Из окна второго этажа выглянул мужчина и произнес:
– Мам, чего ты орешь на всю улицу? Выйди да поговори.
– Сейчас, сейчас выйду.
«Тихое место», – думал он, разглядывая двухэтажные дома, уходящие вдаль по обе стороны от дороги. Всего одна машина проехала, пока Николай ждал женщину.
– Здравствуйте, – женщина спешно шла к Николаю, – ох, извините, что не приглашаю, у нас такой бардак дома.
– Здравствуйте, вот, на всякий случай, – Николай показал удостоверение работника закрытой психлечебницы, – чтоб вы не волновались.
– А чего мне волноваться?
– Не знаю. Люди разные бывают. – Николай оглядел женщину. Яркий макияж, накрашенные ногти и стильное пальто, накинутое на какую-то разноцветную пижаму, давали понять, что пожилая дама пытается выглядеть моложе своих лет.
– Что вы хотели узнать? – спросила она.
– Про мальчика, про… Никиту, правильно?
– Да. Вот, – она указала на соседний дом, – тут жили они.
– А теперь переехали?
– Да. Родители Никитки, Галька и Денис. Не могут они в этом доме находиться.
– Понимаю. Давно уехали?
– Практически сразу, как погиб их сын.
– И до сих пор дом никто не купил?
– Из-за того, что тут зарезали ребенка, а слухи, сами понимаете, как ходят, никто не хочет заезжать.
– Я слышал, что соседка видела в окно, как Анс… как пациент сделал это… – Николай очень неловко чувствовал себя, говоря на тему убийства.
– Да. Этой соседкой была я. Я все видела. Я вызвала полицию и потом дала показания на суде.
– А вы можете рассказать мне, что именно вы видели?
– А зачем вам это знать? Вы же врач, а не следователь, да и суд уже состоялся.
– Анса признали невменяемым. Кстати, он думает, что его зовут Анс. И мне выпало лечить его. Если в двух словах, то он бредит. И есть такой вид терапии, когда я убеждаю пациента в том, что он несет чушь. Ловлю его на его же бреде через нестыковки, понимаете, о чем я?
– И вам для этого надо знать, что я видела?
– Чем больше я узнаю, тем лучше.
– Ну хорошо, мне несложно, просто странно как-то это, вы врач и приехали сюда спрашивать…
– Вы очень поможете лечению.
– Ну а что вам надо знать-то? Ну, видела я, да, вон в окне в том, – она махнула рукой куда-то в сторону опустевшего дома, – видела, как он сидел над Никиткой и что-то делал там. Нож в руке был.
– Так он прямо при вас убил или вы видели уже, как он над трупом склонился?
– При мне.
– Возможно, этот вопрос будет странным, но… во что он был одет?
– Я не помню, что-то темное. Брюки и кофта. Ничего примечательного, что б можно было как-то описать или запомнить.
– Вы хорошо его разглядели?
– Да, хорошо.
– А вы не заметили ничего необычного?
– Да вроде бы нет.
– У него с собой ничего не было?
– В каком смысле?
– Может, он держал в руках какой-нибудь необычный предмет, неуместный?
– Предмет? В руках? Нож был, которым он зарезал мальчика. А о каком предмете вы говорите, я не понимаю, я не помню… нож, и все…
– То есть, кроме ножа, вы ничего не видели у него? Или рядом, может, что-то лежало?
– Нет. Что за вопросы такие? Чего вы… я думала, вы что-то важное будете спрашивать. Глупости какие-то.
– Согласен, но речь идет о психически нездоровом человеке, поэтому и вопросы мои вам кажутся странными.
– Ну, может быть. Мне идти уже пора.
– Да, еще буквально минутка. Вы вызвали сразу полицию, да?
– Да.
– А тут где-то отделение должно быть рядом?
– Да. Рядом. На конце поселка нашего есть отдел. Они приехали за пару минут. Я только не пойму, как эти ответы вам помогут? Вы точно врач? – женщина уже с недоверием смотрела на Николая.
– Простите, что побеспокоил вас. Спасибо, что уделили мне время.
– Не за что. – Она развернулась и направилась к своему дому.
– Как вы думаете, – Коля крикнул ей, когда она уже дошла до крыльца, – могу я позвонить родителям мальчика?
– Не советую, – ответила женщина и захлопнула дверь.
«Обалдеть! Что я узнал-то!» – воскликнул в мыслях Николай. Чуть ли не бегом он добрался до своего авто, а когда сел за руль, ему в голову пришла совсем уж сумасшедшая мысль: залезть на участок!
«Нет. Это уже перебор. Хватит на сегодня».
Взволнованный, Коля начал шарить по карманам в поисках телефона. Спустя несколько секунд он уже слушал гудки на том конце провода.
– Але, Семеныч! – громко произнес Николай.
– Да. Чего у тебя, случилось что? – ответил коллега.
– Ты не поверишь!
– Ты съездил к родителям паренька?
– Да… почти. Давай, может, в кабак зайдем? Я тебе расскажу, что я думаю.
– Зачем в кабак? Я сам кабак. Давай ко мне.
– А твоя?
– Да нормально все, ворчать не будет.
– Ну хорошо. Тогда через минут сорок-пятьдесят я, думаю, буду.
– Ага, жду.
Навигатор показывал сорок минут, но Николай был настолько возбужден результатами своего первого в жизни минирасследования, что, превышая скорость, долетел до дома Андрея Семеновича за полчаса. Он запарковался возле подъезда начальника и, зайдя внутрь, по лестнице поднялся на третий этаж. Семеныч встретил Колю широкой улыбкой и крепким рукопожатием, будто они давно не виделись, хотя с момента их прощания прошло всего несколько часов. Пузатый, облысевший Семеныч стоял в прихожей в белой майке и тренировочных штанах и вопрошающим взглядом смотрел на Колю.
– Что? Интересно? – ехидно спросил Николай, снимая обувь.
– Конечно, что там случилось? Давай колись.
Из гостиной вышла супруга Андрея Семеновича – пожилая полная женщина в синем халате.
– Привет, Коль, кушать будешь? – спросила она. – Я голубцов наделала.
– Здравствуйте, Надежда Ивановна. Нет, спасибо, я по делу, по работе зашел, – ответил ей Николай.
– Надь, иди… иди, мы сами тут, – не глядя на жену, произнес Семеныч.
– Ну сами так сами, – сказала Надежда Ивановна и вернулась в гостиную.
– Пошли. – Семеныч махнул рукой, указывая направление.
Они прошли по узкому коридору, минуя дверь в ванную с туалетом, и оказались на кухне. Коля сел за небольшой стол возле окна, а Семеныч открыл холодильник и достал оттуда шоколадный рулет. Потом главврач подошел к настенному шкафчику и, поднявшись на мысках, принялся шарить рукой по верхней полке.
