— С колдуном у нас нехорошо получилось, — рассказывал Александр, косясь на беседку, где гном и староста уже успели поорать друг на друга в голос и теперь подчеркнуто общались между собой, но только через Арчи голосами, полными яда. — Ученик сильный был, да только не надо ему ничего, кроме реки. Раздолбай, одно слово. Но добычливый, в край! Как будто в оморочке родился. Все на рыбалку, и он на рыбалку. У всех херня какая-нибудь, а у него полная лодка белорыбицы. И на охоте то же самое. Вот и думай, что для села лучше. Рыбу он раздает всем желающим, на общество, а икру себе оставляет, для продажи. Мясо тоже, только шкурки себе берёт, пушнину. Крепко живет, даже кучеряво. Родители на него не нарадуются, им на колдовство при таком раскладе наплевать и растереть, да и девки все уже из-за него передрались, видный парень, кровь с молоком, и погулять не прочь. А колдунам же нельзя, тешат себя всю жизнь на сухую руку по сырым землянкам, видишь, какая история.
— Сублимация называется, — мне почему-то стало немного обидно за Егорыча. Вот так всю жизнь сидишь в землянке, людям помогаешь, а тебе в спину посмеиваются, хоть и по-доброму, а в случае неудачи с силой тебя пинком под сраку на остров или в монастырь, в награду за долгую службу. — Колдуны да монахи только на неё и уповают. Не надо оно им, вроде бы.
— Ты не думай, я не смеюсь, — как-то уловил моё настроение Александр. — И поп и колдун у нас очень хорошие, все окрестные сёла завидуют, прямо говорю. И я их очень уважаю. Если бы Егорыча на дальний остров постановили выкинуть, мы бы с мужиками его на нашу самую лучшую заимку отвезли, и кормили бы и поили от пуза, до самой смерти. Не знаю, что он там себе напридумывал, но это уже было решено, тут нам их дурные порядки не указ. А вот у отца Саввы попадья была, да сплыла. В первый же год хвостом крутанула, не смогла жить в глуши, сбежала. Столичная штучка, видишь как. Я, её как первый раз увидел, помню, слюней напустил целое ведро, до того горячая была.
— Понятно, но я к тому, — пришлось и мне немного извиниться перед Александром, — что понимаю, где промашка вышла. Это отцу Савве да Егорычу деваться некуда, а вот для молодого парня это же нож острый, зря вы так.
— Зря, — поддержал он меня, — обмишурились с Егорычем вместе. Вообще в колдуны уже пожившие идут, от жизни уставшие. Да и настоящие монахи тоже только из них получаются. А вот молодого совать туда не след. И колдун дерьмо, и монах не тот.
Мы немного помолчали, причем Александр вполглаза следил за мной, не растащило ли меня спать от сытости и довольства, были у него такие обоснованные опасения, уж очень мне стало хорошо и легко, но тут за спиной позвали Антоху на помощь. Сеанс оценки и торговли закончился, нужно было обратно всё спрятать.
Мы с Александром переглянулись и принялись за дело, он за подогрев ухи и прочее, а я за шашлыки, и через полчаса у нас было всё готово.
— Две новости у меня для тебя, — подошедший Арчи плюхнул мне на колени тяжеленькую коробку. — Плохая и хорошая.
— Начни с плохой, — и я с опаской полез в коробку, обнаружив там, к своему восторгу и радости, древние музыкальные пластинки.
— Патефона у нас нет, — пригорюнился Арчи. — Плохо.
— Я вам дам патефон! — в ужасе подпрыгнул я, бережно перебирая пожухлые ламинированные конверты. Состояние у пластинок было откровенно дерьмовым, но это ничего не значило. — Патефон их убьёт за один прогон, ты что! Гномам отдадим, у меня есть знакомые в музыкальной лавке, восстановим, еще и заработаем, и на обмен получим, таких я еще не видал! А они нам копий наделают, для патефона-то! Вот удача так удача, слушай!
