– Нас Наталья Борисовна учила писать, – объяснила спокойно Полина, – печатными буквами. Я первая научилась писать «Наташа». Наталья Борисовна меня похвалила и наклейку дала. Звездочку.
– А почему ты не написала «Полина»? – уточнила мама Катя.
– Я еще таких букв не знаю. Мы не проходили с Натальей Борисовной. Помоги мне красиво написать «Наташа». Конкурс будет. На большом листе надо. Кто победит, тот будет на столе у Натальи Борисовны лежать, – сообщила Полина.
– Твою ж мать, – не сдержалась Катя.
– Нет, имена мам нельзя писать, – ответила Полина, – надо написать красиво – «Наташа». Можно цветочками украсить.
Уложив девочек, Катя до двух часов ночи упражнялась в каллиграфии.
Но каково же было ее счастье, когда младшая Ева в возрасте полутора лет начала рисовать на обоях. То есть на тех обоях, которые были наклеены в комнате сестер. Наконец родительский лайфхак пригодился в реальной жизни.
Но с Евой возникла другая творческая проблема. Если Катя клала младшей дочери на пол чистый лист бумаги, малышка умудрялась закрасить все вокруг, не заходя на лист. Пол, ножки стульев и столов – все оказывалось в краске. А лист, предназначенный для рисования, оставался девственно чистым.
– Может, дать Еве альбом для рисования? – предложила как-то я, когда Катя с малышкой оказались у нас в гостях.
– Неееет! – закричала Катя. – Она разрисует все, кроме альбома!
Еще одну прекрасную историю на тему «неожиданностей» рассказала мне приятельница Настя. После возвращения от бабушки мальчик Степа начал выливать содержимое горшка в унитаз. Сам переставил горшок, который стоял в детской рядом с кроватью, в ванную комнату, и пытался сразу пописать в унитаз, а не в горшок. Настя очень радовалась сознательности сына. Купила ободок на унитаз, и Степа с радостью им воспользовался, пнув горшок куда подальше. Рецепт неожиданных достижений, как всегда, оказался прост.
Находясь у бабушки, Степа писал в горшок и ждал, что бабушка тут же кинется его уносить, хлопать в ладоши, всячески хвалить, как делали это мама и другая бабушка. Но эта непонятливая бабушка даже не замечала, что ребенок «сделал дела».
– Надо убрать, – сообщил Степа второй бабушке.
– Надо, – ответила бабушка.
– Пахнет, – намекнул мальчик, когда бабушка не бросилась уносить горшок.
– Пахнет, – согласилась бабушка.
Спустя два часа Степа сам вынес горшок. Его дальнейшие попытки избавиться от полного горшка натыкались на бабушкино непонимание проблемы.
– Я покакал, – объявлял Степа.
– Поздравляю, – равнодушно отвечала бабушка, не собиравшаяся хлопать в ладоши.
– Вынесите, – просил Степа. Он употреблял множественное число не из уважения к бабушке, с которой был знаком не так близко, как с другой, а лишь потому, что горшок за ним могли вынести и мама, и бабушка, и даже папа с дедушкой. Во множественном числе.
– Вот вы и вынесите, – отвечала абсолютно несознательная бабушка.
Степе ничего не оставалось, как выносить горшок самостоятельно.
К концу второй недели пребывания у другой бабушки Степа понял, что все зависит от него, и сам перебазировал горшок в туалет, а потом пытался примоститься на унитаз, чтобы не мучиться с горшком, запахом и бабушкой.
Да, был еще один секрет. У бабушки на даче оказался унитаз с висящей цепочкой-смывателем. И эта странная бабушка в один прекрасный момент показала внуку, как здорово дергать за цепочку. Как вода сливается в унитаз. Степа дергал и смотрел на водоворот в унитазе. Мог заниматься этим часами. Бабушка успевала и суп сварить, и сырники пожарить. Компанию Степе составлял кот Черныш – старый, глухой на одно ухо и слепой на оба глаза. Но на звук смываемой воды Черныш всегда прибегал. Степа с Чернышом устраивались вокруг унитаза и Степа дергал за цепочку смывателя.
– Нет, сначала дела сделай, а потом дергай, – строго велела бабушка.
Степа стал «делать дела» в унитаз. Но дома у родителей и в гостях у другой бабушки не имелось такого прекрасного древнего устройства. А был унитаз с кнопкой. И толпа родственников, готовых вынести горшок по первому требованию.
– Нельзя срать там, где спишь, – заявил Степа маме и бабушке, вернувшись с дачи другой бабушки, явно цитируя ее слова, и отнес горшок в ванную. Первая бабушка упала в обморок.
Степа прав. Меня тоже всегда раздражало присутствие горшка в детской комнате – неэстетично, негигиенично. Есть нужно за кухонным или обеденным столом. Справлять нужду в туалете. Принимать душ в ванной. Очень важно сразу объяснить ребенку – родители ведь не писают и не какают в спальне, тогда почему он может?
Свекровь, которая вторая бабушка, прислала Насте видео – Степа руками ест малину из дуршлага, который стоит на тазу, а таз – на столе. Настя онемела. Дома она перемывала каждую ягодку, перекладывала в красивую тарелку, сверху присыпала сахарной пудрой, тоже красиво, и выдавала Степе десертную вилочку. В другом виде сын есть малину, клубнику и другие ягоды отказывался. А выяснилось, что надо было просто помыть и плюхнуть на стол.
Домашние обязанности четырехлетнего ребенка
Сервировать стол, в том числе хорошими тарелками.
У вас все еще завалялся за ненадобностью чудесный фарфоровый сервиз из семейной коллекции? И приборы к нему? В этом возрасте, как мне кажется, важно убедить ребенка в том, что ножом нужно пользоваться всегда и везде. Нельзя, непозволительно есть ложкой то, что подразумевает вилку и нож. Впрочем, еще желательно подготовить ребенка к тому, что в жизни бывают ситуации, когда можно и нужно забыть про нож. Например, на детских выездных экскурсиях.
Мы как-то поехали с дочкой на школьную экскурсию в музей – в программу мероприятия входил обед в виде блинчиков. Детям выдали одноразовые вилки и ложки – кому что досталось. Моей дочери – ложка. Я, кажется, отлучилась в туалет и пришла в тот момент, когда дочь поливала блины не сгущенкой, а слезами.
– Что случилось? – ахнула я.
– Не могу есть блины ложкой, – ответила Сима.
– Ну, ешь руками. Вот, вытри руки. – Я полезла за влажными салфетками.
– А ножа у них нет? – уточнила дочь.
Да, иногда допустимо есть блины ложкой. Иначе будет, как в нашей ситуации. Я попросила нож у женщины, которая отвечала за кормление детей. И та на весь зал с явной издевкой в голосе объявила: «Ой, какие мы воспитанные! Тьфу-ты ну-ты». Именно поэтому я всегда езжу с детьми в качестве сопровождающей мамы. Чтобы объяснить женщине, которая решила отпустить комментарий в адрес ребенка, не только моего, но и чужого, что так делать не стоит. Не в моем присутствии точно.
Я не угрожаю. Просто вежливо прошу, тихо, спокойно. Но, видимо, мое лицо становится совсем недобрым, поэтому со мной редко кто спорит. Кстати, тогда меня поддержала еще одна мама из числа сопровождающих. Ее сыну и еще двум девочкам вообще блинов не досталось. Мама пообещала написать про экскурсию во всех соцсетях и разослать по всем родительским чатам отзыв – обещанный обед, оплаченный приличной суммой, вовсе не обед, а холодный блин, явно вчерашний. И тот не достался.
