Мне показалось, или ночью он обнимал меня? Довольная улыбка расплывается по губам одновременно с приятным томлением внизу живота. Воспоминания, маленькими деталями, начали складываться в голове, и я припоминаю, как ночью терлась щекой о его грудь с порослью жестких волос на ней, прижимаясь к нему всем телом, и он вовсе не отталкивал меня. Это так естественно – спать с ним в одной кровати, обнимать и согреваться его теплом! Эти мысли подарили мне надежду на то, что у нас с ним не все потеряно и в этом порой ужасно грубом мужлане, все еще жив мой Клим.
Я испытала горькое разочарование, не обнаружив его в номере. Впрочем, на часах уже полдень, разгар рабочего дня, но я почему-то самоуверенно ожидала, что он останется здесь, отложив свои дела ради меня. На столе обнаружила короткую сухую записку от него с предложением заказать себе завтрак, если тот, что на столе, уже остыл, с предусмотрительно оставленной упаковкой «Алкозельцера». И всё. Верчу в руках бесполезную бумажку – все, что осталось после прошедшей ночи. Два шага вперед – три шага назад.
Аппетита не было, да и вчерашний алкоголь еще не испарился из организма, поэтому я выпила половину графина воды и апельсиновый сок, в надежде, что интоксикация вскоре завершится. Натягивая вчерашнее платье, поняла, что в таком виде даже в такси ехать не лучшая идея, поэтому решила стащить очередной дорогущий пиджак Самгина. Скоро смогу выставлять их на «Ибэй».
На выходе из номера истуканом стоял один из представителей охраны хозяина номера, поставивший меня в известность о том, что я буду доставлена домой на автомобиле Самгина и мне нужно проследовать за ним. Это был не вопрос, не пожелание. Меня просто поставили перед фактом. Маленькая обида, закравшаяся в душу из-за того, что после всей нежности минувшей ночи, которую я хорошо запомнила, несмотря на вино, он просто оставил меня, заставила ответить его работнику резким отказом.
– Клим Анатольевич велел провести вас через черный ход, – настаивал мужчина, будто только что завершил сниматься в массовке «Людей в черном». Ну да, конечно, после анального секса меня можно водить теперь только через черный ход!
Теперь не обида, а самая настоящая злость завладела мной, и я упрямо решила покинуть отель через центральный выход. Сердце сжималось в груди от разочарования и понимания, что ему, должно быть, невыгодно, чтобы меня кто-то видел в холле отеля, где он обитает.
Я почувствовала себя какой-то дешёвой проституткой, которую выпроваживают восвояси, стоило мне только выйти из лифта с бодигардом, идущим по пятам. Наверное, если бы не он, некоторые постояльцы, которых особенно заинтересовал мой внешний вид, могли бы подойти и поинтересоваться стоимостью моих услуг за час.
Взгляды женской половины, наоборот, были осуждающими и брезгливыми, будто я покушалась на мораль, нравственность и их мужей. Закусила губу, понимая, что именно так со стороны и выгляжу – как шлюха.
Судя по всему, секьюрити не смог набраться смелости применить ко мне силу, чтобы затащить в машину, поэтому молча наблюдал за тем, как я села в такси, и последовал следом за нами. Уехал только после того, как я зашла в подъезд. Заботливый какой!
Оказавшись дома, я принялась смывать под душем прилипшие ко мне грязные взгляды и мысли посторонних людей. Слезы сами навернулись на глаза, оттого что Клим не защитил меня от них, когда я так ждала от него хотя бы какого-то проявления человеческого отношения к себе, а он раз за разом лишь доказывал, что я для него ничего не значу. Разве что тело мое приносило ему удовольствие.
Выплакавшись, почувствовала опустошение, и от этого стало чуточку легче, потому что переживать огромное количество эмоций, которые он дарил мне своей персоной, сил уже не осталось. Я чувствовала нервное истощение, устав постоянно быть плохой, при каждой встрече ловя на себе его взгляды, полные ненависти.
Общаться с ним все равно, что кататься на американских горках, когда тебя то на оглушительной скорости подбрасывает вверх, то со свистом уносит в самую пропасть. Вчера он был нежен и ласков, до этого отвратительно нагл и груб, а что случится при следующем нашем столкновении, даже представить не могу.
Следующим вечером, должно быть, окончательно протрезвев, с бутылочкой минеральной воды ко мне наведалась Маринка с расспросами про Самгина и, услышав нашу историю, выпала в осадок.
– Я, конечно, знала, что ты скрытная особа, но как можно было держать в себе все эти годы, что ты встречалась с кем-то из представителей той «золотой молодежи»? Теперь понятно, почему воротила нос от обычных парней, – заключила подруга.
Пожимаю плечами. Как я могла перед ней оправдаться? Поняла бы она меня, скажи я, что даже воспоминания о нем причиняли мне дикую боль, а делиться ими значило бы отрывать от себя куски своей души.
– Ладно, вижу, что ты не особо хочешь рассказывать подробности ваших текущих взаимоотношений – того, что я имела возможность наблюдать, мне более чем достаточно, но ответь хотя бы на один маленький вопрос, иначе я спать не смогу. Как он в сексе?
Тут же вспоминаю наше жесткое соитие в ванной комнате, отчего между ног становится горячо и вязко; жмурюсь в надежде стереть в миг вставшую перед глазами картинку.
– Ничего не расскажу, это только мое, – отрицательно мотаю головой.
Хотя Марина была моей лучшей подругой, но я понимала, что она журналист, и подобное знание грозит тому, что она не сможет удержаться от искушения его обнародовать, а я не хотела, чтобы где-нибудь в светской хронике всплыли интимные подробности физической одаренности Самгина. У меня и так слишком много соперниц.
Подруга удручённо надула свои пухлые губки, но через секунду уже вновь возбужденно щебетала.
– Жаль, что ты не видела со стороны тот момент, когда он к тебе подошел и все расступились! – пищит от восторга Маринка, заваливаясь на диван и мечтательно обнимая подушку. – Боже, какой мужик!
Наш диалог прервал стук в дверь, и мы с ней переглянулись – я никого не ждала, и когда увидела по ту сторону двери Самгина, зависла на целую минуту. Стою, не накрашенная, в майке и старых домашних шортах, что делало меня совершенно не подготовленной к визиту мужчины, привыкшему к идеально отполированным женщинам.
Глава 29
Марина успевает одеться за то время, пока я приходила в себя от неожиданного визита высокого во всех смыслах гостя, быстро прощается с нами и проскальзывает в дверь, оборачиваясь ко мне за спиной Самгина, подмигивает с присущим ей озорством, одновременно с этим одними губами изображает слово «горячий», с поднятыми вверх большими пальцами.
– Привет, – произношу я, запинаясь и, наконец, пропускаю его к себе.
– Привет.
Он осматривает мою маленькую квартирку, заставленную сейчас цветами, которые каждый день менялись дарителем на свежие. Те, что от Андрея, я еще принимала, а вот душные букеты, дарованные генералом, после росписи курьеру сразу несла в мусорку. Мне было жутко видеть доказательство своей оплошности и интереса Васильева к собственной персоне у себя дома. Старого Ловеласа не смущал тот факт, что, по его мнению, я нахожусь в отношениях с молодым и перспективным Самойловым. Мало того, что он знает его, так еще и состоит в приятельских отношениях с его отцом. На что он рассчитывал своими ухаживаниями, я даже не хотела знать. От открыток, которые венчали его букеты с витиеватыми и напыщенными комплиментами, попахивало нафталином.
