— По какому поводу? — поднялся начальник ночной смены сержант Смольков.
Бах! — вот и ответ! Вместо слов заговорили обрезы.
Искрящиеся шаровые молнии понеслись по штабу. Иван увидел, как сержант Смольков задергался от электроразряда и без чувств пал на пол. Еще несколько плазматических шаров угодили в компьютеры. Вспышки, треск, искры. Иван прыгнул за стол и, высунув голову, завертел испуганными зрачками, глядя на то, как двое в форме охранников безжалостно расстреливают его товарищей — пусть патроны и не несут смерть, но что станет после, когда террористы возьмут под контроль штаб? Ответа не было, а взгляд переключился на последнего друга Данияра, тот схватился было за пистолет, уже поднял его, но вдруг с криком выпустил и одернул руку. Вперед выступила длинноволосая девчонка в костюме пионерки, в ее тонких руках что-то опасно поблескивало. Данияр выругался, зажимая окровавленное запястье, и сорвался с места, похоже, решив пустить в ход кулаки. Но малолетняя пигалица оказалась отнюдь не промах, она развернулась на месте и припечатала бедолагу ногой в грудь. И Данияра словно машиной сбило, его отбросило на добрых несколько метров, спиною он сбил монитор со стола, который с треском разбился об пол, а сам друг перекувыркнулся через голову и без чувств упал.
Прятавшийся в укрытии Иван с опаской поглядел на друга — жив ли, не сломал ли шею?
— Ну и зачем мы здесь, Гончарова? — заговорил кто-то из террористов.
Иван выглянул из-за стола. Говорившим оказался уже немолодой усатый мужик в комбинезоне охранника. По возрасту он явно не походил на простого охранника, а «следовательно, империалистический террорист» — решил Иван.
— Хочу узнать правду, — ответила усачу рыжеволосая девчонка с глупой прической и подскочила к главному компьютеру. — Ну и организовать нам безопасный отход.
— Как? — Опять усач.
— Как, как, — передразнила его рыжая, — попой об косяк. Переключу внимание охраны на бунт.
— Но ведь бунта никакого нет? — Новый голос, смутно знакомый.
— А вот это мы как раз сейчас и устроим, — усмехнулась рыжая.
«Устроим что? — опешил Иван и тут же понял. — Они собираются развязать бунт!»
— Ох уж мне эти твои радикальные меры. — Вновь вздохнул «смутно знакомый голос».
Иван на свой страх и риск еще раз выглянул из-за стола и тут же вспыхнул от гнева. Знакомый голос принадлежал его товарищу — новенькому Денису. Пару раз они с ним дежурили вместе, и он казался Ивану вполне неплохим парнем. «Вот же империалистическая мразь, как лихо маскировался!» Ненависть к предателю закипела, словно молоко на плите, еще несколько секунд и молоко убежало, запахло гарью, вернее, это гнев Ивана, словно белая молочная пелена, смыл все его остальные чувства, оставив лишь одну ненависть.
— Ты заплатишь за предательство, скотина! — закричал Иван и, выхватив пистолет из кобуры, выскочил из-за стола.
В глазах предателя оцепенел страх, рыжая подельница рядом тоже вытаращила карие зенки сквозь стекла очков, но палец Ивана уже коснулся курка.
БАХ!
Выстрел и тьма.
* * *
Денис схватился за грудь, но раны на ней не оказалось. Он в страхе взглянул на Юлю, что стояла рядом, но та тоже казалась цела, и взор вернулся к охраннику с пистолетом. Решительный взгляд парня куда-то испарился, вместо этого его зрачки в мгновение ока потеряли осмысленность и он упал. А за его спиной показался отец — Громов-старший со вздернутым Макаровым, из ствола которого все еще тянуло дымком.
Хлоп-хлоп-хлоп. Юля захлопала в ладоши.
