В голове зреют тысячи оправданий тому, почему я здесь остаюсь, и причина этому вовсе не Алена. Совсем не Алена. И снова вру невесте, что мне нужно завершить свои дела, и я провожаю её к выходу, усаживаю в свой автомобиль с водителем, вызывая еще одну машину, которая стояла в гараже старого дома отца, который я недавно выкупил с торгов.
Перекуриваю на улице, размышляя о том, что не смог бы добиться сегодняшнего положения, если бы все мои мысли постоянно были заняты этой девушкой. За эти годы на моем пути вставало множество препятствий. Мои первые шаги на чужой территории были неустойчивыми, опасными. Я устроился работать на Лондонской фондовой бирже мелким клерком и попутно заканчивал образование, используя кредитные средства.
После того как я покинул Россию, пребывая в вольном плавании, моя жизнь состояла только из работы, учебы и снова работы. Времени на отношения не было вовсе, и женщины менялись как в калейдоскопе, не оставляя в моей памяти следов о себе.
Мои способности и чутье не остались незамеченными, благодаря чему я быстро поднимался вверх по карьерной лестнице. Но мне было мало работать на кого-то, пусть при этом я и зарабатывал неплохие деньги. Со временем я смог играть на бирже собственными средствами, и опять-таки, благодаря интуиции и рисковым операциям, мой банковский счет вскоре стал выглядеть весьма презентабельно. Последние годы я посвятил развитию бизнеса в России, который работал по своим собственным законам, которые, благо, я еще помнил, но только ради того, чтобы добраться до отца.
Поймал одного из официантов и спросил, где можно найти его коллегу, описав внешность. Парень напрягся, явно испугавшись, но сказал, что видел его на заднем дворе.
Действительно, именно там я их и застал, как раз в тот момент, когда этот сопляк присосался к Алене. Ловлю её рассредоточенный взгляд, зверея от открывшейся картины. Не знаю, чего я ожидал, но явно не такого поворота событий.
Отношения со слабым полом неизменно развивались в одном и том же порядке: женщины сами предлагают мне себя, а мне оставалось только решать, хочу я принимать этот подарок или нет. И только с Птичкой всегда всё шло наперекосяк.
Официант отлепляется от неё, и я только в этот момент замечаю, что одна его рука держит бутылку за горлышко, что объясняет мне вид девушки. Она смотрит мне в глаза и улыбается такой улыбкой, которую никогда не видел на её лице. Пьяной.
Неужели сейчас передо мной та самая девушка, которую я знал? В моей памяти Алена оставалась донельзя правильной в части вредных привычек. Спортсменка, которая четко знала, что если они могут хотя бы на миллиметр отдалить её от вожделенного «золота», то она ни при каких обстоятельствах не станет им поддаваться. Хотя, конечно, её мамаша тоже приложила к этому руку. Помнится, некоторое время её вредной привычкой был и я.
Но теперь я, черт меня дери, вижу её пьяной и с сигаретой в руках. И вновь эта въедливая потребность понять, что же повлияло на эти изменения, и желание узнать новую Алену такой, какой она стала теперь.
Когда-то именно она спасала меня от моих пороков, и теперь было весьма странно оказаться по другую сторону баррикад. Забираю из её пальцев сигарету, слыша исходящий от нее запах алкоголя и сигарет. Мне нестерпимо хочется попробовать этот коктейль с её губ, но воспоминания о недавнем поцелуе с молокососом злят и возвращают в реальность.
Сдерживаю себя от того, чтобы не отправить её вымыть рот с мылом; впрочем, это не смоет с нее прошлое с Максимом, и это бесит меня больше всего. Эти воспоминания, как яд, отравляют всё во мне. Остается лишь небольшая зацепка, возможность не покалечить свою гордость и при этом получить Алену, поэтому сжимаю её руку, чтобы увести отсюда, туда, где никто не будет нас отвлекать.
С её хмельных губ срывается глупый вопрос, который как никогда соответствует действительности, вызывая во мне горькую улыбку.
Тогда, когда я подарил ей украшение на шею, не соврал. Моё сердце так и осталось с ней навсегда, но не украденным, а добровольно отданным. Возвращаюсь на мгновение в тот день, вспоминая с какой искренностью она заверяла, что никогда мне его не вернет. И ведь исполнила же обещание. Правда мне неизвестно, какая судьба постигла драгоценный камушек.
Мне хочется видеть её боль, слизывать соль с её бледных щек, наслаждаясь вкусом этих мук. Пусть эта потребность больная и безумная, но когда речь идет о ней, границы нормы стираются, растворяются, и я уже не чувствую себя психически здоровым. Я помешан на ней, отравлен ею, она – зараза, которая прокралась мне под кожу и жила там годами, и что бы я ни делал, а вытравить её из себя не могу.
Глава 12
Хочу только видеть, как она будет страдать, мучаться, как начнет ползать у моих ног, пораженная и сломленная. Как мучился и страдал я по ней, жалея, что вообще способен испытывать эмоции. Как мчался тогда из города N в Москву на огромной скорости, и в голове впервые в жизни крутилась мысль о том, что если какая-то из встречных машин захочет перестроиться и мы оба не справимся с управлением, я не сильно буду сожалеть о потерянной жизни.
Глупая, она еще пытается сбежать от меня на тонких своих каблуках, в коротком платье, напомнившем мне о том вечере, когда она без стеснения танцевала для меня, и мне хочется увидеть этот танец вновь.
Мы заходим в затхлый кабинет, раньше занимаемый моим родителем, и я сразу наливаю виски, пока Алена стоит, прислонившись плечиком к стене, явно намереваясь побыстрее отсюда убраться. Признаться, мне и самому не нравится это место.
Протягиваю ей бокал:
– Раз ты употребляешь алкоголь, попробуй виски.
Она забирает бокал и осторожно принюхивается к запаху, но пробовать не спешит.
– Зачем ты меня сюда привел?
– А ты здесь разве никогда не была? – спрашиваю вместо ответа.
Она отрицательно качает головой:
– А разве должна?
Забираю из открытого сейфа, в котором отец раньше держал крупную наличность, единственный ценный документ и передаю Алене. В день, когда подписал цессию, приехал в этот старый дом, как раз получив права на него, в попытке распутать паутину, которую сплёл мой папаша.
– Вот и расскажи мне, где вы подписывали этот договор.
Если и были у меня сомнения в подлинности документов, то по её лицу сразу стало понятно, что зря надеялся. Она побледнела и дрожащими пальцами вытащила договор из конверта.
– Откуда у тебя это? – Поднимает на меня лихорадочные глаза. Её всю колотит, и она делает глоток виски, недовольно морщась от его терпкого вкуса.
– Не имеет значения. Хочу знать, как ты собираешься возвращать долг. Ты в курсе, что у тебя уже год как просрочка?
Мне хочется задать иные вопросы. Зачем она брала деньги у моего отца? Чем думала, подписывая договор с валютной оговоркой? Как это всё происходило? Потому что я не понимаю, когда они успели обо всем договориться. Единственная картинка, которая складывается в моем мозгу: её измена связана с соглашением, заключенным с отцом, и зная его, я понимаю, он не мог не обложиться правовой защитой со всех сторон, загоняя восемнадцатилетнюю девушку в угол. Впрочем, ее это никак не оправдывает. Меня не волнуют причины, по которым она обратилась к отцу, я прокручивал все возможные варианты событий и не находил ни в одном из них возможность её простить.
