Достигнув максимальной кондиции, когда каблуки пошатывались подо мной даже тогда, когда я сидела (хотя мне казалось, что проблема не в алкоголе, а в вибрирующем от оглушающей музыки танцполе), я решила, что готова зажечь.
К сожалению, я не относилась к тем людям, которые утром забывают о том, что творят в состоянии алкогольного опьянения. Но сейчас мне было в достаточной степени хорошо, чтобы ни на что не обращать внимания, ни о ком и ни о чем не думать, лишь отдаваться музыке, которая проходила сквозь мое тело, заставляя его двигаться.
Молодые люди крутились вокруг меня, клюнувшие на мой нескромный наряд, в расчёте, что я и скромностью не наделена, в попытке присоединиться к моей личной вакханалии. Оставалось только улыбаться и отрицательно качать пальчиком, выписывая бедрами «восьмерки».
Продолжая плыть в волнах танцующей толпы, я не контролировала свои действия, слабо понимая, что происходит. Не знаю, как выглядели мои танцевальные потуги, должно быть, утром мне захочется спрятаться от стыда под подушку, но сейчас стыд был усыплен вином, и мне было безразлично все, что происходит вокруг.
Из-за алкоголя тело заторможенно передавало сигналы в мозг, и я не сразу поняла, что кто-то осмелился положить руку мне на задницу, но она пропала оттуда сразу после того, как я осознала её там появление.
– Ты пьяна. – Я падаю на грудь Клима, когда он разворачивает и тянет меня на себя. Несколько мгновений просто прижимаюсь щекой к ткани его рубашки, медленно покачиваясь на алкогольных парах. Его запах такой знакомый, успокаивающий.
– Угу, - бурчу я, поднимая ладони к его плечам, заглядывая своими пьяными глазами в его. Он так строго смотрит на меня. Хмурюсь. Будто этот тип, который всегда делал в своей жизни только то, что хотел, вправе судить мои поступки!
В поле видимости попадает столик с Мариной и другими девочками, которые дружно наблюдают, как я танцую с известным миллионером, пока я, пьяно улыбаясь, наслаждаясь его близостью.
Это странно осознавать, но сейчас мне хорошо. Пусть даже я пьяна и надеюсь, что мужчина, который обнимает меня, не плод белой горячки. Я еще теснее прижимаюсь к нему, заводя ладонь на его шею, чтобы подняться к нему и ощутить вкус его губ. Он слизывает вино с моего языка, и я готова сейчас быть поглощенной им до самого основания, до дна. Музыка бьет по коже, вокруг тьма людей, которые о чем-то разговаривают, смеются, выпивают, а я чувствую себя убаюканной в его руках, умиротворенной.
На щеках неожиданно появляются слезы. Боже, как же сильно я его люблю! До разрыва сердца!
«Не отпускай меня никогда».
Не знаю, сорвалось ли это с моего языка либо осталось спрятанным в мыслях, но Клим продолжает прижимать меня к себе. Мы двигаемся совсем не в такт музыке, будто в наших головах звучит иная другая мелодия – плавная, медленная, протяжная.
Глава 26
Клим
Моя маленькая пьяная Птичка…
Как ей удается скручивать мои чувства в узел, пока мне самому хочется вывернуться наизнанку. Какой магией владеет эта рыжеволосая ведьма? Может быть, вуду: держит у себя в шкафу куклу, похожую на меня, и колет иголками в сердце, когда ей становится скучно. Или поклоняется Макоши, жертвы приносит, танцуя под дождем, с просьбой сплести наши судьбы в один узелок (или, вернее, наоборот: смотать мою в клубок и выкинуть подальше). Закрываю глаза и явственно вижу её – голую, беснующуюся где-нибудь в поле, с мокрыми волосами, прилипающими к спине, пока вокруг бьют молнии.
