— Да, мой дорогой, такая же страшненькая — заметила Хлоя. — Это ты привык ко мне. И твое мнение не считается.
— Ну, я все-таки мужчина, — фыркнул де Анвиль.
— Ты брат, — вынесла вердикт Хлоя.
— Спасибо, — заискивающе глядя на брата, промурлыкала Хлоя.
Де Анвиль расхохотался.
— Плохие новости? — отважилась на вопрос Хлоя, понимая, что тема с драже навсегда закрыта.
— Ты о чем? — Арман отвлекся от дороги и внимательно глянул на сестру.
— Ты ругался, когда получил почту. И швырялся предметами, — потупившись, словно маленькая девочка, пояснила сестрица.
— А-а-а, это, — протянул Арман и тут же пояснил: — Наша компания выиграла тендер на оборонный заказ.
— Радоваться надо, — растерянно обронила сестра.
— Ты все-таки идиотка, — буркнул Арман. — Явно не в нашу породу? Может, тебя подбросили?
— Ага, — хмыкнула Хлоя, обрадовавшись, что старший брат соизволил пошутить. — Нет, не подбросили, я похожа на бабушку Мари. Она тоже красотой не блистала. А вот тебя точно с чердака уронили. Нужно спросить у твоей няньки.
Арман расхохотался.
— Софи меня любит, как родное дитя, — похвастался он, и голос потеплел от воспоминания.
И, уже въезжая в Штарнберг, он быстро объяснил:
— Моя компания выиграла оборонный заказ, а я собираюсь жениться на гражданке страны — потенциального противника. Когда информация дойдет до Елисейского дворца, наши чиновники проявят крайнее недовольство. На всех моих разработках стоит гриф "секретно". А я тоже, знаешь ли, не всесилен.
— И что тогда?
— Нужно как можно скорее жениться на Лили. И ей, как моей жене, придется сменить гражданство. Надеюсь, проблем не возникнет. Во Франции живет много русских и их потомков.
— А она согласится?
— Не знаю. Уговорю.
Лиля сразу уловила перемену настроения, стоило Арману войти в дом.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она вместо приветствия.
— Да, — кивнул он, прижимая ее к себе. Пальцы мягко прошлись по спине. Затем пробежались вверх, и одна ладонь застыла на шее. Другая рука крепко обхватила талию. — Нам нужно срочно пожениться, — пробормотал Арман. — Я возьму специальное разрешение для венчания.
— Ты ждешь ребенка? — лукаво осведомилась Лиля.
— Нет, — рассмеялся он, заглянув в хитрющие зеленые глаза. Лиса. — А ты? — прохрипел он, нависая над ней.
— Тоже нет. К чему такая спешка? — заметила она, пытаясь увернуться от его губ. И добавила строго: — Арман, тут дети.
— Пойдем в гостиную, — Он схватил Лили за руку и потащил за собой наверх. Она и не думала сопротивляться.
— Я не могу ответить тебе сразу, — печально призналась она, когда он выложил ей все свои опасения. — Дай мне время, пожалуйста. Твоя просьба ввела меня в ступор. Мне и так страшно, а еще ты торопишь.
Лиля провела рукой по серой атласной обивке дивана. И замолчала.
Арману показалось даже, что невеста вся съежилась, до того напряженной показалась ее фигура.
— Я и не прошу сейчас принимать решение. Но как долго ты собираешься думать? — поинтересовался он осторожно, положив поверх ее ладони свою.
Лиля вздохнула тяжело и словно через силу заметила.
— Если ты так хочешь жениться на мне до Рождества, я согласна. Об этом даже думать нечего. Обойдемся без пышной свадьбы. А вот по поводу гражданства не знаю, хочу посоветоваться с матерью.
Арман испугался. Она уж точно отговорит Лили.
— Посоветуйся со мной. Может, мы вместе найдем решение, мон ами? — взмолился он. — Чего ты опасаешься? В любом случае, став моей женой, ты не скоро сможешь поехать в Россию. И какая разница, двойное у тебя гражданство или только французское?
— В этом-то и проблема, — устало пробормотала Лиля, отводя взгляд. Она уставилась на обои пестревшие розами, и нехотя добавила. — Там похоронен Иштван. И хотя бы раз в год нужно навещать могилку. А что получается? Я тут, Витька тоже. Маме тяжело. А на сестру надежды мало…
— Причина только в этом? — строго посмотрел на нее Арман. — В могилке? Можно нанять кого-нибудь…
— Убрать мусор, да, — выкрикнула Лиля. — А как же память о нем? Он — отец моих детей.
— Ну, положим, не всех, — усмехнулся Арман и тут же понял, что сглупил. Она резко подскочила и быстро подошла к окну, не желая с ним что-то обсуждать. По слишком напряженной спине Арман понял, что брякнул глупость. И гадость. Он встал с дивана и шагнул к Лили.
— А если мы перевезем твоего покойного мужа в Бордо? — быстро предложил он, аккуратно обнимая ее за плечи.
Лиля порывисто повернулась.
— Это как? — изумилась она, увернувшись от его рук. Он попытался обнять ее снова, но она не позволила.
— Существуют же способы транспортировки, — примирительно добавил Арман, демонстративно засунув руки в карманы брюк. — Я никогда не вдавался в детали. Но все возможно технически.
— В Бордо захороним на местном кладбище? — изумилась Лиля, все еще не веря в такой поворот событий.
— Вот еще, — возмутился Арман. — В склепе де Анвилей.
— Ты серьезно? — переспросила она.
— Конечно, — заверил он. — Если эта проблема разрешится, мы договорились?
— Мне до конца не верится. Арман, проще один раз в год мне с детьми съездить в Город.
— Чтобы еще и с отцом дочери повидаться? Этим самым Жаном? — глаза мужчины полыхнули огнем, а в голосе почувствовалась сталь. — Я не намерен тебя ни с кем делить, mоn реtit сhаtоn. Я католик, и женюсь один раз. Никаких разводов, никаких других мужчин.
Лиля аж застыла от неожиданности, а потом отвесила пощечину.
— Убирайся, Арман, — тихо прошептала она. — Кольцо найдешь на комоде в спальне. Я не выйду замуж за человека, считающего меня ничтожеством. Ты полагаешь, что я способна на измену и все равно собираешься жениться на мне?
Она развернулась, чтобы уйти. Он тут же поймал ее за руку, притянул к себе.
— Прости меня, — прошептал Арман, пытаясь удержать вырывающуюся невесту. И снова повторил: — Прости.
Отстранившись от него, вскинулась она:
— Когда мы познакомились с Иваном, мне казалось, что это и есть самая настоящая любовь. Но он сделал все для того, чтобы я осознала свою ошибку. Иван умудрился растоптать и вывалять в грязи мои чувства. И убил бы напрочь мою веру в людей, если бы не Иштван. Не знаю, как бы я выстояла без его помощи. И именно он — отец моей дочери и никто другой. Если тебя смущает мое прошлое, и оно ложится тенью на ваше графское высочество, скажи прямо. Мы расторгнем помолвку, и каждый пойдет своей дорогой.
