Гном вылетать наотрез отказался, вспомнив про маскировочную сеть. Мол, на монастырь-то свет направлен по кругу, а здесь сумерки имеются, можно заныкаться без проблем. Мол, к тому дирижаблю подъедем, за него спрячемся, да по темени-то и замаскируемся. И всех, кто «Ласточкой» интересоваться начнёт, будем имать, паковать, да расспрашивать. А в случае чего подымемся километров на шесть-семь, по максимуму, только б дышать можно было, да и вдарим сотками, мало не покажется, и плевал он на зенитки, лишь бы облачко нашлось.
— Облачка не будет, — срезал его Владыка Николай. — Пробовали уже, за «Стремительный» отомстить пытались. И зенитки там настоящие, высоко бьют, не вариант.
— Надо постараться, чтобы случая не было, — Лара всё же с сомнением поглядела на нас. — Тем более, что тогда эльфы с гномами возьмутся за дело. А это плохо. Великомучеников новоявленных мне только не хватало, ага.
— Вы вперёд-то не забегайте, — Далин наконец понял, что я в принципе согласен, хоть и очень, до зубовного скрежета, этого не хочу, — Артём-то молчит пока. Попробуйте его уговорить, Владыка, пообещайте что-нибудь, к чувству долга воззовите хотя бы.
— Не надо, — мне пришлось отставить в сторону уже пустой стакан, ведь дело шло к темноте, и нужно было собраться с вещами и мыслями. — Далину пообещайте, раз такое дело. Я в своей каюте, если что. И надеюсь на тебя, гноме.
Я встал из-за стола, бросив взгляд на подельников и остановив рванувшегося было за мной Кирюху. Далин ободряюще кивнул мне и быстро пересел на моё место, поближе к невольно опешившему Владыке Николаю, чтобы всем вместе обсудить детали операции и отдельно будущие привилегии. Арчи тоже отсалютовал мне кулаком, а вот Лара выглядела до того деловой и резкой, что нежности и женственности в ней сейчас было не больше, чем в степном варане. Кобра красивая в юбке, действительно.
Она что-то почувствовала, поглядела мне в глаза, потом как будто в себя и невольно усмехнулась, взмахом руки отправив меня готовиться.
Я вышел в коридор и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять невольный мандраж. Бойся не бойся, а идти надо. Я попытался представить себя в дружине, когда меня несколько раз назначали добровольцем на что-то подобное. В первый раз я пошёл даже с любопытством и напускной лихостью, ведь не верил я, что со мной может случиться что-то плохое. А вот во второй раз мне пришлось даже выпить из отдельной фляжки, чтобы унять стучащие зубы. В третий раз было уже легче.
Я по опыту знал, что душевная маета мне обеспечена до момента взлёта на боевой вылет или на выход, потом отпустит, и невольно разозлился. На себя, на свои мысли, и на Арчи с Ларой, вот чего тянули с инициацией, спрашивается? Батарейка, блин, магическая.
— Амулеты все оставь, — ворвался в моё сознание голос Лары. — И с одеждой придумай что-нибудь, пожалуйста.
— Хорошо, — вслух ответил я ей уже из своей каюты. Подготовиться действительно следовало. Про амулеты я сразу понял, а вот насчёт одежды моей, прошитой серебром и наговорами Арчи, как-то не подумал. Да и «Секира» эта фонит не по-детски, с рунными пулями вместе, придётся оставить.
Подумав, я поснимал всё с себя, рассовал по ящикам в каюте, разделся и в одних кальсонах и тапочках вышел в коридор, в грузовой отсек, превращающийся стараниями Далина в полноценную каптёрку.
Догадливый гном на мгновение оторвался от делового разговора с Владыкой Николаем и выскочил в коридор, открыв передо мной две самые крайние каюты. Я с удивлением понял, что одна из них превращена в настоящий арсенал, а вторая в склад боезапаса. Молодец, чего уж там. Пассажиров у нас в ближайшее время не намечается, а добро хранить где-то надо.
Потом я долго ковырялся в грузовом отсеке, подыскивая робу по размеру себе и Владыке Николаю, и ковырялся бы еще дольше, если бы не Кирюха. Тот опасливо просочился мне на помощь, и нужная одежда, чистая и добротная, вползла мне в руки как бы сама собой с ботинками вместе.
Подумав, я на всякий случай прихватил два самых обычных револьвера из Новониколаевского урожая, да по паре подсумков с простыми патронами к ним. Два ремня, две кобуры, и один небольшой егерский ранец для себя. Таскать фляжку с водой на бедре я не любил, мешает, да и рулон туалетной бумаги на ремень не повесишь.
Сердцу, как известно, не прикажешь, и потому следовало подготовиться ко всему. Таскаться на выходах, изнывая от жажды или с грязной задницей было последним делом. Закинул в ранец пару индивидуальных медпакетов на всякий случай, магия магией, конечно, но резиновый жгут в некоторых случаях бывает просто незаменим.
Удивился я, когда Кирюха притащил мне две толстых плитки шоколада из аварийного рациона, ведь не видел я его с дружины. Несладкого, невкусного, но ужасно калорийного и полезного. Подумав, я снял хрустящие бумажные обёртки и завернул плитки в чистые носовые платки. Взял два простых ножа в кожаных ножнах, не приглядываясь к ним особо, просто проверив на присутствие магических следов. Зная Далина, из арсенала можно смело брать всё, на чём остановился глаз и при этом быть уверенным в качестве.
Взял ещё две бухточки прочного шнура, два поджопных коврика, небольшую обрезиненную кошку, да и всё на этом. Шли мы не в тайгу, а практически на диверсию, так что набивать сидоры в точном соответствии с граммовкой, так мы называли утверждённый в верхах список необходимого на полевых выходах, смысла не было.
Обулся, оделся, затянул ремень, накинул ранец, попрыгал на месте да и остался доволен. Одежда крепкая и удобная, хоть и необмятая, берцы прямо по ноге, спасибо Кирюхе, можно смело выходить.
Владыка Николай неслабо удивился, когда я сунул ему в руки свёрток из одежды, носков и обуви, но сразу же всё понял. Он лишь вопросительно посмотрел на меня и остальных, но я опередил всех.
— В свою каюту идите, — махнул я ему рукой. — Вещи оставляйте смело, у нас не воруют.
— Хорошо, — поднялся тот с места и вышел в коридор. — Только вы, Кирюша, в мою каюту больше не ходите. Мало ли что. Опасно может быть.
— Своя каюта? — недовольно хмыкнул Далин ему вслед. — Быстро он.
— А чего? — тут же подхватился Арчи, — я даже табличку повешу — «Личная Каюта Владыки Белорецкого Николая». И возить можно будет всё, что угодно, пусть хоть одна церковная морда туда посмеет свою гм, морду сунуть.
— Увижу что-либо подобное на своей каюте, — и Лара чётко выделила слово «своей», — уши надеру.
— Увижу ещё одну такую коробочку на борту в тайне от нас, — и я прямо намекнул эльфийке на ту чёрную нечисть, чуть было меня не съевшую, — любить больше не буду. Совсем.
Далин мне одобрительно кивнул, демонстративно показав большой палец на зажатом кулаке, а Лара томно улыбнулась нам всем, не исключая Антоху, с небольшим показным раскаянием, и в которое ни один из нас не поверил, но и то хлеб.
— Ну что, пойдём готовиться? — гном хлопнул юнгу по плечу, поднял Арчи с места, и они вышли, а мы остались с эльфийкой наедине.
