В четверг в Тёрнбурри на поле вышло 156 гольфистов. Большинство из них разменяли свое двадцати- и тридцатилетие. Все гиены. Кровожадные и мотивированные. Их общих амбиций хватило бы на то, чтобы на неделю обеспечить электроэнергией небольшой городок. Было немного спортсменов слегка за сорок и даже за пятьдесят. И был Уотсон, самый старший среди всех (следующий по возрасту гольфист уступал ему шесть лет), оказавшийся на турнире благодаря капризу – любопытному правилу, которое разрешало бывшим чемпионам играть на открытых турнирах до шестидесяти лет, давая таким образом публике возможность поприветствовать героев прошлого, бродящих по старым гольфовым полям.
Однако Уотсон приехал на турнир не ради формальности, он приехал не для того, чтобы пару раз помахать зрителям королевским жестом. Он находился в Тёрнбурри для того, чтобы выиграть этот чертов турнир! Сам по себе факт, что он осмелился поверить в это, заставлял ахнуть; но то, что Уотсон сумел удержаться в турнире и особенно выдержать последние два дня, когда психологическое давление стремительно нарастало – накопленное, непереносимое, неотвратимое, – было делом даже не просто героическим, а революционным.
Это свидетельствовало о несгибаемом мужестве Уотсона. Говорило о его дерзости. Но больше всего подтверждало, что, когда мы верим в невозможное, вокруг нас может происходить невероятное. И в течение нескольких опьяняющих моментов Уотсон заставил нас всех поверить в это.
Некоторые попытаются утверждать, что наше восхищение Уотсоном можно несколько умерить тем, что гольф – спорт, подходящий для мужчин старшего возраста. Но это только уводит нас в сторону. Если бы Уотсон добился тогда триумфа, он все равно был бы на 13 лет старше самого пожилого победителя Открытого чемпионата Великобритании за 150-летнюю историю этого турнира, что говорит само за себя. Возможно, в гольфе для победы не нужна молниеносная реакция или грубая физическая сила, однако в нем необходимы огромные резервы психологической устойчивости и точность расчета удара, которые по каким-то причинам как раз и покидают стареющих чемпионов прошлого.
Вероятно, гольф можно отнести к тем видам спорта, в которых по максимуму испытываются нервы спортсмена. Между ударами у вас есть достаточно времени, чтобы съесть себя; те утекающие минуты, за которые ваш разум может прогнать через себя все неприятности и превратности судьбы.
Каждый год мы видим лучших гольфистов, «совершающих харакири», выбивающих мяч за пределы площадки и входящих по колено в воду. При этом их разум загипнотизирован близостью победы. Стоя на точке удара над мячом, вы усилием воли контролируете свою судьбу: это самое захватывающее и самое пугающее в соревнованиях по гольфу. Однако Уотсон не стушевался даже тогда, когда мы боялись, что это с ним произойдет.
Невысказанное предположение, что Уотсон «сорвется», висело над Тёрнбурри всю вторую половину дня: многие полагали, что старый герой дрогнет под напряжением последних лунок. Так часто происходит, когда стареющий чемпион попадает в сумятицу решающего дня турнира. Но Уотсон вел себя как скала. Если бы его последний дальний удар железной клюшкой «айрон» не пробросил мяч дальше последнего «грина», Уотсон наверняка победил бы. Это был славный удар, прямой и уверенный, нацеленный на лунку. Однако после удара мяч отскочил вперед с «грина» в заросли высокой травы («рафа») с задней стороны. Уотсону пришлось потратить три удара, чтобы выбить его оттуда. И миллионы сердец были разбиты.
Для нас, наемных писак от спорта, привычно преувеличивать важность того, что происходит на футбольном поле, боксерском ринге, площадке для крикета или поле для гольфа. На самом деле большинство из таких ситуаций по сути своей совершенно обыденны. Но бывают такие моменты, когда спорт выходит за пределы спортивной площадки, демонстрирует проблески того героизма, который меняет наши взгляды на мир.
