— Наверное, мы с письмом разминулись. Что ж, хотя бы отца оно успокоит. Ведь успокоит, Ви, правда?
— Не уверена, — мрачно ответила я. — Скорее, приведёт в ярость. Ты же знаешь, как он относился к моим ухажерам.
— Мда. Боюсь, замок придется ремонтировать. Молодой человек! Вы, кажется, сказали, что мой багаж прибудет следом. Может быть, вы дадите мне переговорить с дочерью наедине, а сами узнаете, что с сундуком?
— Нет, не дам, — спокойно ответил Аяз. — Я хочу быть уверенным, что вы не начнете ее убеждать уехать прямо сейчас.
— Ты хочешь уехать? — с любопытством спросила мама.
Я поглядела на мужа. Его лицо совершенно невозмутимо, но глаза тревожно расширены и дыхание затаил.
— Не сегодня, — тихо отвечаю я. — И тебе надо отдохнуть. Здесь есть водопровод, представляешь! Я сейчас принесу чистое полотно. Ты, наверное, голодная?
— Как рысь, — усмехнулась Милослава. — А неплохой у тебя дом, только маленький. Впрочем, дом — куда лучше чем шатёр.
— Мам, а папа… он не захотел приехать? — замирая, спросила я.
— А папа в ссылке, — пожала плечами леди Оберлинг. — Его на заставе развернули. Король гневаться изволит. Бедный мой замок Нефф! Макс вместе с близнецами разнесёт его напрочь.
— Зато новый ремонт сделаете, — утешила я маму. — Панели замените, мебель новую купите, по последней моде.
— И то верно.
Я повела маму в уборную — совсем небольшую, но удобную. Погрела ей воду в большой бочке и принесла чистую сорочку, шальвары и елек. Оставила ее там, а сама вышла к мужу.
Он стоял на том же месте, где и был, уставившись в одну точку. Вид у него был какой-то странный.
— Ты хочешь, чтобы я осталась? — прямо спросила я.
При матери не решилась: а вдруг не хочет?
— Ты носишь моего ребенка, — пожал плечами он. — Я не отпущу тебя.
Он будто с трудом оторвался от стены, прошел мимо меня в кухню и загрохотал сковородой, а я, зажав рот, чтобы не завыть от холода в груди, сползла вниз по стенке. Не плакать, не плакать! Мама обязательно заметит покрасневшие глаза, и тогда она непременно разругается с Аязом. Запрокинула голову, загоняя слёзы обратно. С кухни раздался грохот — Аяз, кажется, что-то уронил. Или швырнул на пол. Но у меня не было ни сил, ни желания проверять.
Сколько я себя помню — такая пустота внутри, когда я не чувствовала свой огонь, была у меня лишь однажды — когда отец едва не подрался с его величеством. Здесь же я училась жить с еле тлеющим пламенем, а сегодня я его и вовсе не чувствовала.
Вышедшая из ванны мать немедленно поняла, что со мной что-то не так, и буднично заявила:
— Я его убью.
— Не надо, — испугавшись, вскочила я. — Он ни при чем. Это я виновата. Я сама во всем виновата.
— Расскажи мне, — попросила Милослава. — Я хочу всё знать.
Мама заплела в косу мокрые волосы, бросив печальный взгляд на мою шевелюру.
— Сначала ужин, — строго сказала я. — Такие разговоры на голодный желудок не ведутся.
— Мне в горло кусок не полезет, — со смешком призналась мать. — Тем более, знаешь… эта степная пища — полное дерьмо.
Я вытаращила глаза на мать, не веря ушам.
— Ну у меня блинчики… были. Если Аяз что-то оставил. Я сама готовлю.
— Блинчики? — недоверчиво поглядела на меня леди Оберлинг. — Ох! Ты сама готовишь? И стираешь? И полы моешь?
— Ну положим, полы я пока ни разу не мыла, — призналась я. — И как-то желания нет.
— Ох, я не этого хотела для тебя, милая. С твоим происхождением и образованием тебе нужно блистать на балах и званых вечерах, а не быть прачкой и кухаркой в одном лице.
Аяз, услышав эти слова, застыл с блинчиком в руке.
О богиня — я совершенно не желаю поссорить мать и мужа! Напротив, я хочу, чтобы мама увидела в степняке того человека, которого вижу я.
Дальнейшая трапеза прошла в совершенном молчании, причем мама ела с завидным аппетитом. От ее пристальных и строгих взглядов Аяз, в конце концов, не выдержал и, пробормотав что-то про багаж, исчез.
— А теперь рассказывай, — сказала мама.
— Я даже не знаю, с чего начать…
— Начни с главного, — потребовала мама, наливая себе чай в красивущую фарфоровую чашку с ярко-синими геометрическими узорами (соседка утром подарила).
— Я беременна.
Чашка выпала из маминых рук и со звоном разбилась об пол.
— Не этого я ожидала, — задумчиво произнесла Милослава, внимательно наблюдая, как по полу разливается пятно. — По тебе не заметно. И как скоро я стану бабушкой?
— Месяцев через восемь, — вздохнула я.
— Он точно тебя не принуждал?
— Точно.
— Тогда какого беса тут происходит? — неожиданно стукнула кулаком по столу мать. — Почему вы оба выглядите так, как будто в доме покойник? Где любовь и радость? Я же вижу, как ты на него смотришь!
— Это сложно… — уронила лицо в ладони я. — Я всё испортила, мама. Всё-всё. Как обычно.
Я рассказала ей и про сгоревший шатер, и про звездные ночи над степью, и грозу, и про то, как ловко Аяз управляется с кнутом… про поцелуи во тьме шатра, про Тамана-дэ и красавицу Наймирэ… И про то, какими словами я сообщила Аязу про ребенка.
Мать долго смотрела на меня.
— Ты его любишь?
Я опустила голову, зажмурилась и кивнула.
— Что он тебя любит, это ясно. Что мешает вам просто поговорить? Тебе язык для чего дан — чтобы целоваться? О богиня! Ты же умная девочка, Ви! Просто открой рот и скажи ему, что он тебе нужен!
— Я не могу, — простонала я. — Я трусиха! А вдруг он снова скажет, что разлюбил?
— Он мне показался хорошим парнем, Ви. Но если уж совсем не можешь, есть еще один выход.
— Какой? — с надеждой подняла я глаза.
— Соблазни его. И не надо на меня так смотреть! Вы муж и жена! Всё, что происходит в спальне по обоюдному согласию — хорошо и правильно. А спать порознь — это путь в никуда. Знаешь, если он тебя любит — не устоит. После… гм… ночи любви все разногласия становятся незначительными. Запомни это, и тогда проблем в твоей семейной жизни будет гораздо меньше.
— Я бы предпочла, чтобы он меня соблазнял, — вздохнула я.
— Успеется еще. Он и так сделал всё, что мог. Целый месяц жить с тобой в одном маленьком шатре, терпеть твои капризы и сдерживать свою страсть — редкий мужчина так сумеет.
— Мам…
— Что еще?
— Спасибо. Кстати, ты помнишь Айшу?
— Оракула? Богиня, она еще жива?
— Она живет в соседнем доме… — я тщательно протерла стол и чашки и убрала осколки с пола. — В общем ты не могла бы завтра сходить к ней в гости… а может даже и переночевать…
