— Чтобы знали, что нас дома нет, — пояснил он, удивляясь вопросу. — Здесь не город, маленькая, законы другие.
Света послушно приставила тонкий дрын со скошенным концом к двери и прошептала чуть слышно:
— Чудеса! Так и войдут, зная, что никого нет дома, — пробурчала она, садясь сзади него и добавила недовольно:- Вот ты меня подставил с этими пельменями.
— Сама виновата, сказала бы про тетку, я бы не стал заказывать!
— Вот так все тебе и расскажи, — хмыкнула она и замолчала. Лишь обхватила его сзади руками и, судя по всему, уперлась лбом в спину.
— Я еще и виноват, — пробормотал себе под нос Гаранин и, выезжая со двора, прокричал громко: — Ну и позвонила тетка, что с того? Зато родня твоя не будет волноваться!
«Моя тетка как газета-копейка, все новости сообщит за пару минут всему городу! Но кто-то же поджидал меня в аэропорту и стрелял в Митяя? И этот кто-то может запросто приехать сюда и
расправиться. Знать бы хоть почему?»
— А куда мы направляемся? — поинтересовалась Света, замечая, что Гаранин направил супер-трактор прямо через озеро, чуть в сторону от Курыгина.
— Сейчас заскочим в Лебяжье за сметаной и молоком! — проорал на всю округу Гаранин. — Нам возьмем и Надьке с Олеськой. Если хочешь, можем и там церквушку посмотреть! Только она не интересная. В ней иконы с потертыми ликами и записные платки.
— Это как? — удивилась Света.
— Ну когда кто-то обет дает, то такой платок в церкви оставляет. Обычай здешний!
— А-а-а, — протянула она и снова вернулась к своим мыслям. Интересно, если об ее местонахождении известно био-папе Бессарабу, то как скоро узнают мама и Витька? Ну и Арман, как же без Армана… «Уже, наверное, доложил Иван Григорьевич», — хмыкнула про себя Света и решила: будь что будет!
Гаранин направил Ямаху вдоль берега. Сначала мимо пронеслись темные силуэты Курыгина, а затем показались более зажиточные дома Лебяжьего. Кое-где двухэтажные с резными балконами. Но Арсений пролетел мимо, лишь в самый последний момент завернув в небольшую бухту, обрамленную со всех сторон изрезанным берегом. Света даже не заметила, как вездеход оказался на берегу и легко понесся вверх по склону, а потом вильнул налево и замер около бревенчатого дома с расписанными тюльпанами ставнями.
— Приехали, слезай, — скомандовал Гаранин, помогая ей обрести землю под ногами. — Пойдем, познакомлю тебя с Луной и Звездой, — примирительно пробурчал он, не желая переводить погожий денек на глупые ссоры.
Света, ухватившись обеими ладонями за большую сильную руку Арсения, подошла к изгороди и удивленно уставилась на прекрасное создание. Длинноногое и грациозное. Лошадь радостно подбежала к гостям, уткнулась носом в пустые ладони.
— Жаль, мы ничего с собой не взяли, — пробормотала себе под нос Света. — Даже кусочка сахара нет.
— Я позаботился, — буркнул Гаранин, насыпая в тонкую руку «жены» кусочки сахара и мармелада. — Подумал, что ты захочешь покормить.
Шершавый язык тотчас слизнул все вкусняшки и прошелся еще раз по пустой ладони.
— Ничего нет, — объяснил лошади Арсений и деланно развел руками. В этот момент на крыльцо вышла старушка в белом платке и запричитала:
— Сенечка, сыночек…
— Это жена моя, баба Клава, — привычно представил Гаранин.
— У тебя этих жен, — отмахнулась бабулька, искоса глянув на Свету. Та равнодушно отвернулась к лошади, сделав вид, что не заметила холодного приема и грубой реплики.
«Мне не привыкать, — хмыкнула она про себя, почувствовав накатившую обиду. — Странно, что, не зная меня, бабка постаралась обидеть». Настроение сразу испортилось, но Света ласково улыбнулась лошади и, гладя по носу гнедую красавицу с черными хвостом и гривой, через минуту забыла о существовании глупой бабки.
— Нам бы молочка и сметаны, — смущенно кашлянув, попросил Гаранин. — И для Олеськи налей отдельно. Такая бледная что-то!
— Вот женился бы на Марине… — начала старуха и осеклась на полуслове. Видимо, Арсений Юрьевич одарил бабку добрым взглядом. Он еще помялся у калитки, а потом закричал что есть мочи
выглянувшему со двора соседу:
— Павка, мы едем с горы кататься! Бери детей! Поехали с нами!
Лошадь, стоявшая рядом со Светой, занервничала. Пришлось одной рукой провести по белой звезде на лбу, а другой ухватить за упряжь.
— Тихо, тихо, моя хорошая, — прошептала Света, водя ладонью по коричневой морде.
— А она мне нравится, — вынесла вердикт старуха и скрылась в доме. Гаранин в недоумении уставился ей вслед.
— Тебя забыли спросить, — огрызнулся он.
— Да она имела в виду лошадь, — хмыкнула Света и добавила тихонько:- Представляю, скольких баб ты сюда за молочком приводил.
— Никого я не приводил, — рассердился Гаранин. — Это Олеськина прабабка. — И словно желая одержать над Светой реванш, бросил раздраженно: — А я смотрю, ты и коня на скаку, и в горящую избу…
— Пою, вышиваю и вкусно готовлю, — продолжила она список, нимало не смутившись.
— Про последнее мне ничего не известно, — хохотнул Арсений. — Но ловлю на слове!
— Обойдешься, — мотнула головой Света. — У нас другой уговор.
— Если б я знал, — искренне пожалел он. — Может, уступишь, а?
— Тут нет таких продуктов, — пробурчала она, с трудом отходя от Звезды.
— А чем продукты в Кемерово отличаются от здешних? — искренне изумился Гаранин.
Свете очень хотелось разузнать у этого странного человека, каким боком в разговор вклинилось Кемерово, но тут на крыльцо вышла баба Клава с двумя невысокими бидончиками молока. И разговор перескочил на сметану, которой мало, и творог, сделанный только для Олеськи. Арсений аккуратно поставил продукты в багажник и протянул бабке пятьсот рублей.
— За все сразу и сдачи не надо, — предупредил он, а старуха хмыкнула только: «Нашелся богатей!», но лишнее не вернула, торопливо засовывая пятихатку в карман жилетки.
В этот момент из соседних ворот показалась точная копия Звезды, запряженная в сани.
— Луна, — весело позвал Гаранин и помахал детям и женщине, укрывшимся овчинным пологом. А затем крикнул мужчине, сидевшему на облучке:
— По насту не езжай, Павка, лошадь провалится!
— Учи ученого! — хохотнул тот в ответ.
Света завороженно наблюдала, как по высокому рыхлому снегу бежит гнедая красавица.
— Вот он, настоящий вездеход! — с гордостью заметил Арсений. — Везде пройдет! До чего же животное выносливое и умное.
— Благородное, — согласилась Света, с болью в сердце вспомнив конюшни Люсьена. Кто сейчас заботится о лошадях? Не разбежались ли работники?
«Нужно узнать у матери», — самой себе дала она поручение. И тут же, положив руку на грудь Гаранина, остановила его:
