"Рычи на кого хочешь, меня твои рычания не испугают", — решила про себя Лиля.
— Это не я, — начал Витька, как только за ними закрылась дверь его кабинета.
— Настоящий мужской ответ, — отрезала она. — И кто же?
— Да, я хотел ее подставить и решил подложить пакет с синтетикой. Нанял того таксиста, что нас подвозил с Октоберфеста. Но ничего другого не приказывал. Бред какой-то.
— Поклянись.
— Памятью Герта.
Негодуя, она резко повернулась, намереваясь стукнуть его кулаком в грудь. Но замерла, широко раскрыв глаза. Судорожно принялась ловить воздух губами, словно рыба, хотя за секунду до этого дышала нормально. А потом захрипела и начала заваливаться на бок.
Витька моментально оказался рядом, успел поймать. Он с ужасом наблюдал, как у Лильки синеют веки и закатываются глаза.
— Помогите, — закричал Пахомов, слабо веря, что еще нужна помощь.
Арман не любил останавливаться в отелях, и по приезде в Мюнхен пришлось снять дом напротив Английского сада. Он сидел в кабинете, отделанном в стиле рококо, и размышлял, прихлебывая коньяк собственного производства. Мысли не приносили покоя, наоборот, давили своей обреченностью. Арман, решительно отмахнувшись от них, подошел к окну. В темноте виднелся Английский сад, куда он безуспешно пытался вытащить Лили. Прогулка по парку, совместный обед плавно перетекли бы в любовное игрище. Сознание охотно подкинуло картинку. Обнаженная красавица в его постели. Шелковистая кожа, затуманенный взгляд. От нахлынувших эмоций брюки моментально стали тесными. Только же подумал. Эта женщина творила с ним чудеса. Арман чувствовал себя мальчишкой-восьмиклассником. Хотя нет, в ту пору с Мари он не терял головы. Тогда де Анвиль методично добивался своего. Он вспомнил летний домик на берегу моря и шум прибоя, накатывающего на прибрежные скалы. Они валялись с Мари на широкой кушетке, потные и счастливые, прижимались друг к другу, вздрагивая при каждом шорохе. Запретная любовь, секретные отношения. Мари — дочка садовника, и Арман — отпрыск аристократов. Абсолютно разные судьбы. Она так и сказала ему перед расставанием. И еще почти выкрикнула от отчаяния:
— Ты совсем не любишь меня, — Арман вспомнил, как оскорбился, услышав такое обвинение. Тогда казалось, что вся жизнь сосредоточена вокруг Мари.
Теперь, по прошествии двадцати шести лет, де Анвиль понимал, что, скорее всего, она была права. Им в те годы двигала не любовь, а похоть. Он спокойно пережил расставание с возлюбленной, рождение и усыновление посторонними людьми его собственной дочери. Мысли перескочили на Алисию.
"Пройдет еще неделя, и придется отключить аппаратуру, — с горечью подумал он, проведя рукой по коротко стриженым волосам. — Спасти дочку так и не удалось, как и найти ее потенциального убийцу".
Первое время де Анвиль подозревал Пахомова. Кто еще мог желать Алисии зла? И, положа руку на сердце, он мог понять, что подвигло Виктора на такой шаг, но вряд ли смог бы одобрить метод возмездия. С другой стороны, полное устранение Алисы имело бы смысл, вздумай Виктор жениться на старинной подружке. Но все осведомители заверили Армана, что между ними нет плотских отношений. И если бы не Лили, туго пришлось бы Пахомову одному с новорожденным ребенком. Но Лилия — истинное милосердие, взяла под свое крылышко и эту маленькую девочку.
Де Анвиль вспомнил недавний променад в парке.
