— Товарищ майор, разрешите воспользоваться вашим оборудованием? — спросил комитетчик.
Громов кивнул.
Бахчисараев всунул дискету в дисковод компьютера, немного примитивного и громоздкого по меркам родной реальности Дениса аппарата, и на огромном ламповом мониторе марки «Рубин», расположенном на стене кабинета, появилось досье Розенберга. С экрана на опергруппу хитрым прищуром взглянул лысеющий толстячок еврейской наружности.
— Йосиф Исакович Розенберг, в узких кругах более известен, как Йося… — весьма знакомо начал старший майор госбезопасности. Совсем так же как когда-то в бытность Дениса агентом в отделе «Защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени» свой рассказ начала Юля при их второй встрече. Вроде бы это было не так давно, не прошло и года, но, сколько всего поменялось с тех пор.
— Дежавю какое-то, — пробурчал Денис, за что тут же получил каблуком в лодыжку под столом от ёжика и гневный предупреждающий взгляд. К счастью, этого возмездия колючего тирана никто из сослуживцев не заметил.
— …Родился в Одессе в 1965 году, — тем временем продолжал Бахчисараев. — Закончил Ленинградский институт по специальности экономика. После ВУЗа по распределению попал в Якутию в поселок Мирный, где получил должность бухгалтера в Госалмазодобыче. — Фотографии на мониторе компьютера замелькали, раскрывая незнакомые исторические хроники жизни Розенберга. Оказывается Йося не всегда был пухленьким лысеющим коротышкой, в молодости он был даже вполне ничего: на черно-белом снимке предстал молодой человек с кудрявой и непослушной шевелюрой и черными, как угольки, глазами, сидящий в окружении других советских студентов в университетской аудитории. Ламповый монитор мигнул, снимок сменился: молодой Йося, облаченный в шубу и кроличью шапку, с улыбкой позировал на фоне бездонного карьера «Мир» в Якутии. Монитор мигнул повторно: Йося переместился в стены кабинета, лицо возмужало, щечки округлились, на них даже появилась растительность в моде работников севера.
— В бухгалтерии Розенберг проработал шестнадцать лет. За этот период якутская Госалмазодобыча не раз проверялась соответствующими органами. Имелись подозрения, что пусть и незначительная, но все же весомая часть алмазов не доходила до адресата. Но большинство проверок не смогли ничего доказать. Лишь в начале двухтысячных появилась ниточка, распутывая которую КГБ удалось выйти на организованную группу преступников, действующих по хорошо отлаженной годами схеме. Среди преступников, оказались многие работники Госалмазодобычи. — Снимки на мониторе замелькали один за другим: сотрудники КГБ в неизменных кожаных пиджаках проводили какие-то обыски, задержания, допросы. — Под подозрением состоял и Розенберг, но прямых доказательств его участия не нашлось, а сам он, естественно, все отрицал. Но все же подозрение в краже государственной собственности вещь серьезная! — Бахчисараев поднял палец кверху. — И даже одного подозрения было достаточно, чтобы отстранить Розенберга от занимаемой должности.
— Какие-нибудь дальнейшие наблюдения за Розенбергом предпринимались? — спросил Громов.
— За кого вы нас держите? — возмутился комитетчик. — Конечно! КГБ вели его почти год. Но ничего подозрительного нарыть не удалось, и наблюдение пришлось снять. За это время Розенберг вернулся в Ленинград, где устроился на должность бухгалтера в ювелирный салон, тогда еще носящий название «Красный рассвет». — Бахчисарев пощелкал по клавиатуре: мелькнула фотография дворца Нарышкиных-Шуваловых, что на углу набережной реки Фонтанки и Итальянской улицы. В родной для Дениса реальности это здание занимал музей Фаберже, в этой же на фасаде разместилась строгая по-советски вывеска «Ювелирный дом — Красный рассвет». Еще один щелчок по клавише, и на экране появился Йося: вид слегка небрежный, красная рубашка совсем не шла его серому пиджаку с черными заплатками на локтях. Да и заплатки выглядели, не как дань западной моде, а именно, как заплатки на истертых локтях. — За этот период никаких крупных трат и серьезных покупок со стороны Розенберга зафиксировано не было, напротив, объект вел весьма скромный и экономный образ жизни. Подозрительных связей тоже не выявлено. Поэтому спустя год наблюдение решено было снять.
— Позвольте предположить, уважаемый коллега, — вновь подал голос Громов, — в короткие сроки после того, как наблюдение было снято, в карьере Розенберга произошел взлет, и он из рядового бухгалтера ювелирного магазина переквалифицировался в директоры этого же самого магазина?
Кир Бахчисараев слегка нахмурился и, отведя взгляд в сторону, произнес:
— Вы весьма проницательны, товарищ майор.
Денис взглянул на отца. Самодовольная улыбка не ускользнула от его глаз, впрочем, как и вздох, который мог означать: «Поспешили, товарищи комитетчики».
Сам же Бахчисараев не стал заострять внимание на оплошности родного ведомства и поспешил продолжить:
— Действительно, спустя полгода после того, как наблюдение было снято, Розенберг занял должность директора ювелирного магазина. Эту должность он занимает и по сей день вот уже на протяжении почти пятнадцати лет. — Быстрые щелчки по клавиатуре, фотографии замелькали одна за другой: Йося в кабинете, Йося на встречах, Йося в магазине, Йося на праздничном фуршете в честь переименования магазина в «Звезду Давида» — с каждой фотографией пузико Розенберга становилось все шире и шире, а «озеро» на макушке все обширнее и обширнее. — Не буду вдаваться в подробности биографии Розенберга в этот период, а перейду сразу к сути.
Старший майор госбезопасности сделал серьезное лицо и взглянул на милиционеров. Расслабившиеся братья близнецы тут же заерзали на стульях и вытянулись по струнке, взгляды вперед, руки параллельно «парте» — ни дать ни взять первоклашки под пристальным взором строгого учителя.
— Полгода назад в Якутии был накрыт новый канал по контрабанде алмазов. В ходе допросов выяснилось, что ОПГ занималась преступной деятельностью уже более десяти лет. А сами алмазы по большей части переправлялись в Ленинград. Кто занимался их реализацией здесь, выяснить не удалось. Организаторы ОПГ напрочь отказались сдавать Ленинградского подельника…
— И не мудрено, — усмехнулся Громов. — В любом случае им грозил пожизненный Марс, поэтому идти на сделку со следствием не было никакого смысла.
— Товарищ майор, вы намекаете на несовершенство нашей судебной системы? — нахмурился Бахчисараев. — Считаете, что преступникам, совершившим расхищение госсобственности в крупных масштабах, надо было дать менее строгие наказания, или, не приведи товарищ Блюмкин, оставить их на земле?
— Ну что вы, товарищ комитетчик, — пожал плечами Громов, — как я могу сомневаться в частности, Розенберг весьма состоятельный человек, имеет дорогую квартиру на Невском, дачу в Гатчине, несколько немецких автомобилей последних моделей и даже небольшой домик на Лазурном берегу Франции…
«Тоже мне олигарх, — усмехнулся Денис. — Эх, друг, побывал бы ты в моем мире, тогда бы ты понял кто такие олигархи. Хотя боюсь, ты бы просто лопнул от возмущения, узнав, как живут олигархи в нашей матушке России».
