Такая мазь у нас в аптечных лавках продается, причем совсем не дешево. За пару дней даже серьезные порезы заживляет. Еще бы — магия. Откуда такое чудо в Степи? Но спрашивать не стану, дали — уже хорошо.
Аяз уже залез в лохань, ноги на бортик закинул и босыми пальцами шевелит — смешной такой. Весело ему, вон как скалится. А еще он абсолютно голый. Осмелюсь ли?
Еще как осмелюсь!
— Спиной повернись, — сухо говорю я. — Ссадины смажу. Откуда?
— От верблюда.
— Ты что, его на себе таскал?
Аяз с шумом и плеском воды поднимается и разворачивается ко мне спиной. Я с визгом отскакиваю: ну вот, шальвары мокрые.
— Осторожнее! — возмущаюсь я. — Ты меня обрызгал!
— Разденься, — спокойно предлагает он. — Всё равно будешь меня мыть, измочишься.
— Кто тебе сказал, что я буду тебя мыть? — возмущаюсь я.
— Ты. Вчера.
Действительно. Что делать, значит буду. Собственно, я за этим сюда и пришла. Но раздеться… Положим, я сниму шальвары и елек. В сорочке не слишком удобно. Конечно, он меня уже видел… и трогал… и целовал… но неловко мне!
— Долго мне еще стоять?
Поколебавшись, осталась в сорочке.
Аяз по-прежнему стоял ко мне спиной в полный рост. Красивый. И гладкий. Убрала мокрые пряди волос со спины, подчерпнула пальцами мазь, осторожно принялась втирать в синяки и царапины. Легко потрескивая, мазь впитывалась во влажную кожу, не оставляя следов. Не подделка, значит. Украдкой рассматривала мужское тело от плеч до крепких ягодиц.
— Можно трогать, я не растаю, — тихо и с надеждой в голосе сказал муж, будто почувствовав мой любопытный взгляд.
Я мгновенно воспользовалась разрешением и принялась водить пальцами по спине и плечам. Осмелилась даже дотронуться ниже, где возле поясницы начиналась светлая кожа, скользнула ладонью на твердый живот…
Аяз рвано вздохнул, развернулся и подхватил меня на руки, затаскивая в лохань. Я вскрикнула не столько от возмущения, сколько от того, что вода была холодная. По ногам сразу пробежались мурашки. Пришлось срочно греть содержимое ванны, и поэтому я как-то не успела объяснить Аязу, что правила не изменились.
— Хватит, горячо уже, — прошептал он мне в шею.
Еще бы не горячо! Он же голый! И меня прижимает так крепко, что его "горячо", упираясь в мой живот, прожигает даже сквозь сорочку. А губы, которые целуют меня за ушком — знал бы он, какие они горячие! А руки, скользящие по спине, сминающие сорочку, до головокружительно-сладкой боли сжимающие мою попу — очень, очень горячо.
Я хотела ему сказать, чтобы прекратил, правда, хотела. Даже рот открыла! Но этот обманщик подло воспользовался моим возмущением и принялся меня целовать так, что я забыла обо всем на свете.
— Когда, Вики? — очнулась я от его шепота. — Когда ты сделаешь меня самым счастливым человеком в мире? Когда ты скажешь "да"?
— Завтра, — вылетело из моего рта.
25
Завтра?
Сказала и рот руками зажала. А ведь он сейчас меня на слове поймает! Но, к моему изумлению, Аяз покачал головой.
— В полнолуние? Ну уж нет.
Как это нет? Он что, меня отвергает? Я гневно засопела.
— Завтра, — твердо повторила я.
— Нет, Вики, так не пойдёт, — отодвинул меня супруг. — Ты оборотень. У вас в полнолуние гон. Я слишком гордый, чтобы этим состоянием воспользоваться. Ты мне потом согласие дай, на трезвую голову.
Ты погляди, какие мы благородные! Мне вдруг стало стыдно, словно я сказала что-то совершенно глупое.
— Откуда знаешь? — уткнула взгляд в воду я.
Он неторопливо потянулся за простыней и замотал бедра.
— Поговорил кое с кем. У отца маги из Галлии работают. Они рассказали.
Я закусила губу:
— А раньше бы ты обязательно воспользовался.
— Раньше я тебя не любил. Хотел только. Не знал, что ты такая.
— Какая?
— Добрая. Умная. Горячая. Вики, ты не представляешь, как я счастлив, что ты моя.
— А мог бы быть еще счастливее, — буркнула я. — Как ты там сказал? Самым счастливым человеком в мире.
— Куда нам спешить? И потом, это сейчас я тебе нравлюсь. По зову природы. А вдруг через несколько дней ты снова скажешь, что ненавидишь меня?
— Может и скажу.
— Вот-вот. А теперь будь добра, помой меня, как обещала. И холодной из ведра добавь. Ты нас чуть не сварила.
— Ну извините! — сердито ответила я, вылезая из ванны и с мстительной радостью подхватывая ведро холодной воды. — Не надо было меня зажигать!
И с огромным удовольствием перевернула ведро Аязу на голову.
— Уууй! Вики!
Я захихикала, намылила комок овечьей шерсти, который здесь использовали как мочалку, и принялась тереть супругу спину, шею, грудь и вообще всё, до чего дотягивалась. Только простыню он сдернуть не позволил.
— Дальше я сам!
— Что, нечем похвастать?
— Останешься довольна.
— Не уверена, — заметила я. — Ты мелкий. Оборотни покрупнее будут.
— Размер мужского достоинства от роста не зависит.
— Почему я должна тебе верить? Я думаю, всё пропорционально.
— Помнишь веселую вдовушку? Она роста как ты, а грудь у нее больше.
— А что, мужчины считают, что большая грудь лучше? — поджала губы я, хотя сама думала так же.
— Большинство, — лаконично ответил Аяз. И, подумав, добавил. — Так же как и женщины считают, что большой… гм… мужской орган лучше маленького.
— А ты как считаешь?
— Меня мой устраивает.
— Я рада. А грудь?
— Моя?
— Моя, придурок. Хватит паясничать, мне это важно.
— Знаешь, как говорят во Франкии? — и он по-франкски процитировал. — Женская грудь должна ровно ложиться в мужскую ладонь.
Хмыкнув, я оценила размер его рук.
— Да, да, голубка. У меня небольшие руки. Твоя грудь идеальная.
Я довольно улыбнулась, нисколько даже не покраснев.
— Сядь, я тебе голову вымою.
Как мне нравятся его волосы! Как он ни сопротивлялся, я сделала всё по правилам: нанесла масло, промыла настоем мыльного корня, несколько раз ополоснула. А после Аяз меня просто-напросто выгнал.
Ничего, он просто не знает, какая я могу быть упрямая. Тем более я ему нравлюсь. Нет. Он сказал, что меня ЛЮБИТ. Не то, чтобы я поверила этому хитрому змею, но внутри меня всё пело, мне хотелось танцевать под эту мелодию.
