет ту… кто будет гордиться его любовью.
– Любовью достойных кавалеров нельзя не гордиться, но я понимаю, вы выросли в иных краях и вас учили иному. У вас необычная история, Мелания, и нам бы с мамой хотелось, чтобы она закончилась счастливо. Вы не виноваты в том, что с вами произошло, но, отказав графу Давенпорту, вы обречете себя на незавидную участь. Сейчас вы об этом не думаете, это придет потом, когда будет поздно.
Если бы здесь была Сэль или хотя бы Маршал… Гоганни отпила шадди, он и вправду был дурен.
– Я не смогу быть графиней Давенпорт, – нужно говорить, как говорят в Талиге! – Это слишком трудно, и я должна вернуться к баронессе Вейзель.
– Вы не называете ее матерью.
– Я сказала так, чтобы вы поняли.
– Я поняла. – Взгляд озерной госпожи одаривал серебром, взгляд герцогини Ноймаринен ввергал в холодный дождь. Тот, в котором живет названный Чарльзом. – Вы не сможете выжить в Бергмарк, даже если баронесса Вейзель найдет вам мужа и вы примете ее выбор. Это холодная и жестокая земля, кроме того… Я вынуждена вас предупредить, что ваша приемная матушка, узнав вашу тайну, может от вас отказаться. Бергеры беспощадны не только к врагам, они нетерпимы к чужим ошибкам и слабостям, а вы ошиблись и допустили позорную слабость.
Бергерские женщины вас не простят, они слишком гордятся своей добродетелью и своим упрямством, хоть и называют его стойкостью. И это если забыть о том, что вам придется до бесконечности рожать, а вы вряд ли к этому приспособлены. Простите, что я вам это говорю, женщин дома Ноймаринен учат лечить раны, а это почти всегда больно.
– Но я не ранена. – Мэллит вновь тронула золотой иммортель и встала. – Герцогиня Ноймаринен передаст ее высочеству, что н… Мэллица не смогла ждать столько, сколько нужно.
– Сядьте, – герцогиня знала, как заставить повиноваться, но Мэллит осталась стоять. – Или, если угодно, стойте. Я отпущу вас, когда скажу, что полагаю важным.
Ничтожная не станет слушать и уйдет! Присядет, придерживая юбки, повернется, и уйдет.
– Судары…
– Молчите и слушайте. Ваш единственный шанс – выйти замуж, причем не в Бергмарк. Мужчину, особенно влюбленного, не столь трудно обмануть, скрыв от него свое падение, и я бы советовала вам именно это. Более того, я готова вам оказать в этом определенное содействие, если же вы предпочитаете честность, то моя мама объяснит графу Давенпорту, что причиной полученного им отказа стало ваше прошлое. Граф достаточно влюблен, чтобы перешагнуть через него, это лишь усилит его чувство…
– Добрый день, госпожа маркграфиня. – Вошедшая Сэль была спокойна, как при встрече с девицами Флау. – Мелхен, я забрала твою накидку, она у Мухи, а мы идем домой.
Подруга! Она тут, можно не спорить, не говорить, просто уйти!
– Что вы себе позволяете?
– Я уже сказала, я пришла за баронессой Вейзель. Будь ей с вами приятно, я бы просто объяснила, что ее высочество придет еще не скоро, но Мелхен хочет уйти.
– Как вас… Девица Арамона, извольте выйти.
– Мы уйдем вместе. – Подруга подошла и встала рядом. – Госпожа маркграфиня, я понимаю двусмысленность вашего положения. Вы не могли сопровождать ее высочество на встречу с благонравными матерями семейств и принялись за Мелхен.
Нужно ли что-то добавить, Мэллит не знала, поэтому просто присела, как приседала во дворце. Дочь герцога Ноймаринен, что была еще и маркграфиней, молча кивнула. Она была зла, и от нее хотелось бежать.
– Баронесса, наш разговор окончен, – на подругу именуемая Урфридой не смотрела, словно та стала тенью. – Возможно, когда вы обдумаете мои слова, вы придете к разумному решению. Если это произойдет, напишите моей матери. Больше я вас не задерживаю.
Попрощаться Мэллит забыла, это сделала Сэль. Они вышли из полной неприязни комнаты и повторили прежний путь, отвечая на приветствия черных эсператистов и людей для услуг. Внизу ждали знакомые «фульгаты» с плащами, они распахнули двери, и Мэллит первой шагнула в солнечный свет. Щеки обжег холод, но это принесло облегчение.
