До меня вдруг дошло, почему они выбрали для встречи людное место: никто из них не доверял друг другу, каждый ждал подвоха и обмана. С одной стороны, Васильев с приспешниками, с другой – мужчина восточной внешности, в котором можно было бы признать европеизированного араба, в компании своих людей.
Глава 43
Я так внимательно их рассматривала, что Алика слегка пожала мою руку, напомнив мне прекратить пялиться, но генерал успел заметить моё внимание, и наши взгляды пересеклись. Переборов страх, я попробовала изобразить смущенную улыбку, не имея понятия о том, как моя гримаса выглядит со стороны, но Васильев также ответил мне улыбкой и кивком, что дало мне возможность расслабиться и вновь начать дышать.
Однако остальные мужчины, шедшие рядом, обратили на нас внимание, рассматривая с плотоядным интересом, и когда нас пригласили составить им компанию, удивляться было нечему: для них мы были красивыми атрибутами, не представляющими опасности. Они расположились в отдельном зале за большим круглым столом, где кроме нас не было других посетителей и куда входили только служащие ресторана. Алика превосходно изображала из себя дурочку, падкую на богатства араба, представившегося как Гассан, и его сладкие речи с сильным акцентом, которые он лил ей в уши, а генерал настолько откровенно пускал на меня слюни, что я едва была способна скрыть испытываемое к нему отвращение, граничащее с рвотными позывами.
Принесенное блюдо не лезло в глотку, желудок отдавал свинцовой тяжестью, и я водила вилкой по тарелке, прислушиваясь ко всему, что произносят за столом, однако ни одна из фраз не показалась мне странной или в какой-нибудь степени подозрительной. В какой-то момент к арабу обратился его человек, который до этого всё время сидел в лэптопе, и шепнул что-то на ухо. Выражение лица мужчины тут же изменилось, некое подобие дружелюбия тут же с него сползло, и он уставился на меня, а затем медленно перевёл на Алику, чтобы вновь обратить убийственный взгляд на меня. Он передал информацию рядом сидящим, и они тут же поднялись и направили на нас оружие. Генералу еще не было известно, что происходит, но когда араб заговорил на непонятном мне языке, на лице Васильева отразился дикий гнев, и он с ужасом смотрел на меня. Нас раскрыли.
Ловким движением Алика достала закрепленное на бедре под платьем оружие и навела дуло на главаря арабов, пока люди генерала замешкались, тратя драгоценное время. Мы стоим с ней вдвоем против головорезов, оружие которых направлено на нас, и я понимаю, что выжить здесь практически нет шансов. Бодигарды генерала еще не поняли, нужно ли защищать своего хозяина от арабов или от блондинки с пистолетом, но, вероятно, решили для начала избавиться от меньшего из зол и пополнили ряды тех, кто уже целился в нас.
Алика произнесла одну фразу на арабском, должно быть, послужившую Гассану. пищей для размышления. Я понятия не имела о её значении, может быть, она пообещала, что они останутся в живых, если опустят дула, может быть, что-то еще, намекавшее на то, что если кто-то из нас будет ранен или убит, пощады ждать не стоит.
В зале стоит смертельная тишина; казалось, можно расслышать, как в головах араба крутятся винтики, запуская процесс мышления. Мое внимание привлекает самый молодой из мужчин, кажется, это сын Гассана: оружие в его руках дрожит, а по вискам ручьем стекает пот, и мне кажется, что он, как и я, впервые в жизни попал в такую передрягу.
Раздается щелчок открываемой двери, нарушая царившую тишину, и через порог зала переступает, на свою беду, не вовремя вошедшая официантка. Обращая все взгляды на себя, и оценив ужас ситуации, она начинает истошно визжать, роняя поднос. Я вижу, как молодой парень наводит на нее оружие и делает несколько выстрелов, одним из которых попадает девушке в грудь, и дальше, не прекращая нажимать дрожащей рукой на курок, вновь наставляет оружие на нас, не особо прицеливаясь.
Всё это было похоже на вторжение лисы в курятник, разве что вместо перьев вокруг летали ошметки мебели, расщепляемые после проникновения в неё огнестрельных выстрелов. И в эти секунды неразберихи, я падаю на пол и ползу на корячках за огромную колонну, подтягивая ноги и пытаясь максимально сгруппироваться,жмуря глаза, как ребенок, прячущийся под одеялом от ночных кошмаров и рассчитывающий на то, что меня никто не увидит, если я не вижу их.
Выстрелы стихли, и я слышу разговор Алики и Гассана; я не знаю, что произошло, но, набравшись смелости, выглядываю из своего укрытия и понимаю, что смотрю прямо в остекленевшие глаза генерала, лежащего с пулевым ранением по центру лба. Рядом с ним лежит еще пара трупов из представителей обеих сторон этой адской встречи. Не знаю, почему, но интуиция подсказывает, что генерал пал именно от руки блондинки; я прикрываю глаза и воображаю, как она наводит на него пистолет и спускает курок, тем самым прекращая перестрелку.
Казалось, что время замедлилось. Я слушала диалог Алики и араба, ничего не понимая, но интонации девушки были жесткими, словно она отдавала распоряжения, и, к моему удивлению, они начали опускаться на колени с поднятыми руками за минуту до того, как в помещение зашла группа специального назначения.
Я не могла поверить, что всё закончилось. Хотелось упасть в обморок, сделать хоть что-нибудь, чтобы снять клокотавшее во мне напряжение, адреналин выплескивался в кровь со скоростью света, но я лишь растерянно наблюдала за действиями группы захвата и Алики, которая спасла нас от гибели.
В помещении стоял туман от поднявшейся в воздух пыли, и мне только сейчас стало понятно, что никто не ожидал подобного исхода. В ресторане было слишком много случайно оказавшихся людей, которые могли оказаться жертвами страшной ошибки органов безопасности, – должно быть, эту операцию, которую, со слов Завьялова, готовили едва ли не год, кто-то слил.
– Как ты? – Поговорив с одним из мужчин в форме, ко мне подошла Алика.
Я пожимаю плечами, не понимая, что чувствую, что случилось, не осознавая до конца, что едва не погибла.
Заметив мое контуженное состояние, она увела меня из помещения, по которому сновали спецзназовцы. Оказавшись на улице, я глотала воздух, точно задыхаясь, не испытывая пока ни холода в этом крошечном платье с тонким пиджачком, ни других чувств. В центре города из-за скопления автомобилей ФСБ и машин «скорой помощи» образовалась «пробка», вокруг – шум, вой сирен, и я не сразу заметила стоявшего неподалеку Клима. Нас разделяло буквально десять шагов. Он замер, не двигаясь какое-то время, рассматривая меня, будто не узнавая, и я так же смотрела на него, не понимая, как он тут оказался.
Самгин первым вышел из охватившего нас ступора и попытался пройти ко мне, но сотрудники спецназа, оцепившие территорию, не пропускали его. Я была зла на него, но эта злость отступила на второй план перед реальной опасностью и страхом больше никогда его не увидеть. Мне хотелось ощутить его тепло, почувствовать себя живой рядом с ним, и я обратилась к Алике, которая, похоже, круче любого из этих огромных мужиков с оружием, весившим не больше чем девушка, сумевшая за пять минут обезвредить потенциальных террористов, обратившихся за оружием к генералу.
