Крейг, как и большинство ангелов, был мастером самообмана.
Когда он глушил радар патрульного, чтобы не дать людям схлопотать штраф за превышение скорости, то закрывал глаза на участь полицейского и неприятности, которые ждали того в участке из-за невыполненного плана. Когда он помогал группе бойскаутов разжечь костер, то старался не думать о канцерогенных свойствах жареного зефира.
Крейг проводил двадцать минут в день, ломая компьютеры пожилых людей, чтобы не дать им отправить номера своих кредитных карт нигерийским мошенникам. Но он никогда не думал о самих мошенниках, о деньгах и радости, которых их лишал.
Он был в восторге, когда помог средней школе Святой Марии для слепых впервые выиграть соревнования по борьбе. Но победа нанесла серьезный психологический удар их зрячим противникам, один из которых проиграл слепому ребенку на глазах у родителей. Можно ли считать Чудом событие, в результате которого кто-то все равно страдает?
Обычно Крейгу удавалось оправдаться перед собой, взвесив все «за» и «против». Пока «хорошая» часть чуда перевешивала «плохую», все было в порядке.
Хирургам приходилось резать людей, пожарным – ломать двери. Таковы были правила игры.
Но вот сальмонеллез оправдать было непросто.
– Хорошо, – сказал он. Его пальцы порхали над клавиатурой. – Это морозильная камера в «Бомбейском дворце»… а в этом чане они держат зеленый соус. В нем и так полно бактерий. Мне нужно лишь отключить питание морозильника. Так микробам будет достаточно тепло, чтобы размножиться и превратить соус в яд.
Он посмотрел на Элизу.
– Точно уверена, что так надо?
Она кивнула.
– Это во благо.
Земля. Двадцать пять дней до конца света
– Впервые за день ты надел щтаны, – сказал Радж. – Пока я не приехал, ты ходил голый.
– Неправда, – соврал Сэм.
– Нет, так. Ты услышал звонки и надел щтаны, но до этого провел день голый. Признай это.
Сэм посмотрел на ноги. На нем не было носков.
– Ладно, – согласился он. – Ты прав.
– Тебе нужно выбираться из кризиса, – сказал ему Радж.
– Знаю.
– Все происходит не просто так. Если жизнь трудна, надо взять ее за рога.
– Я знаю. Ясно? В курсе уже!
Радж отступил на шаг, удивленный необычной пылкостью Сэма.
– Прости, – сказал он. – Я говорю такие вещи, потому что забочусь о тебе.
Сэм вздохнул.
– Я знаю, Радж. Я не хотел кричать.
С минуту они стояли молча.
– Я положил тебе побольше пури, – сказал Радж. – И твой любимый зеленый соус.
– Спасибо, Радж. Ты чудо.
Сэм дал ему щедрые чаевые и снова уселся на диван. Попробовав несколько кусочков, он понял, что у еды немного странный вкус. Может, они наняли нового повара? Он обмакнул ложку в зеленый соус и отхлебнул. Да ну, не так уж плохо, – подумал он, – просто по-другому. Он опрокинул баночку на рис и доел.
Двенадцать часов спустя Сэм, дрожа, корчился в позе эмбриона на полу своей ванной комнаты. Он нащупал мобильник и набрал номер своего офиса.
– Я думаю, что отравился едой, – сказал он секретарю. – Вы как, ребята, справитесь без меня?
Секретарь рассмеялся.
– Да уж выживем как-нибудь.
Сэм работал в фирме под названием «Чапмен Консалтинг». Особой любви к консалтингу Сэм не питал, но из двухсот мест, в которые он на последнем курсе разослал резюме, работу предложили только здесь. Поначалу он был в ужасе: он ничего не знал о финансах и боялся, что этот обман всплывет. Но до сих пор его непрофессионализм никого не беспокоил.
Его начальником был дружелюбный алкоголик мистер Дуган, каждый день приходивший в одном и том же костюме в тонкую полоску. Уже на первый рабочий день Сэма Дуган объяснил ему, что весь «Чапмен Консалтинг» создали, чтобы не платить налоги. Финансовые детали были выше понимания Сэма, но, в общих чертах, миллиардер по фамилии Чапмен основал компанию в 1980-х годах, чтобы скрыть от правительства часть своих денег. На самом деле в «Чапмен Консалтинг» никогда и ничего «не работало». Компания была пустышкой: зданием на карте, в которое могли сунуть нос любопытные агенты налоговой службы.
Мистер Дуган получил должность в награду за сокрытие кое-каких махинаций мистера Чапмена с инвестициями. Каждое утро в восемь он приходил в контору и немедленно напивался.
«Чапмен Консалтинг» занимала все три этажа потрясающего особняка в центре города. В ее штат входила где-то дюжина служащих, в основном женщин, рассыпанных по всему зданию. Так как работы никакой они не выполняли, женщины проводили дни, раскладывая на компьютерах пасьянс. Когда кто-то выигрывал, компьютер издавал праздничный звуковой сигнал. Не считая этих гудков, в офисе царила полная тишина.
Сэм работал с девяти до пяти. Как только он приходил, мистер Дуган звал его в свой кабинет и велел закрыть дверь. Затем он тихим голосом говорил обыскать все диванные подушки в здании, собрать всю мелочь, сколько найдет, и нести ее обратно. Это обычно занимало примерно полчаса. Когда Сэм возвращался с мелочью, начальник велел ему делить монеты на две кучки. А затем отправлял в стоявший через дорогу «Имперский погребок» с инструкцией купить на пятьдесят процентов мелочи пиво, а на остальные пятьдесят – лотерейных билетов. Когда Сэм возвращался с покупками, мистер Дуган заталкивал его обратно в кабинет, закрывал дверь и аккуратно делил с ним пиво. Выпив все до дна, они по очереди терли монеткой лотерейные билеты. Если кто-то выигрывал, Дуган немедленно отправлял Сэма обратно в «Погребок» с прежними инструкциями. Цикл продолжался до тех пор, пока мелочь не заканчивалась.
Сэм свою работу любил. До «Чапмен Консалтинг» он работал бариста в «Старбаксе» – и на новом месте справлялся гораздо успешнее. Он подмечал зорким глазом монетки, никогда не ошибался при их подсчете. А что лучше всего, похоже, начальнику он и правда нравился.
– Золотой ты работник, – часто шептал мистер Дуган, когда Сэм возвращался с пивом и билетами. – А теперь закрой дверь и пей свое пиво.
Сэм очень любил своего начальника и не хотел его разочаровывать. В те дни, когда на кушетках почти не было мелочи, он добавлял к ней монетки из собственных карманов. Было неловко вот так заболеть и оставить мистера Дугана одного. Но тут уж ничего не поделаешь: ему было так плохо, что он не мог даже встать. Последние восемь часов он провел в метре от унитаза. Сэм не совсем понимал, как так получилось, но лежал он совершенно голый. Его ванная комната походила на место преступления.
Сэм вдруг подумал, что, если умрет, его обнаружат лишь через несколько дней. Всех его друзей по колледжу после выпуска разбросало по стране. А с родителями он почти не общался. Те развелись, когда он учился на первом курсе, а уже на втором завели себе новые семьи. С поразительной быстротой: мать в Калифорнии, отец в Техасе. Всего за пять лет он из единственного ребенка превратился в старшего из восьми. У него было две (пока что) единокровные сестры и пять сводных братьев и сестер. Иногда, звоня родителям по праздникам, он путал их детей между собой.
