Чувствую ее запах, и окружающий мир пропадает, здесь нет никого, кроме нас. В моей жизни нет Дианы с увесистым колечком на безымянном пальце, о котором она так мечтала, в её жизни нет Андрея, есть только мы здесь и сейчас. И её шелковистая кожа под моими пальцами, белое плечико, по которому мне хочется провести языком, слизав его нежность, как верхушку с пломбира.
– Должно быть Андрей выделил тебе не слишком щедрое содержание, раз ты решила перекинуться на генерала. – Стоит этому язвительному замечанию сорваться с губ, как я чувствую, что она замирает в моих руках, а затем пытается прервать танец и вырваться. Сжимаю пальцы на ее ладони крепче, пока она не начинает осознавать тщетность своих попыток. Иного ей не остается, ибо здесь слишком много любопытных глаз, и она постепенно расслабляется.
– Самгин, ты ублюдок, – произносит она с улыбкой на устах, убирая назад прядь волос, упавшую на мой лоб.
Мне хочется представить иллюзию, в которой Алена не является женщиной, предавшей меня, продавшись за деньги моему отцу и связавшись с моим лучшим другом. Мираж, где мы вместе и нас не разделяют другие люди и время. На короткие мгновения нашего танца я отдаюсь этой картинке, притягивая девушку к себе ближе, забывая о взглядах, направленных на нас. И «не моя» моя девушка поддается этому наваждению, прижимаясь ко мне так тесно, что её маленький носик, касаясь кожи, втягивает воздух где-то у изгиба моей шеи.
Кажется, мы оба не сразу понимаем, где мы сейчас находимся и что композиция закончилась еще несколько секунд назад. Когда я останавливаюсь, Алена поспешно отступает от меня на шаг, и я, словно в замедленной съемке замечаю, как её пальцы выскальзывают из моей ладони.
Нам остается только вернуться за стол, к которому нас провожают взгляды Дианы и Андрея. Где-то на поверхности возникает желание, чтобы невеста закатила скандал, начала задавать вопросы о том, с какой стати я прижимаю к себе девушку Андрея. Но когда я приземляюсь рядом с ней, она сидит окаменевшая, должно быть, на подсознательном уровне понимая, что мне нужен только небольшой повод, и помолвка будет разорвана. Алена права, я ублюдок.
Андрей куда-то уводит Алену, и я из последних сил сдерживаю себя, чтобы не пойти за этими двумя, понимая, что у меня нет никаких прав на неё – по крайней мере, тех, о которых я могу заявить вслух и предъявить Самойлову.
«Эй, Андрюха, я трахал Алену десять лет назад, был её первым мужчиной и считаю, что никто не должен прикасаться к ней, кроме меня. Да, она продажная дрянь, но она моя продажная дрянь».
Тягучие минуты тянутся одна за другой, а они все не возвращаются. Я попытался немного расслабить Диану пустым диалогом и отвлечься сам, но она усиленно строила хорошую мину при плохой игре, словно ничего не произошло. В общем-то, она делала именно то, из-за чего я решил, что она станет мне хорошей женой: закрывала глаза на мои проступки. И я, вроде, должен быть доволен, но меня начало это дичайшим образом раздражать.
Курить хотелось нестерпимо! Захватил пачку сигарет и направился на веранду. Блядская интуиция, ноги сами меня привели к ним, чтобы я лично убедился в двуличности девушки. Открыл стеклянную дверь и ударился о живописную сцену того, как Андрей целует Алену, прижимая к стене.
– Надеюсь, не помешал? – интересуюсь я, щелкая зажигалкой.
Наблюдаю, прикуривая сигарету, как Алена отстраняется, а Андрей поворачивается в мою сторону и прожигает злым взглядом.
Алена почти выбегает с веранды, каждым ударом своих каблучков въедаясь в мой мозг.
– Клим, – подходит ко мне Самойлов, набычившись, – мне плевать, что вы с ней когда-то встречались, забудь её.
– А мне плевать, что вы сейчас встречаетесь, – отвечаю я, медленно выпуская дым. Как никогда мне не хватает тех времен, когда можно было вызвать противника на дуэль, а сейчас я могу разве что разбить ему нос и сломать ребра, дай мне только повод это сделать.
Но Самойлов не дает, молча покидая веранду, оставляет меня взведенным и разочарованным.
Не нахожу Алену ни за столиком, ни в зале, нигде в зоне видимости. Не отыскав её на первом этаже, поднимаюсь на второй, хотя он закрыт для гостей. Слышу, как захлопывается одна дверь из череды прочих, и направляюсь к этой комнате, намереваясь проверить, не там ли Алена. Мозг подсказывает, что я должен уйти и вернуться на первый этаж, а сам иду вперед. Это была небольшая ванная комната для гостей. Алена стояла, прижимая влажные ладони к щекам, и дернулась, увидев меня.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает так тихо, что я разобрал вопрос только по движению ее губ.
– Пришел забрать своё, – отвечаю я, поворачивая защелку на двери и стягивая с плеч пиджак, чтобы кинуть на пол.
Алена пятится назад, понимая, что сейчас что-то должно произойти, пусть я сам еще не решил, что.
– «Твоё» сидит за столиком в зале, – произносит она, рвано глотая воздух.
Её глаза блестят, но я не знаю, от страха или от возбуждения. Сжимаю её подбородок в попытке рассмотреть, что за эмоции плескается в лазурной глубине. Дышу тяжело, испытывая какую-то нечеловеческую ярость от мысли, что это он зажег в ней этот огонь. Мне хочется всё стереть с её тела, любую мысль или печать другого мужчины. Выжечь каждое прикосновение, пусть даже против её воли.
– Понравилось с ним? – Стягиваю рыжие локоны в кулак, оттягивая её голову назад, дыша в губы.
Алена, к моему удивлению, высовывает свой острый язычок и скользит им по моим губам.
– Понравилось, Самгин.
Всё! Выдыхаю, закрыв глаза. Все мои преграды ломаются, и я понимаю, что проигрываю в этой битве по всем фронтам.
– Я тебя ненавижу, – признаю своё поражение, целуя её в губы так, чтобы она забыла о том, другом поцелуе, о тех, чужих руках, – жадно, собственнически, напоминая ей, что она только моя.
– Я тебя тоже. – Она притягивает меня к себе ближе, обхватывая шею, и не просто отвечает, а сама забирает поцелуй – судорожно, так словно от этого зависит её жизнь.
Глава 22
Подталкиваю её к столешнице раковины, Алена едва не падает на нее, и я усаживаю её на холодную мраморную поверхность. В голове – пустота, близость девушки стирает мысли, превращая все мои порывы в единственную потребность – обладать. Пальцы скользят по шелку её платья, поднимая вверх, она сама разводит ноги, так что я оказываюсь между них и добираюсь до тонкой материи трусиков. Чувствую жар, исходящий от промежности, она возбужденная, влажная, притягивает меня к себе, чтобы вновь хаотично целовать, пока я совершаю круговые движения по клитору, ощущая, как ткань пропитывается её желанием.
Медленно стягиваю с неё трусики, зацепляясь за каблуки, и наконец, высвобождаю её ноги, пряча белье на память в карман своих брюк, не желая, чтобы кто-то посторонний нашел его после нашего соития. Вхожу в её тугую плоть пальцами, как в тот вечер, когда она вновь вернулась в мою жизнь, но теперь я не позволю всему закончиться так, как хочется ей. Её веки опущены, она хватается руками за то, что расположено за её спиной, ища опору, и кажется самым невероятным созданием в моей жизни. Живая, жаждущая, трепещущая.