Под ногами шелестели листья. Арман катил коляску с малышкой и думал о Лили. Естественно, она все поняла. И Таис тут ни причем совершенно. Он вспомнил, как она светски улыбнулась и разрешила остаться. Долго собирались на прогулку. Или Арману ожидание показалось слишком долгим, и он извелся весь от нетерпения. С какой же радостью он распахнул дверь перед нянькой, важно вышедшей во двор, чтобы положить его внучку в коляску. Следом за ней шла Лили, и он, не удержавшись, слегка провел ладонью по спине. Прикосновение вызвало бурю эмоций. Лиля вздрогнула, а он запоздало понял, что перед выходом на улицу не стоило этого делать. Хорошо хоть, длинное пальто скрывало пробудившуюся третью ногу. Дорогой Арман то и дело бросал взгляд на Лилю. А она спокойно везла в коляске сына. Малыш с интересом смотрел по сторонам и тискал плюшевого медведя.
Через полчаса после начала прогулки задремавшая было Тайка открыла глазки и, увидев рядом полузнакомого человека, зашлась громким ревом. Арман растерялся. Лили тут же пришла на помощь. Достав ребенка из коляски, принялась напевать незнакомую песенку. Арман не понял ни слова. Почувствовав тепло родного человека, малышка успокоилась и, всхлипнув, снова задремала.
— Девочка любит вас как родную мать, — тихо заметил Арман.
— Она другой не знает или не помнит, — печально прошептала Лиля.
Арман тяжело вздохнул, всматриваясь в блики огней за окном. Ему с трудом удалось признаться даже самому себе, что еще никогда он не совершал столько безрассудных поступков в течение одного дня.
Сначала прогулка в парке с младенцами. К дочери Алисии Арман не питал особых чувств. Честно сказать, ему хотелось провести время с ее опекуншей. Но, увидев, как нежна и добра к его внучке Лилия, он сам захотел стать для девочки настоящим дедушкой.
"Если бы вчера кто сказал, не поверил бы" — мысленно удивился де Анвиль собственным намерениям. Потом он ел борщ и пил водку с Пахомовым, что само по себе приравнивалось к подвигу. Но что только ни сделаешь ради любимой женщины? А проснувшись на диване в чужом доме, сразу получил бонус. Лилия. Мягкая, добрая, вся такая податливая. Всего лишь несколько минут она лежала на нем, но он готов смаковать каждое мгновение, снова и снова ощущать ее тепло. И целоваться с нею — одно удовольствие.
"Жаль, что не удалось назначить новую встречу, — с тоской подумал Арман, но тут же остановил сам себя: — Завтра снова приеду в Штарнберг, договоримся", — решил де Анвиль.
Он собрался перед сном почитать "Опыты" Монтеня, понимая, что сразу уснуть не удастся. Но стоило потянуться за книгой, одиноко лежавшей на журнальном столике, как зазвонил телефон. Информация экономки Пахомова оказалась слишком страшной и неожиданной. Арман швырнул на рычаг трубку и сделал над собой неимоверное усилие, чтобы от отчаяния не запустить что-то тяжелое в стену.
— Как? Почему она умирает? Что могло произойти за те несколько часов, как они расстались?
Де Анвиль набрал по внутренней связи водителя и рявкнул:
— Через пять минут выезжаем, Франсуа.
Затем он кинулся к черному кожаному саквояжу, стоявшему на комоде, и, наскоро пересмотрев все флаконы и ампулы, сунул его под мышку и побежал к выходу, моля Господа Бога даровать жизнь любимой женщине.
ГЛАВА 31
— Да ты пойми, Кристина, если Господь управляет, значит, мы вершим правое дело, — тихим шепотом уговаривала Жанна свою подругу и невесту брата. Она старалась не разглядывать каморку в пригороде Мюнхена, в которой приходилось ютиться. Две кровати и стол, за тонкой перегородкой туалет. Но дело того стоило. — Мы с Эдиком не отступимся от начатого, и конец уже близок. Тебе просто нужно решить, ты с нами или нет? — Жанна начала заводиться, и брат сурово зыркнул на нее. Он выхватил трубку из рук сестры и ласково проговорил:
