— Таксист, будь он неладен, — прошептал Гена и смачно выругался. Видать, решил обокрасть незапертый дом.
Гена шмыгнул в спальню, неслышно скатился с лестницы и замер в прихожей. Можно было бы просто провернуть ключ в скважине перед самым носом незадачливого вора. Но Кульбиту хотелось проучить мерзавца, задумавшего вломиться в дом к самому Пахомову.
Он переступил порог и замер на минуту, пока глаза привыкали к темноте. Сверху доносились неуклюжие шаги. Скорее всего, сладкая парочка тискалась по дороге к спальне.
"Теперь уж точно ничего не услышат", — решил водитель, силясь оглядеться по сторонам. Он сделал еще шаг, внимательно осматривая прихожую, украшенную статуэтками и картинами.
"Дальше можно не ходить, — сам себе велел таксист. — Пару картин сниму, никто и не заметит".
Он повернул в сторону самой дорогой блестящей рамки и протянул руку к багету, но не успел даже дотронуться, как от сильного удара потерял равновесие. В себя он пришел уже на полу. Цепкие пальцы ощупывали его карманы, вытряхивая на пол содержимое. Затем незнакомец, ударом ноги сбивший его на пол, достал паспорт и глумливо усмехнулся.
— Ну надо же, — фыркнул он.
— Что происходит? — раздался сварливый голос. — Гена.
В прихожей зажегся яркий свет, и злосчастный грабитель, щурясь, увидел своего бывшего клиента. Лицо, полчаса назад выражавшие радость и похоть, теперь, казалось, искажено дикой злобой.
"Не дала, что ли?" — успел позлорадствовать про себя водитель, как получил еще один удар под ребра.
— Посмотри, шеф, — его противник протянул паспорт недавнему пассажиру. Тот внимательно прочел имя и фамилию и проскрежетал: — Бывает. Веди перца в мой кабинет.
"Иштван. Ну надо же, — в сердцах подумал Витька, наблюдая из окна кабинета, как невезучий водила, прихрамывая, бредет к машине. — Впервые в жизни встречаю тезку Герта. Или день сегодня такой"
Пахом в отчаянии стукнул кулаком по стене и прошел к бару. Налив себе коньяка на полпальца, он попытался отмахнуться от неприятных думок. Всего пару часов назад ему удалось завалить в койку Золотую королеву. До сих пор ему слышались ее стоны и мольбы:
— Пожалуйста, давай скорее.
Витька, улыбнувшись своим мыслям, навис над ней, приготовившись через минуту-другую проявить себя в любовной схватке. Лилька под ним неловко расстегивала его рубашку и снова бормотала:
— Пожалуйста.
Он погладил ее по щеке и только взялся за пряжку ремня, как она снова застонала:
— Пожалуйста… Иштван.
Виктор стремительно откатился в сторону. А Лилька, моментально свернувшись в клубок, заревела. Он встал с кровати, медленно застегнул рубашку. Подождал, пока выровняется дыхание. Потом наклонился над кроватью и, клюнув в щеку бывшую одноклассницу, пробормотал:
— Прости, родная.
Пахомов, выскочив, как ошпаренный, из Лилькиной комнаты, услышал раздавшийся в прихожей грохот и, даже не пытаясь обуздать раздирающую душу ярость, стремительно бросился вниз.
Но, видать, водилу этого послала сама судьба. Парень оказался мадьяром, а у них это имя распространено, но Витьке будто привиделся знак. Словно, сам Герт отвел его от Золотой королевы и протянул руку помощи в другом деле. План, простой и тривиальный, мигом сложился в Пахомовской голове. Точно Иштван помогает. Только он мог так быстро и красиво решить неразрешимую задачу.
— Будешь должен, — рявкнул Пахомов таксисту. Тот вскинул взгляд, и Витька, всмотревшись в лицо мужика, увидел в глазах потаенный страх.
"Сколько может вломить этот русский за попытку ограбления? Хорошо хоть не убил".
Пахомов выдержал театральную паузу и добавил грозно:
— Выполнишь для меня одну услугу. Понял?
Таксист облегченно кивнул, порадовавшись в душе, что не придется продавать почку, чтобы рассчитаться и остановить счетчик. Время пошло. И сомневаться в этом не приходилось.
ГЛАВА 27
— И все-таки тебе нужно отлежаться.
Высокий крепкий мужчина, расположившийся в ногах, поперек огромной дубовой кровати, перевернулся на бок, положил руку под голову и строго посмотрел на женщину, откинувшуюся на высоко взбитых подушках. Ее щеки горели нездоровым румянцем, глаза блестели оттемпературы.
Солнечный свет проникал сквозь неплотно закрытые тонкие шторы из белого шелка с искусной вышивкой. Ручная работа. На стенах висели картины Франсуа Буше. Под стать самой комнате, воздушные и легкие. Пол около окна был заставлен кадками с цветущими растениями и даже целыми деревьями — лимонами, фикусами, пальмами — от чего у постороннего человека создавалось впечатление, что кровать и комод, и кресло-качалка находятся не в спальне, а переместились в ботанический сад. Больная приподнялась на локте и изобразила на лице гримаску недовольства.
— Но, Арман, — попробовала возразить она, при этом пытаясь пнуть мужчину кончиком большого пальца ноги. Он поймал ее, пощекотал пятку.
— У тебя жар, дорогая. И синяки под глазами. Поэтому отлежись пару дней.
Арман встал и подошел к окну, немного раздвинул штору. За окном виднелся сад, с клумбами и вазами с цветами, с беседками, увитыми плющом и вьющейся розой, с идеальными дорожками, ведущими на пляж с желто-белым песком, у края которого плескался Бискайский залив. И хотя холодная погода и соответствовала ноябрю, все равно светило солнце, и морской берег манил на прогулку.
— Пойду пройдусь вдоль моря, — поддразнил сестру Арман. — А, Хлоя?
Она оживилась.
— Я с тобой.
— Нет, милая, оставайся в кровати. И выпей травяного чаю.
Он уговаривал ее, как маленькую, как когда-то давно в детстве. Старший брат. Они были удивительно похожи, и не приходилось гадать, как выглядел бы ты сам, будь женщиной. Вот она, твоя копия, удивительная и прекрасная, улучшенная и дополненная. Неугомонная и безбашенная. Больная и с температурой, не желающая лечиться и пренебрегающая простыми способами профилактики.
Он собирался сказать еще что-нибудь решительное, чтобы заставить ее полежать в кровати хотя бы пару дней, но пока подбирал слова, зазвонил мобильный телефон. Номер оказался знакомым, но с него могли позвонить только в патовой ситуации.
— Де Анвиль, — по привычке проговорил он в трубку, ожидая услышать женский голос. Тонкий и вибрирующий, неприятный. Но Арман ошибся. Звонил мужчина, который сбивчиво начал что-то объяснять по-немецки.
— Понятно, — остановил его Арман и резко добавил: — Оставайтесь на месте. Я прилечу сегодня.
Собеседник отключился. Нахмурившись, Арман повернулся к сестре.
— Вставай, нам нужно в Мюнхен…
— Но у меня температура, — возмутилась она. — Я болею.
— Ты уже выздоровела, — постановил старший брат. — Собирайся, ты нужна мне. Похоже, Алиса опять вляпалась в какую-то историю.