Триумф Али в Заире знаменовал поворот бывшим чемпионом времени вспять для того, чтобы победить молодого и казавшегося непобедимым соперника; знаменовал триумф человека, который символизировал расовую гордость своего народа; триумф человека, который был вынужден вытерпеть адскую муку для своих ребер и почек, прежде чем нанес хрестоматийный удар, который приберегал на протяжении всей своей карьеры.
Роковая стычка Уотсона с историей была по разным причинам столь же напряженной, сколь и эмоциональной, и судьбоносной.
Он был в четырех сантиметрах от того, чтобы переписать все, что мы думали о спорте и возможностях возраста.
«То поражение жжет мне внутренности», – говорил впоследствии Уотсон. Нам тоже, Том, нам тоже.
Спокойный ум
13 июня 2016 года
Андрес Иньеста уже занимает особое место в истории футбола наряду с такими выдающимися игроками, как Пеле, Марадона, Лионель Месси и Кройф. Но еще одно фантастическое выступление Иньесты во Франции, по моему мнению, упрочит его статус величайшего игрока, когда-либо рождавшегося на планете.
Иньеста завоевал высшие награды не только на международном уровне, но и в клубном футболе. Со времени своего дебюта в составе «Барселоны» в 2002 году он восемь раз становился чемпионом Испании по футболу, четыре раза завоевывал кубок Испании, три раза выигрывал чемпионат мира и четыре раза – Лигу чемпионов УЕФА. Кроме этих звездных статистических показателей, Иньеста обладает еще одним уникальным качеством: он всегда показывает лучший результат в самый ответственный момент. Он продемонстрировал выдающуюся игру на чемпионате Европы 2008 года; забил победный гол (и был назван лучшим игроком матча) в финале чемпионата мира 2010 года; его удостоили звания лучшего игрока на чемпионате Европы 2012 года (тогда он стал лучшим игроком финального матча против Италии). Как сказал Фернандо Торрес, форвард команды «Атлетико Мадрид» и сборной Испании: «Я играл с ним с пятнадцати лет и никогда, никогда не видел, чтобы он играл плохо».
В контексте всех этих выдающихся достижений Иньесты иногда говорят о том, что ему повезло играть в двух лучших командах в истории футбола. Однако, по моему мнению, такие утверждения все-таки оставляют место для элемента случайности. Сборная Испании и «Барселона» – конечно, две удивительные команды. И в значительной степени благодаря тому, что они были построены вокруг гения этого уравновешенного полузащитника, который, по его признанию, «пролил реки слез», когда отправился из своего дома в Ла-Масию, академию «Барселоны».
Во всей экосистеме футбола мы склонны концентрировать внимание на наиболее ярких и необычных представителях ее флоры. Когда мы, например, думаем о Месси и Криштиану Роналду, мы отмечаем «взрывы» их непостижимых штрафных ударов, сложнейший дриблинг, великолепные удары головой в прыжке. Именно поэтому перечисленные футболисты долго доминировали на подиуме награды УЕФА «Лучший игрок года» (в некоторых случаях вполне обоснованно). В принципе люди могут мысленно дорисовать себе эпизоды их мастерства, даже не особенно задумываясь (эффект «эвристики доступности»). У Иньесты в живом организме футбола другая функция. Он – почва, которая дает возможность расти и расцветать на ней прекрасным цветам. Очень трудно ухватить всю полноту дара Иньесты в каком-то одном символическом моменте, поскольку его способности так богаты и зачастую ускользают из поля зрения. Полностью осознать его мастерство можно, только просмотрев матч с его участием в течение всех девяноста минут, приучая свой взгляд замечать то, как он принимает мяч, открывает новое видение поля для товарищей по команде и обеспечивает команде владение мячом, виртуозно его контролируя. Его вклад в игру по окончании девяноста минут игрового времени обычно приобретает кумулятивный эффект, часто становясь решающим. Вместе с тем его вклад непростой и порой скрыт от глаз.
