За последние три года Крейг сходил всего лишь на одно свидание. Ему особо не с чем было сравнивать, но он не сомневался, что прошло оно плохо. Первой ошибкой, размышлял он, оглядываясь назад, было настоять на встрече в рабочем кафетерии. Тогда он был только младшим ангелом, работал в Разработке снежинок и слишком волновался, чтобы покидать кубикл больше чем на полчаса.
Он не был уверен в красоте выбранной им девушки – отчасти потому, что слишком стеснялся на нее посмотреть. Но она показалась ему милой, и следующую неделю он провел, собирая в кулак всю свою храбрость, чтобы снова пригласить ее на свидание.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала она. – Ты для меня чересчур повернут на работе.
– Что? – спросил Крейг. Он в тот момент работал над дизайном снежинки и слушал девушку не слишком внимательно.
– Слишком повернут на работе, – повторила она.
– О, – ответил Крейг.
Он знал, что его страсть к работе была необычна, но не мог ничего с собой поделать. Вся его суть заключалась в его профессии. Как и все его коллеги, Крейг жил в небесном кампусе, постоянно разраставшемся анклаве общежитий, офисов и закусочных. Дом стоял всего в пяти минутах ходьбы от работы – а если на самокате, и того меньше. Удобно, но почему-то удручающе. Небеса были такими огромными, но вся его жизнь сосредоточилась лишь на одном квадратном акре.
Крейгу необязательно было становиться ангелом. Большинство небесного персонала довольствовалось работой служек или секретарей, набирали нужный стаж, стараясь поменьше шевелиться, и отправлялись на отдых. Бог требовал отработать сорок лет, но ему было не важно, какую ты выберешь должность. Большая часть сотрудников «Небеса Инкорпорейтед» проводили в офисе меньше пяти часов в сутки. Кампус вмещал в себя все: теннисные корты, бочче
[7], прудики с японскими карпами. Было бы сумасшествием проводить все время на работе.
Но, записываясь на урок гольфа или арендуя лодку, Крейг чувствовал себя глупо. На небесах было множество и других интересных занятий. Но настоящий восторг он испытывал, только занимаясь делами на Земле.
Крейг не мог повлиять на огромное число аспектов своей жизни: на синдром запястного канала, на прогрессирующую бессонницу, на отсутствие личной жизни. Но он мог повлиять на людей. Мог обеспечить им небольшие победы, укрыть их от маленьких неприятностей, подарить немного счастья. Он знал, что это безумие – с горящими глазами следить за их жизнями. Они даже не догадывались о его существовании. Его чудеса были от природы задуманы как незаметные, и таковыми им следовало оставаться всегда. И все же он нутром чувствовал, что люди рассчитывают на него. А подводить их ему не хотелось.
Иногда он, чтобы взбодриться, смотрел клипы, в которых дети радовались сотворенным им снежным дням. Одна девочка, непопулярная восьмиклассница из Швеции, так обрадовалась отмене занятий, что упала на пол и начала танцевать брейк-данс. Ее движения были такими заразительными, что и Крейг поднялся на ноги и станцевал вместе с ней, качая бедрами и поднимая над головой кулаки. Самый счастливый момент в его карьере.
Он знал, что его чудеса незначительны, а зачастую и смехотворны. Но он обожал каждое из них. Лишь выключив компьютер и уже спускаясь в пустом лифте, он иногда гадал: правда ли он нужен людям? Или дело обстоит как раз наоборот?
Элиза смотрела, как ночной уборщик надевает пальто и неуклюже выходит из офиса. Было семь часов утра. Она всю ночь просидела с рыбачившими в Арканзасе отцом и сыном, тщетно пытаясь нацепить на их удочки окуня. Она тщательно изучила главу об управлении водными потоками, но большая часть прочитанного прошла мимо нее.
Как Крейг умудрялся с такой легкостью справляться с работой? Элиза знала, что поступает некрасиво, но, стоило Крейгу уйти, все равно включила его компьютер. Он уже успел совершить несколько чудес на этой неделе – и очень крутых чудес.
Он сломал морозилки «Баскин Роббинс» в Португалии, вынудив менеджера раздавать тающее мороженое бесплатно.
Он заставил айпод старичка из Мельбурна раз за разом проигрывать «День рождения», песню «Битлз», пока тот не вспомнил, что надо купить жене подарок.
Он предвидел, что пожилой профессор Оксфордского университета по ошибке назовет Джамалом единственного своего темнокожего студента, которого на самом деле зовут Чарльз. Крейг немедленно замкнул пожарную сигнализацию, заставив всех покинуть аудиторию.
Он ослабил веревку пиньяты для хиленького третьеклассника из Пуэблы: удар поразил наблюдавших сверстников, превратив мальчика в местную знаменитость.
Он сотворил тринадцать падающих звезд, одиннадцать радуг и сто сорок освежающих порывов ветра.
А она даже рыбу на крючок не смогла поймать.
Элиза поморщилась, глядя на свою постную физиономию, отразившуюся в экране монитора. Нужно было поторапливаться. Она работала здесь меньше недели, но уже напоминала себе жалкое клише – неопрятного ангела с потухшим взглядом. Откинувшись на спинку кресла, Элиза отчетливо услышала тревожный хруст позвонков. Последняя попытка – и она отстанет от этого чуда.
– Ну давай же, глупая рыбешка…
Она замерла. Произошло что-то нехорошее.
– Это что еще за шайтан?
Ее компьютер запиликал, а на экране высветился с кошмарной вспышкой текст:
«Зафиксированы Сверхъестественные потоки.
Код черный».
Она заглянула в кубикл к Крейгу, но тот еще не пришел. Как и все остальные: она была одна на этаже. Элиза перерыла все на своем рабочем столе, уронив несколько полупустых чашек кофе, и нашла справочник. Это был огромный фолиант размером со шляпную коробку, с крохотным шрифтом, заполнявшим страницы настолько тонкие, что сквозь них было видно на просвет.
– Код черный, код черный…
Понадобилось пять минут, чтобы найти нужный абзац, и еще десять, чтобы осознать происходящее.
Код черный: Возможность цунами.
Вероятность смертей.
Оповестить Бога.
Она еще раз оглядела офис, но тот по-прежнему был абсолютно пуст. Элиза подумала, не подождать ли ей, пока придет Крейг, но код настойчиво мигал, а компьютер с каждой секундой пиликал все быстрее.
В конце концов она встала и стремглав понеслась к лифтам.
– К нему сейчас нельзя, – сообщил Винс, забрасывая на стол ноги. – Он занят.
– Но у меня Код черный. Возможность цунами!
– Ты можешь записаться на прием, – предложил Винс. – Но у него все забито на два месяца вперед.
– Да некогда два месяца ждать!
– Ничем не могу помочь, куколка.
У Элизы плыло перед глазами от усталости, но ей показалось, что она разглядела на лице архангела усмешку.