— Ну и на чьей совести у нас сегодня первая жертва? — Ёжик не упустила возможности выпустить колючку. — А еще мне говорил…
— Закрой рот, Гончарова! — рявкнул Громов-старший. — Я спасал сына!
Взгляд на Дениса, а затем тяжелый взгляд в сторону убитого парня, лужица крови под головой которого с каждой секундой становилась все шире и шире.
— Спасибо, отец, — произнес Денис, поскольку в этот момент следовало сказать хоть что-то. Он понимал, что отцу сейчас тяжело как никогда, весь его мир перевернулся с ног на голову, мораль и нравственность, за которую он боролся, отошли на второй план, а для человека, воспитанного в советском мире, это равноценно гибели собственного я. В добавок ко всему, Громов-старший еще и стал убийцей.
«И всего этого можно бы было избежать, если бы ты не был столь зациклен на себе», — где-то в глубине души открыла зубастую пасть совесть, и уже было собралась вцепиться в горло, но Денис успел подкинуть ей сахарную косточку, сказав:
«Да, совесть, ты права. Но сейчас не время для душевных терзаний, а время для действий и исправления ошибок, и будь что будет».
С этими мыслями Денис подошел к отцу, все еще буравившему взглядом труп молодого охранника и, положив руку на плечо родителя, произнес:
— Его смерть не будет напрасной. Во всяком случае, она не будет такой, если мы пойдем на все, чтобы спасти мир. Но если мы остановимся и начнем задумываться о морали и скорбеть о невинно убиенных, то все пропало. Мир можно спасти только решительными действиями, не оглядываясь и не сожалея ни о чем.
— Слова, достойные истинного самурая, — произнесла Кики, стоявшая рядом и, кажется, впервые взглянувшая на Дениса с истинным уважением.
Да и Громов-старший поднял глаза на сына и коротко кивнул, что-то в глубине его холодных зрачков блеснуло решимостью, этот блеск очень напоминал блеск в глазах того старого Громова из родного мира.
— Так, мне, конечно, не хочется разрушать этот торжественный и теплый момент, и при других обстоятельствах я бы, возможно, даже проронила слезинку, — раздался голос ёжика, что все время была занята взломом главного компьютера, — но сейчас у нас нет на это никакого времени…
— Какая же ты все-таки бесчувственная! — вдруг решительно возмутилась Анастасия.
Явно ошеломленная этим неожиданным бунтом царевны, Юля уже было открыла рот, чтобы парировать, но потом вдруг захлопнула его, наморщила носик, отвернулась к клавиатуре компьютера и только тогда произнесла:
— Я сейчас вам такое покажу, отчего все ваши разногласия и душевные терзания тут же уйдут на второй план. — С этими словами ёжик нажала «Ввод».
На самом большом мониторе в штабе включилось видео. На черном фоне бескрайнего космоса показался серый шарик. Несмотря на отвратительную цветопередачу и рябящую картинку, каждый из присутствующих узнал родную планету.
— Видео с ближайшего к Земле спутника, — внесла ясность Юля.
— Ну и? — промычал Игорек. — Что, я Землю не видел?
— Смотри! — цыкнула на него ёжик.
Неожиданно в области Северной Америки появилась быстро растущая черная точка, несколько секунд, и разросшаяся точка завертелась юлой, расширяясь все стремительней и стремительней и, словно воронка, засасывая в себя все окружающее пространство. Вот уже вся Северная Америка оказалась поглощена прожорливой воронкой. Вот уже и воды океанов стали тонуть в ней, словно капли в бездонном колодце, и даже континенты поползли по кругу, будто это и не Земля вовсе, а детская юла, в которой все смешивается в один сплошной гипнотизирующий вихрь, стремящийся к одной центральной точке. В мгновение ока Земля поглотила сама себя, сжавшись до крупинки, а затем вдруг эта крупинка лопнула. Волна взрыва оказалась видна даже на мониторе компьютера, видна лишь на секунду, оставшуюся до гибели спутника.
