— Позже я принесу вам второе, — произнес официант. — На второе у нас цыпленок табака или же котлеты по — киевски на ваш выбор. И если что — то еще понадобится из закусок или же напитков не стесняйтесь беспокоить. Сегодня я к вашим услугам, товарищи.
— Всенепременно, — кивнул Денис и налил себе рюмочку водочки.
Но как только официант ушел, а Денис поднял рюмку и поднес ее ко рту, Юлины пальчики тут же выхватили у него этот объект желания.
— Эй, ты чего? — возмутился Громов — младший.
— Ты забыл, что мы тут на задании, а не для развлечения?! — строго произнесла девушка. — Так что держите себя в руках, товарищ капитан.
— Противный ёжик, — пробурчал Денис.
— Что? — тут же вспыхнула Юля. — Так я тебе уже говорила, никогда не смей называть…
Денис показал пальцем на грудь, где скрывался микрофон КГБ, и Юля тут же умолкла, что — то недовольно забурчав себе под нос, похоже по — немецки.
Дальше сидели молча, доели уху, дождались второго. Время тянулось монотонно, пока со сцены не заиграла «Хаве нагила» и гости, как обезумевшие, не пустились в пляс.
Хава нагила, хава нагила
Хава нагила венисмеча
Хава нагила, хава нагила
Хава нагила венисмеча
К столику, где располагались Денис и Юля с резвостью молодой лани подскочила дама Бальзаковского возраста с фигурой бегемота и волосами цвета кирпичной стены.
«Ну, прямо древнегреческая нимфа на картине художника эпохи возрождения, когда пропорции, подобные кабанчикам, были в моде», — усмехнулся Денис, не предполагая, что в следующую секунду его улыбке придется постыдно бежать.
— Сестренка, разреши ангажировать твоего молодого человека на танец? — Высоким голосом оперной певицы полная нимфа обратилась к Юле.
Вот тут улыбку Дениса словно корова языком слизала. Он сглотнул и с опаской взглянул на спутницу, в глазах проступила мольба, а голова медленно затряслась вправо, влево, но так, чтобы этого не заметила нимфа. В карих глазах ёжика блеснул коварный огонь, словно маленький хитрый чертенок она мило улыбнулась полной даме и промурлыкала:
— Конечно, сестренка. Бери хоть на весь вечер.
— Хаа, — одобрительно хохотнула нимфа и схватила Дениса за руку, а затем, словно пушинку, выдернула его из — за стола и прижала к пышной благоухающей ромашкой и васильками груди.
Возможно, именно так поступали легендарные амазонки и женщины древности в обществе, где культ Богини — матери являлся главенствующим. Но сейчас в эпоху прогресса, равенства и победившего социализма, подобное обращение показалось Денису унизительным. Он, было, попытался высвободиться, но современная амазонка эпохи победившего социализма лишь крепче прижала молодого еврейского скрипача к себе, да так, что лицо его оказалось втиснуто промеж мясистых «близняшек». От этого Денису сделалось неловко и даже немного стыдно, а вот его даме, напротив, дыхание и бурчание в районе бюста явно пришлось по душе, поскольку она захихикала и пустилась в пляс под еще звучащую из колонок «Хаве нагила».
Уру ахим бэлэв самэях Уру ахим бэлэв самэях Уру ахим, уру ахим Уру ахим бэлэв самэях
«На что только не пойдешь ради общего дела», — мысленно постарался успокоить себя капитан советской милиции, как послушная кукла — марионетка прыгая по танцполу. Но успокоиться не получилось, поскольку, кружась в танце, он все же краем глаза успевал уловить то, что происходит вокруг. И это «вокруг» ему очень не понравилось, ведь их танец привлек нежелательные взгляды. Многие гости, не стесняясь, глазели на комичную парочку, некоторые подхихикивали, некоторые даже пытались пускать остроты, и даже сам виновник торжества — Розенберг, позабыл о спутницах и, схватившись за живот, хохотал во всю глотку.
«Ну, Йося, ну гад, — отчего — то решил отыграться на ни в чем не повинном Розенберге Денис. — Если мы тебя сегодня возьмем, я тебе такого леща за это твое веселье отпущу».
И будто прочтя мысли еврейского скрипача, зажатого между пышным бюстом, Розенберг вдруг прекратил смеяться и сжалился, подняв руку вверх. Музыка тут же стихла. Гости прекратили плясать и обратили взоры к виновнику торжества.
— Розочка, на будьте любезны, отпусти своего ухажера, а то ты таки его ненароком задушишь, — хохотнул Йося в микрофон, и современная амазонка эпохи социализма разжала хватку бульдога.
Денис тут же отскочил на шаг от Розочки, цветочные ароматы которой за время танца немного выветрились и обзавелись легкой нотой пота, и, вздохнув полной грудью, поправил съехавшие набекрень очки. Розочка же улыбнулась и послала кавалеру воздушный поцелуй. Громов — младший сглотнул и поспешил ретироваться. За столиком его ждала явно довольная собственной выходкой ёжик. Денис строго на нее взглянул и, схватив рюмку водки, осушил ее залпом. Юля недовольно сдвинула брови, и уже было открыла ротик…
— Вот ничего мне лучше сейчас не говори! — пробурчал Денис и развернулся к вещающему Розенбергу.
Напыщенная речь Йоси явно подходила к самому интересному:
— …А теперь настало время, друзья мои, и с вас получить кое — что мне причитающееся, — произнес Розенберг и алчно почесал ладошки.
Гости дружно закивали, а сам Йося поспешил на сцену. Оркестр заиграл мелодию, знакомую Денису по передаче «Что? Где? Когда?» в момент, когда выносят черный ящик.
«Символично, — подумал Громов — младший. — Но где же наш черный ящик с мазней Гитлера?»
Гости потянулись к сцене. Почти у всех коробочки различных размеров в ярких праздничных упаковках, перетянутых ленточками, но ни одного подобия картины.
«Что ж, подождем», — подумал Денис, и потянулись томительные минуты ожидания.
Гости по очереди подходили к виновнику торжества, обнимали его, троекратно целовали, кто — то старался толкнуть речь, кто — то рассказать историю знакомства или сотрудничества с юбиляром, кто — то даже пускал слезу. В числе последних оказалась и незабвенная Розочка, которой еще долго предстояло являться Денису в кошмарах и соблазнять его там. Громова — младшего аж передернуло. «Не дай Бог мне таких снов», — подумал он. А Розочка меж тем рыдала навзрыд, рассказывая о том, какой Йосечка хороший начальник, и как он помог ей в начале карьеры. После Розочки было еще человек семь, растянувшихся на добрых полчаса, и Денис даже начал клевать носом от этой монотонности, как вдруг ёжик нагло ткнула его острым локотком в бок.
— Ау, ты чего? — возмутился Денис.
— Туда лучше взгляни. — Юля кивнула в сторону.
И в самом деле, к плавно истекающей очереди дарителей присоединились двое мужчин, явно выделяющиеся из основной массы гостей. Это оказались две огромные гориллы, встречавшие гостей у входа. Один славянин, другой кавказец. Пиджаки их небрежно оттопыривались, свидетельствуя о наличии оружия. И эти двое, как раз таки, и несли в руках подобие картины, обернутой праздничной упаковкой.