Ревность меня жрала, отрывая по кускам части моего разума, спокойствия и воли. Удовлетворение после той ночи длилось недолго, и я начал серьезно задумываться о том, чтобы нанять частного детектива и всегда быть в курсе того, где и с кем она. Сколько раз я уже переступал очередной порог приближаясь к точке невозврата? Это был бы еще одни шаг туда, где о гордости можно забыть, забывшись в Алене.
Предположения о том, как она может проводить время с Андреем, лишали меня аппетита, сна и жизни. Одно меня успокоило: позднее от наших общих партнеров я узнал, что он сейчас за границей. Но не думаю, что по возвращении он забудет о Птичке, раз уже положил на нее глаз и видел мой интерес к ней.
Я приехал в клуб, когда Ильдус сказал, что заметил там особу, которой я ранее так интересовался. Гордость, ну где же ты?! Сидел в машине некоторое время, думая о том, что Алену нужно оставить. Нас оставить в прошлом и жить дальше. Но от этой мысли вокруг сразу стало всё унылым и тошнотворным, и я в своих глазах таким же стал – убогим без чувств к ней.
Видимо, сильно я нагрешил – в этой ли жизни или в прошлой, не знаю, – но теперь расплачиваюсь за все сполна. С ней быть не могу, и без нее не жизнь.
На входе столкнулся с девушкой, которая знала меня, а я никак не мог вспомнить её, где мы познакомились, трахались ли или нет. Уцепилась за меня, как за спасательный круг, а у Дианы за этот вечер и многие другие коллекция ювелирных изделий будет пополнена.
Алена находилась в кругу подруг, и мне даже сначала показалось, что зря я приехал выслеживать её, пока она не поднялась из-за стола и не направилась неровной походкой к танцполу. Мой взгляд остановился на подоле её короткого платья, стоит ей нагнуться и можно будет разглядеть трусики, если они, конечно, на ней. Отшлепать бы хорошенько её по попке, на которую она так активно ищет приключения!
Долго я сидел, терпеливо наблюдая, как она отдается музыке. Она была явно пьяна, и всё же это не мешало её движениям быть пленяющими, манящими меня, как мотылька на губительный свет. Эти минуты она жила танцем, и я вспомнил, как впервые увидел её на снаряде, когда она осторожно ходила по бревну, и даже музыка её выступления до сих пор звучала в моей голове. Алена стала успешной гимнасткой не только потому, что выкладывалась на тренировках по полной и была наделена феноменальными физическими данными и огромной волей к победе. Природа также подарила ей грацию и музыкальный слух, благодаря которым каждое её движение было синхронизировано с той мелодией, под которую она выходила на помост. Всё это вкупе дало России прекрасную спортсменку, и порой я ловил себя на мысли, что, возможно, переступить тогда через меня было для неё верным решением.
Особи мужского пола, ошивавшиеся рядом, смотрели на неё, как на мясо, и мне хотелось подойти к каждому и пересчитать зубы, желательно с пола. Когда один из них все же потянул к неё свои клешни, я понял, что моему терпению пришел конец.
Выкрутил руку подвыпившему мажору, который позарился на добычу, что ему не по зубам, не сумев оценить хищность Птички.
– Она моя, - объясняю ему доходчиво. Одно его неловкое движение – и перелом обеспечен, прежде чем к нам подходит охрана клуба и молча уводит его на улицу. Как же я скучаю по хорошей драке на все заведение! Я мало изменился за прошедшие годы, а костюм бизнесмена лишь камуфляж, из которого мне постоянно хотелось вылезти, необходимый для прикрытия моего дурного нрава.
Кажется, Алена даже ничего не заметила, не прерывая танца, упуская из виду, что сейчас вокруг нее образовалась зона отчуждения. Стоило мне притянуть её к себе, как две составляющие одного элемента вдруг сложились. Она обняла меня за талию и прикрыла глаза с таким видом, будто не отплясывала минуту назад. Горячая, мягкая в своих пьяных движениях, она почему-то кажется ужасно трогательной, почти по-детски ранимой, сорвав с себя маску желчной стервы.
