— Юлия Дмитриевна у себя? — уставший и хриплый голос выдавал хозяйку, явно не клиентка.
— По какому вопросу? — притворное радушие уступиломесто едва прикрытой враждебности. "Балерина" демонстративно осмотрела Лилю в мокрой от пота майке, крепко спящего Мишку на руках у матери, Свету в мятых джинсах и таком же топе. Одним словом, картина называлась "Сами мы не местные, отстали от поезда".
— По какому вопросу? — строго повторила "балерина".
— По личному.
— Юлии Дмитриевны уже сегодня не будет. Зайдите завтра, — отмахнулась администратор и пошла открывать дверь, тем самым незатейливо выпроваживая незваных гостей.
— У нее есть мобильный? — ни с того — ни с сего разозлилась Лиля, плюхнувшись на диван.
— Да, есть, но не для посторонних.
— Вы наберите, пожалуйста, номер и дайте мне трубку, — попросила Лиля.
— С какой это радости? — Женщина негодующе передернула плечами.
— Наверное, чтобы вас не уволили, — вежливо предположилапосетительница.
— Ладно. — Администратор тяжело вздохнула. — Раз вы настаиваете. Я скажу Юль Дмитриевне, что вы устроили скандал.
— Да хоть погром.
"Балерина" набрала номер по автодозвону.
— Юлия Дмитриевна, вас тут спрашивают… Нет, первый раз вижу. Нет, ни сэс…
Лиля одним движением перехватила трубку.
— Юль, это я. Мы у тебя в салоне.
В трубке воцарилось молчание.
Лиля выругалась по-шведски. Само ругательство в прямом переводе означало лишь число "восемнадцать". Шведы — одна из немногих стран мира, где принято ругаться числительными. Можно употребить число "семнадцать", но это бы прозвучало так грязно.
Подружка недоверчиво охнула:
— Цагерт, ты что ли?
— Да, — устало вздохнула Лиля.
— У меня в салоне? — уточнила Юлька.
— Ага, приезжай быстрей. И не называй меня по фамилии, пожалуйста.
— Пять минут, мин херц, — радостно взвыла трубка и отключилась.
"Балерина", забрав трубку, деловито осведомилась:
— Что сказала Юлия Дмитриевна? Будет?
— Через пять минут. — Лиля устало опустилась на кожаный диван рядом с дочерью и сыном, и так же, как и дочь, вытянула длинные ноги.
Возмущенная "балерина" пошла в атаку.
— Не знаю, у Юлии Дмитриевны очень напряженный день. Вам все-таки лучше прийти завтра. Давайте сделаем так: вы подождете пять, нет, уже четыре минуты, и повторите свой визит завтра.
— Займитесь своими непосредственными обязанностями и оставьте нас в покое, договорились? — отбрила Лилия.
"Балерина" хмыкнула и отошла с видом оскорбленной добродетели.
— Ну, ты даешь. Где же твои дипломатические способности, умение найти подход к любому клиенту? — ерничала Света.
— Знаешь, я очень устала, спать хочу, сил нет.
— Поехали б сразу к Зине.
— Мы не можем вот так просто разгуливать по Городу. Сейчас дождемся Юлю, позвоним Зине, а потом уже поедем и притом на автобусе.
— Здесь нам тоже придетсяшифроваться?
— Ага.
— Хотелось бы знать, что такое отчебучил наш папаня, раз мы теперь в бегах?
Ответить Лиля не успела. Дубовая дверь распахнулась и влетела Юлька, маленькая пухлая рыжуля.
— Господи, а я подумала, что кто-то разыгрывает. Лилька, твою ж мать.
Администратор салона в изумлении наблюдала, как хозяйка, всегда томная и важная, прыгает в объятия высокой блондинки, невесть откуда появившейся в "Афродите".
Они обнялись, всплакнули и поплелись в кабинет.
"Хорошо, что не выставила из салона всю эту странную семейку" — в сердцах подумала "Балерина" и поспешила снять телефонную трубку.
— Да, Ольга Николаевна, — проворковала она. — Узнала вас по голосу.
— Значит, так, — Юлька остановилась на середине кабинета и решительно рассекла ладонью воздух. — Никакой Зины, поживешь у нас. И Говоров возражать не станет. Он сильно переживал из-за Иштвана. Горе-то какое. Мы же вам вроде не чужие, а даже на похороны не попали. И ты не позвонила. Из новостей узнали.
В голосе подруги слышался явный укор.
— Я боялась навлечь неприятности и на вас.
Юлька тихо охнула.
— Что происходит? И как это связано с гибелью Иштвана?
— Я ничего не знаю, — в отчаянии взмолилась Лиля. — Его застрелили прямо в кабинете, а ведь кругом, понимаешь, полно охраны. В офисе все перевернули вверх дном, что-то искали.
— Что?
— Понятия не имею, — простонала Лиля. — У Иштвана хранился компромат на одного дядьку, и теперь тот требует вернуть.
— Верни…
— Если б я знала что, — в отчаянии воскликнула Лиля. — Во всех сейфах и тайниках, которыми муж пользовался, я посмотрела. Там ничего чужого нет. Дома — тоже. И на даче. Нигде. А мне звонят и угрожают. И ей угрожают, — Лиля кивнула на Светку и, усмехнувшись сквозь слезы, добавила: — Мы сбежали. Пусть сами ищут, что хотят. Я вернусь, когда все утрясется.
— Что за угрозы? — нахмурилась Юлька.
— Убить обещают, — пожаловалась Лиля, пожав плечами. Как будто говорила о ссоре с соседкой.
— Обещать, не значит жениться, — философски изрекла подружка. — Правильно сделали, что удрали. А жить будете у нас.
— Нет, ты как не слушаешь меня.
— Не привлекай к этому делу свою Зину. — Попросила Юля. — Она может сказать по секрету общим знакомым, те — еще кому-то. И через пару дней весь город будет в курсе, где именно живет Лиля Цагерт с детьми. Еще киллера по доброте душевной до самой квартиры проводят.
— Да, я тоже этого опасаюсь, но ты пойми…
— Ум-ни-ца, — перебила Говорова. — А у нас с тобой общих знакомых нет. Разве что Стасик. Сейчас я ему позвоню. Он все обтяпает в лучшем виде.
Юлькин звонок застал Стаса в кабинете Бессараба. Иван уже полчаса метал громы и молнии. Стасу порядком надоело слушать вопли шефа, поэтому и взял трубку. Но теперь заорали прямо в ухо. В голосе жены слышалось непонятное возбуждение.
— Стас. Сейчас же приезжай ко мне в салон. Это очень важно, — скомандовала она.
— Я занят, Юля, — полушепотом отрезал Говоров.
— Ты разбираешь русские слова, проклятый идиот? Ты должен приехать прямо сейчас, — завопила жена.
— Я вообще-то на работе, — попытался он ее утихомирить, не понимая причины криков. — Скажи, что случилось?
— Не по телефону, — выпалила Юлька и отключилась.
— Проблемы, Стас? — насмешливо полюбопытствовал Иван.
