Майк, явно злой и невыспавшийся, одетый в обычные джинсы и черную футболку, к которым он питал явную слабость, стоял у окна, облокотившись пятой точкой о подоконник. Губы упрямо сжаты, руки скрещены на груди в наполеоновском жесте.
– Не надо даже начинать песен об ответственности! – проходя мимо него, заметил Гном на повышенном тоне. – Я как раз понимаю, что это такое. Всему есть границы, брат! Когда дело начинает касаться нас… Это слишком! Он тебе не обычный хакер или мошенник! Подумай об Элен, если тебе плевать на меня и себя!
– Обо мне не надо, – испуганно вмешалась от двери их мачеха. – Я не думаю…
– Вот именно! – тут же перебил ее Гном. – А думать надо! Есть опасность! В этом деле убивают!
– Как и во всех предыдущих, – напомнил ему Майк. – Наша работа вообще связана с риском, и я не вижу здесь ничего…
– Конечно, не видишь, – не успокаивался хакер. – Только в прошлых делах мы знали: где-то там маньяк. У него был нож, пистолет или еще что-то материальное! Он нам в мозги не лез! А тут…
– А тут самое обычное мошенничество. – Мире надоело слушать повышенные тона. – И надо с этим покончить, пока он всех нас не достал.
– Мира! – Ее появление, которое Гном заметил вообще не сразу, теперь его рассердило. – Вообще, это семейное дело! И я даже не знаю, как ты тут оказалась…
– Она провела тут ночь, – ответил ему Майк, снова возвращая к себе весь гнев брата.
– Отлично! – хакер взмахнул руками. – Очень рад, что у вас все налаживается. Но это не повод…
– Пока у меня не налаживается только поспать в этом доме, – резко одернула его девушка. – Потому что некогда. То я разоблачаю мошенников, то успокаиваю тебя. И имей немного уважения к моим ночным трудам. Просто посмотри сюда.
Она повернула свой ноутбук так, чтобы Гном мог видеть экран.
Старший брат так резко развернулся к экрану, что чуть не упал, запутавшись в собственных ногах. Он честно рассматривал изображение и все больше хмурился.
– Это что? – уже намного спокойнее спросил он. – Вернее, кто это?
Мира не стала скрывать победной улыбки.
– Слава богу, тебе легчает, – заметила девушка. – А это всего лишь изначальный вариант того снимка, что ты получил из чата с покойниками.
– Точно? – Гном подошел ближе и забрал у нее из рук ноутбук. – Вроде бы похоже… Помещение точно то же самое и ракурс. Но кто она?
На экран было выведено фото. В дверях той самой комнаты, которая когда-то была детской для Гнома и Майка, стояла женщина. Одна ее рука лежала на ручке приоткрытой в коридор двери, другую руку она подняла в приветственном жесте. Точно так же, как когда-то махала своим сыновьям погибшая мать Гнома и его брата. Вот только на настоящем фото вместо молодой женщины была изображена девушка лет восемнадцати – стройная, худенькая, в обтягивающих лосинах и топике, волосы собраны в забавный хвост на макушке.
– Это дочь нынешних хозяев вашего старого дома, – пояснила Мира. – Если ты помнишь, мы все сразу говорили, что ищем обычного мошенника – того, кто троллит людей через интернет. Если он может ваять фальшивые фото, ему нужно где-то брать для этого материал. Вот это и есть основа для снимка с вашей мамой. Открой его произведение на своем ноуте.
Гном без всяких споров кинулся к столу и за пару секунд выполнил ее распоряжение.
– Видите, – девушка поставила второй компьютер рядом, – точно та же картинка. У преступника было мало времени для создания своего фейка – пришлось по-быстрому соорудить. Я спросила вчера ночью у Майка, кому принадлежит теперь ваш старый дом, и просто нашла страницы новых хозяев в социальных сетях. У этой девушки нужное фото висело на стене. Они только недавно сделали ремонт, чем нынешняя владелица той комнаты и хвасталась. Обратите внимание: он взял фото и даже не стал его обрабатывать, только чуть изменил цвет обоев и сделал рисунок более расплывчатым. Якобы фото старое, качество низкое.
– И кстати, вот, – Майк, теперь уже явно довольный, наконец-то оторвался от окна и достал из кармана джинсов другой снимок, бумажный, – так на самом деле выглядели тогда стены нашей детской.
На этом снимке было хорошо видно, что обои отличаются по цвету и рисунку.
– Откуда это у тебя? – удивился Гном, взяв фотографию в руки.
– У отца, да и у тебя самого просто маниакальная тяга к порядку, – напомнил ему брат. – Правда, только в делах. Тут, в комнате, вечный бардак. Так вот, когда отец продавал дом, он велел сфотографировать все помещения, и все это лежало в папке у него в кабинете, как и куча других, важных и не очень, бумаг. Пока Мира работала в Сети, я искал там. Ей еще нужна была видеозапись с той елки. Помнишь, первое ее представление?
– Помню. – Гном выглядел сбитым с толку. – А это нам зачем? И… чего искать видео на каких-то там кассетах? Прошлый век! Я все давно оцифровал!
– О чем мы узнали чуть позже, чем нужно, – проворчала Мира. – Из-за этих поисков у меня получилось поспать всего часа три… Ну, ладно. С основой для подделки мы разобрались. Из фото с этой девчонкой он сделал нужный для его целей снимок, просто сменив ей лицо и платье. Кстати, с платьем он тоже здорово ошибся. Вы оба можете точно вспомнить любимый домашний наряд мамы?
– Ну, ты уже вообще! – снова завелся хакер. – Естественно, мы помним. Оно было длинное, со свободной легкой юбкой. Рукава широкие, на талии бантик, вырез круглый. Такое… бежевое.
– Разве? – хитро спросила Мира и вопросительно посмотрела на Майка.
– Вот. – Он выложил на стол следующий снимок.
На нем на самом деле была изображена их мама, с копной рассыпавшихся по плечам волос, с милой улыбкой. Ее сфотографировали возле их старого дома, веселую и счастливую с букетом ромашек в руках. На женщине было надето длинное легкое платье в деревенском стиле – почти белое, с еле заметными бежевыми разводами, с длинным воланом на юбке, с глубоким V-образным вырезом.
– Но… – и снова Гном растерялся. – Как такое может быть? Я же хорошо помню маму…
– Все просто, – мягко вступила в разговор Элен, молчавшая все это время и наблюдавшая сцену разоблачения с некоторым беспокойством за своего старшего приемного сына. – Это психология, Тима. Моя мама очень любила рассказывать своим подругам, как я в годик уже садилась на детский трехколесный велосипед. Маме нравилось описывать, что тогда я была одета в красивое платье-матроску, такое белое с синей полосочкой. Еще у меня были лаковые синие туфельки и панамка. Так вот, я долго была убеждена, что отлично помню себя, сидящей на этом велосипеде, в платье, туфельках и панамке. А я в год этого помнить никак не могла.
– Верно, – подхватил Майк. – Это называется ложная память. Мы знаем, что какое-то событие было, но только по рассказам других. И через некоторое время нам начинает казаться, что мы участвовали в этом событии, а чужие воспоминания уже наши.
– Но мама-то была! – разумно возразил Гном. – В этом самом платье. Мы ее тысячу раз в нем видели. И вдруг…
