– Но есть еще и психиатры, – напомнила Мира.
– Нервный срыв, – усмехнулся Майк. – Они наблюдают его, и пока никаких симптомов психических заболеваний или хотя бы отклонений не выявлено. Я вот думаю им братишку показать. Он настроился на вскрытие паролей, определение явок и прочие хакерские игры, а тут такой облом! Гном явно перенес душевную травму.
Девушка усмехнулась.
– Так ты сегодня колесил весь день между психиатрами и полицией? – полюбопытствовала она.
– Не совсем. – Молодой человек стал серьезнее. – Во-первых, я все же купил дом. Сделка завершена. Элен готовит инвестиционный проект под детский центр для детей, которым требуется психологическая поддержка после случаев жестокого обращения и побоев в семье.
– Это очень здорово, – искренне оценила Мира. – Красивый и нужный проект. Жаль только, что из-за него Элен от нас уйдет.
– На это не рассчитывай! – снова он отвлекся и улыбнулся. – Она сказала, что все эти хлопоты больше коснутся ее юристов и управляющих. Она слишком к вам всем привязалась, и обязанности секретаря ее не тяготят. Зато общение приятное.
– Мы тоже к ней привязались. – Эта новость девушку радовала. – Отлично! А теперь все-таки расскажи, что тебя гнетет. Сдается мне, это твое сегодняшнее «во-вторых».
– Да, – честно признался он. – Во-вторых, я был у этого Вовы. Он просил о встрече.
– Мне это не нравится, – забеспокоилась Мира. – Майк, он профессиональный лжец и манипулятор. Тебе не стоило туда ходить. Что он тебе наговорил? Явно же не извинялся!
– Конечно, нет. – Тон шефа стал официально вежливым и отстраненным. – Он спрашивал о доме, естественно. Не буду скрывать, еще пытался мною манипулировать, даже старался внушить мне вину за моего отца, якобы во всем виноватого. Этого я ожидал, потому сильно его слова меня не задели. Но потом он спросил, почему я его спас…
Майк тяжело вздохнул.
– Ну, – девушка нервно дернула плечами, – а как ему объяснить, что так поступают все нормальные люди? Не социопаты? Ты же медик, в конце концов, давал клятву Гиппократа. Серьезные парни вроде тебя просто так обещаниями или клятвами не кидаются.
– Все так, – кивнул Майк. – Но ведь дело не в этом. Сам не знаю, почему кинулся его спасать. Не буду врать, конечно, смерти я ему не желал, и не потому, что такой добрый. Просто… в каком-то смысле я никогда не считал его равным противником.
– Так в этом и дело, – заметила Мира. – Равный выкарабкался бы сам, а слабых вытаскивают.
– Вообще, – у него получилось слабое подобие улыбки, – я бы скорее спас именно равного. Хотя да… Ты знаешь, жалость – отвратительное чувство, липкое и мерзкое. Наверное, потому мне плохо от того, что я поступил правильно. А еще от того, что в каком-то роде именно я виноват, что ему стало плохо, – это был мой план. Но я не чувствую себя виноватым. Понимаешь?
– Отлично понимаю! – разозлилась она. – И Лизу начинаю понимать.
– Лизу? – Майк опешил. – А при чем тут…
– Знаешь, у нас с ней и Элен был интересный разговор. – Мира просто пылала от гнева. – Ты не мог не заметить, что нравишься Лизе. Она расстроилась, когда я призналась, что мы вроде как встречаемся, и мы с Элен ее спросили, почему она выбрала тебя! Оказалось, ты похож на прекрасного принца: добрый, благородный, богатый, щедрый и умный. Вот теперь я понимаю. Ты реально этот самый принц! Давай, вперед! На подвиги! И захвати на свои плечи все тяготы мира!
Она тяжело вздохнула и продолжила чуть спокойнее.
– Этот Вова – монстр, – напомнила девушка. – Он нелюдь. Поймать его и остановить было просто необходимо. Причем ты, как тот самый принц, придумал самый бескровный и мирный вариант. И еще: он был недостоин спасения. Заметь, мне сейчас плевать, как ты отнесешься к моему мнению. Так что… просто не смей выедать себе мозг! Ты не должен чувствовать вину. А еще скажу больше: поэтому он тебя и звал сегодня, поэтому и спрашивал. Он хотел, чтобы ты начал психовать.
– Черт… – Майк явно расстроился. – А ведь, скорее всего, так и есть. Я дурак, повелся…
Он улыбнулся, уже спокойнее и увереннее.
– И я снова восхищен, – продолжал молодой человек, и Мира с удивлением поняла, что он уж переключился на флирт. – Никогда не думал, что слово «принц» может быть ругательством. Это… впечатляет. Но главное! Мира, ты рассказала всем, что у нас с тобой отношения! Это просто чудесно… Хотя меня смущает формулировка «вроде как встречаемся».
– «Конфетно-букетный период» звучит слишком пафосно, – весело и иронично заявила она. – И я вообще не люблю штампы.
Майк уже улыбался вовсю, только Мире все равно казалось, что он что-то недоговаривает. Майк слишком внимательно прислушивался к каждому ее слову, слишком старался расслабиться и слишком в ней нуждался.
– Мира, – попросил он непривычно смущенно и тихо в конце ужина. – Можно я еще побуду с тобой? Прогуляемся пешком? Или… может, ты хочешь еще куда-то сходить?
– Гулять по ночному городу – это всегда здорово, – решила она. – Ты все никак не отойдешь? Если хочешь, можем ходить хоть всю ночь, пока ты не успокоишься. Мы же не только вроде как встречаемся. Мы друзья, Майк.
Он нервно усмехнулся.
– Не уверен, что выдержу ходить всю ночь, – признался он. – Я, если честно, устал и уже хочу спать. Да и ты слишком мало спала за эти дни. Но мне нужно побыть с тобой.
– Он еще что-то тебе наговорил? – нахмурилась девушка.
– Нет. – Майк отмахнулся от такого предположения легко и даже рассеянно. – Ты сегодня Гнома видела? Он ничего не рассказывал?
– Он просто сияет весь день. – Мира не очень поняла смену темы. – Но вроде никаких откровений от него не поступало. А он здесь при чем?
– Гном и я, – нехотя начал ее шеф, – именно нас двоих это и коснулось: то, что меня так напрягает и что я не могу объяснить. Братишка радуется, а я не могу этого понять.
Он немного помолчал. Аналитик решила, что самым мудрым сейчас будет не торопить его.
– Нам с ним этой ночью приснился одинаковый сон, – наконец стал рассказывать Майк. – Совершенно идентичный. Мы были в нашей старой детской, сидели на своих маленьких кроватях, хотя оба во сне чувствовали себя взрослыми. Мы были такими, как сейчас, но обстановка вокруг – из нашего детства. И мы увидели маму, точно такую, какой она была. Она стояла в дверях детской, ласково нам улыбалась и махала рукой, как много лет назад всегда поступала, укладывая нас спать. А за ее спиной стоял отец, тоже счастливый, улыбающийся. Он сказал нам, что они с мамой очень нами гордятся. И знаешь… было так тепло, все казалось таким настоящим и правильным… Но ведь так не бывает! Покойники, пусть и наши родные, не могут разговаривать с живыми. Не должны этого делать. Я разумный взрослый человек, и это все как-то… Напрягает.
Он беспомощно развел руками. Мира смотрела на своего шефа и потенциального возлюбленного задумчиво.