— Показал? — требовательно спросил у Арчи Далин, который подошёл к нам чуть ли не в обнимку с Семёнычем, до того они теперь друг другу нравились.
— Показываю, — вздохнул маг, вытаскивая из берестяного туеска что-то, полыхнувшее только для меня одного ласковым зелёным светом. Я ошалело присмотрелся и разглядел на руках у Арчи маленький нефритовый браслет в виде изящной ящерки. — Но только я тебе его не дам. Не сейчас, Артём, хорошо? Пойми, меня и самого от этой вещи потряхивает, а ты вообще с нарезки слетишь, собачка с лошадкой нам ягодками покажутся.
— Понимаю, — я облизнул враз пересохшие губы и отставил коробку с пластинками в сторону. Ящерка с браслета, я был уверен, смотрела прямо на меня, только что не подмигивала. — Но посмотреть-то можно, из твоих рук? И что это вообще?
— Это то, — гном скривился и злобно сплюнул, — что нам обошлось в один заряженный кристалл на три года и тысяча рублей серебром сверху, взаимозачетом! Вот что это! Всё остальное за свои деньги выкупали! Приценились, называется!
— Оно того стоит, гноме, — маг устало и спокойно перебил Далина, хотя и было видно, что Далин с Семёнычем ему уже надоели хуже горькой редьки. — Не поверишь, но это не руками сделано. Перед нами пример так называемого магического симбиоза, вот что это. Оно даёт тебе силу, ты даёшь ему подобие жизни, я так думаю. Разума здесь нет и не предвидится, не бойся. Оно не умнее улитки, во всяком случае. Это явление энергетического порядка, и я могу предположить, что…
— Тяжело с долбанутыми волшебниками в экипаже, — перебив Арчи без всякого почтения, пожаловался на него Далин старосте. — И термины полудурошные использует, и сам слишком умный. То ли дело у нас в горах. Соберутся вот такие же клоуны, бороды распушат, в бубны бьют, на одной ноге скачут. Глаза красные повытаращат, дым, чад и вой кошачий на всю округу. Алкоголь, опять же, рекой. Зато всем сразу видно — маги собрались, не кто-нибудь. От этого и уважение. А эти…
Гном пренебрежительно махнул рукой в нашу сторону, и мы с Арчи заулыбались, а потом он даже засмеялся в голос, представив себя или Лару в обряде подгорной магии.
Но я пожал плечами, потому что смех смехом, но его объяснение ничего не объясняло. Я хотел бы знать, с чего это меня так расколбасило, и чего мне ждать в будущем, а не умиляться работе неведомого древнего мага. Не руками сделано, ага. Рассказывай.
Арчи увидел мой скепсис и неутолённое любопытство, поэтому без слов спрятал браслет в свою сумку, чего-то колданул туда, и как отрезало. Я почувствовал, как исчезла непонятная легкость и ясность, воздух стал плотнее, а мир обычнее.
— Ни мне, ни Ларе эта хрень не подойдёт, — с некоторым сожалением сказал. — Что это за зелень, я не знаю. Может, бабуля скажет чего путного. Хорошо бы было вас с Егорычем поспрашивать, но это без толку, ежу понятно. Ясно одно, пока Лара из тебя мага не сделает, к магическим вещам мы с Далином тебе приближаться запрещаем. Оберег носишь, не снимая. Никуда не лезешь. Спать ложишься только под моим присмотром. Такие дела.
Я лишь молча кивнул, со всем соглашаясь. Чёрт с ними, с чудесами, больше всего я боялся сейчас ненароком навредить друзьям и «Ласточке». Или, не дай бог, Лариске. Но в обоих случаях хоть в петлю лезь.
— Вещица редкая, цены немалой, — Арчи снова заглянул в свою сумку, любуясь на браслет. — Почуяла именно тебя. Хотя ей без разницы, просто человек подходящий попался, вот она и среагировала. А был бы здесь Егорыч, был бы вам звездец. Это хорошо, что вы сюда его не таскали. Слышишь меня, староста?
