Лекарские пилюли были бессильны против настоящей хвори. Местному аптекарю хорошо удавались лишь розовая ароматическая вода и средства от запора, в чем горожане имели счастье не раз убедиться. И даже если на этикетке значилось, что лекарство от головной боли, все равно оно благоухало розами, а действовало… Нет, от проблем с мигренью оно отчасти тоже избавляло, поскольку принявший его был озабочен перманентным поиском милой будочки и о головной боли просто забывал…
В итоге на старую знахарку хоть и косились, но ни у кого и мысли не было отправить на костер. А вот Вивьен, приемышу «ведьмовки», как за глаза величали Ульрик, было в разы тяжелее. Девушка была красива и молода. И этого уже достаточно для зависти соседок и вывернутых шей парней, когда Ви шла по базару. Добавить к этому гордый прямой стан и отсутствие привычки лебезить перед теми, кто богаче…
К Вивьен в дом травницы, что соседствовал с ее лавкой, сваты приходили уже не раз. И сын кузнеца, чьи пудовые кулаки гнули подковы, и начальник стражи – молодой вдовец с рассеченным шрамом лицом, и купчишка, что решил: хватит мотаться по трактам и надобно уже остепениться. Всем приглянулась тонкий стан и красивый лик беловолосой.
Ви лишь качала головой и каждому отвечала отказом. Она не понимала, как можно прожить всю жизнь с тем, к кому не чувствуешь ровным счетом ничего. А еще хуже – если хочется отвернуться от лица супружника.
– Так в девках одна и прокукуешь, – как-то раз сварливо проворчала Ульрик, когда за очередными сватами закрылись двери.
– Почему же одна? – удивилась Ви. – У меня есть ты, а еще Гарш. С этим усатым прохвостом веселее, чем с любым из женихов.
Кот, оторвав морду от миски с молоком, польщенно мурлыкнул:
– Эх, Ви, Ви… Совсем ты как Снежница…
– Что за Снежница?
И Ульрик рассказала тогда ей одну из легенд озерного края.
Шаль с Вивьен все же сползла, и девушке пришлось оторваться от дела. Она отложила ступку и, перехлестнув концы беглянки на груди, заткнула их за пояс. А потом вновь приступила к работе.
Почему-то сегодня, когда старуха Ульрик, приболев, грела кости на печи в их доме, а Вьвьен хозяйничала в лавке, среброкосая вспомнила легенду, что рассказала ей названная бабушка.
А легенда была красивая…
Когда-то давно Хозяин золотых листьев увидел танец Снежницы. Она вальсировала по стылой земле в хороводе пушистых снежинок. И влюбился. Влюбился настолько, что не мог оторвать взгляда от зимней красавицы.
Но владыка осени был суров и властен. Он, в отличие от ласкового Летня или озорной Весенницы, не привык просить. Только брать и завоевывать, покорять. Заслышав размеренную поступь Хозяина золотых листьев, пугливый черноокий Летень спешил уступить ему дорогу или откупиться щедрыми дарами.
И вот впервые Владыка осени не знал, как поступить. А снежная красавица, завидев рыжеволосого воина в доспехе с позолотой, лишь рассмеялась. И решил Хозяин золотых листьев, что эта дева непременно станет его. Собрал он подарки, да и отправился сговариваться с отцом Снежницы, седым Бураном.
Отцу среброкосой по нраву пришелся суровый рыжий воин, чтящий родителей и старый уклад, когда наперед благословения родительского просят, принял он дары жениха. Да вот только Снежница осерчала и на отца, и на рыжего, что согласия самой невесты не спросили. Хоть и понравился ей Хозяин злотого листа, но гордость превыше оказалась.
Мотнула среброкосая головой, ударила каблучком о тонкий лед под ногою, обернулась метелицей и была такова.
Буран, видя такое дело, покачал сединами, махнул рукой, да и решил: пока Владыка осени согласия от самой Снежницы не получит – не бывать свадьбе. А чтобы чувства молодых проверить, пусть рыжий воин узнает свою суженую в обличье земном, памяти о прежней жизни лишенную. Если приветит деву снежную среди тысяч смертных, да сладят, то благословит Буран тогда их союз, а нет… дитя свое неволить не будет.
Далеко улетела Снежница из Озерных краев, от жениха сбегая, да только и за тридевять земель настигло ее слово родительское. Но вот с тех пор зимушки с пышными сугробами не стало. А рыжий воин все рыщет до весны по миру, все ищет ту, что украла сердце его.
Вивьен, погрузившаяся в свои мысли растирала сушеный лист бузины, когда дверь резко хлопнула о стену и на пороге появилась Альма – первая сплетница выселка.
– Ой, девонька, – запричитала здоровая с виду бабища, хватаясь за поясницу так правдоподобно, что бродячий лицедей обзавидовался бы ее игре. – Спаси немощную. Поясницу прихватило, страсть. Разогнуться не могу…
«Да такая немощная быка ударом кулака свалить может», – недовольно подумала Ви, глядя на гостью. Альма была из тех, кто не приходил просто так. Только за поживой. Эта сплетница изничтожила не одно относительно доброе имя. Она могла по запаху определить, где заначена бутыль с самогоном, а где – полюбовник, и срамила этим своим качеством даже матерых волкодавов, что берут в лесу след даже спустя неделю.
Избавиться от нежданной гостьи можно было только одним законным способом и тремя, караемыми законом. Ви предпочла первый вариант и, подойдя к полке, потянулась за склянкой с растиранием. Гадючий яд, щедро разведенный самогоном, при приеме внутрь мог быть смертельным, но, как подозревала Вивьен, только не в случае в Альмой. Эта баба была той еще змеюкой. А где это видано, чтобы ползучая тварюка умирала от того, что собственный язык прикусила?
Пока Ви тянулась за склянкой, ушлая баба, вопреки собственным словам, что разогнуться не может, ловко села на лавку и зорко оглядела все углы избы: авось что можно будет ввернуть в очередную сплетню. А то непорядок: внучка знахаркина девка красивая, а ни с кем не гуляет, на сеновалах опять же не замечена, да и талия стройна, а не округляется день ото дня… В общем, тьфу, а не девка. Никакой слух, после которого девки друг дружке косы выдирают, про такую не пустишь. И это бросало вызов профессиональному азарту Альмы, и любительница почесать язык бдела в лавке особенно усиленно. Вдруг эта белокосая если не с местными парнями, то с болотниками тешиться?
Но едва Ви повернулась лицом, Альма вновь картинно схватилась за поясницы.
– Это обязательно поможет, – протянув склянку, заверила молодая травница.
– Ой, спасибо, деточка, спасла от недуга, – в тон Ви, так же нарочито ласково ответила гостья. – Сколько с меня?
Вивьен по опыту знала, что озвучивать цены не стоит, если хочешь, чтобы эта языкатая зараза вымелась за порог поскорее.
– Для вас – бесплатно. Главное – поправляйтесь, и чем скорее начнете лечение, тем лучше, – заверила Ви.
– Вот спасибо, – покивала сплетница, пряча дар за пазуху и плотнее запахивая полу тулупа.
А потом Альма начала собираться: встала кряхтя, поправила полушалок и уже на крыльце, не успев закрыть дверь, обронила:
– А ты слыхала, деточка, что в выселок инквизитор пожаловал? Из самой столицы. Молодой, но лютый… – последнее слово она протянула с особым смаком, наслаждаясь эффектом, который произвела ее фраза. – Рыжий, как лесной пожар, и такой же злой. Осерчал на градоправителя нашего, значится, что в его вотчине непорядок…
