— Хорошо, — кивнул Гена и попрыгал на месте, уже начиная замерзать, — но поискав в Зарецке и не найдя Свету, Дунаевские отправятся шерстить окрестности. И могут напасть на след!
— Таракан хитрый и жадный, — принялся объяснять Гаранин. — А значит, заплатил аванс, или еще лучше, если эти типчики у него на зарплате. Просто при отсутствии финансирования поиски прекратятся сами собой, и наши следопыты вернутся в Москву.
— Логично, — хмыкнул Кульбит. — Может быть, и получится.
— А другого плана у нас все равно нет, — отрывисто фыркнул Арсений и повторил как для дебила: — С тараканами не договариваются!
— А почему Таракан? — осведомился Гена. — Он вроде не похож…
— В Сибири и в Якутии тараканов зовут стасиками, — бросил Гаранин и махнул рукой куда-то вниз. — Пошли хоть глухарей настреляем. Недалеко тут полянка имеется. Они туда токовать приходят. Тут главное — дождаться, когда все петушки запоют. Они тогда нас точно не услышат.
— А патроны? — небрежно бросил Лурдин, как бы намекая на незаряженное ружье.
— Держи, — Арсений высыпал несколько штук на ладонь. — Только помни: первый выстрел самый ценный, и старайся целиться птице под крыло. Верный способ!
И вот теперь, глядя, как Гаранин обхаживает Светку, Гена подумал, что, скорее всего, поступил правильно. Если ты надеешься на человека, то и посвяти его в свои проблемы. А тайны Мадридского двора еще никому не помогли.
— Хорошо с вами, но уже и домой пора, — глубокомысленно заметил он, присаживаясь к столу.
— Когда у тебя обратный поезд? — мимоходом поинтересовалась Света.
— Я не брал билет, — бросил Кульбит. — Перед самым отьездом куплю.
— Правильно, — поддержал Гаранин. — Только уезжать лучше из Каргополя, а не из Зарецка. Попрошу Михеича отвезти.
— А с Олеськой что? — разочарованно осведомилась Света. — Ты же обещал.
— Да мы сами управимся, маленькая, — тут жезаверил Гаранин, наливая себе в стакан холодной заварки из пузатого белого в красный пятак чайника. — Сейчас малышка выздороветь должна. А меньше народа знает, что она у нас, тем и лучше.
— Могут и в киднеппинге обвинить, — вставил невзначай Лурдин. — Лечи ребенка и не суйся никуда. А там… управимся.
— Тебе сейчас вообще лучше не высовываться, — буркнул Гаранин. — Вон и так по всей стране с собаками ищут.
— Откуда ты знаешь? — изумилась Света. — Ты сказал? — в упор посмотрела на родственника.
— Вадька Пряшников, — примирительно бросил Арсений. — Вся группа строем на допрос ходила. Про тебя спрашивали и про жмурика с Кобыльего. Видать, по твою душу он притащился, а?
— Не знаю, Сеня, — расплакалась она. — Ничего я не знаю! Кто, почему?
— Ну-ну, моя хорошая, — Гаранин подскочил и сгреб в охапку жену. — Я тебя в обиду не дам. Не бойся! — успокоил он, целуя ее в висок.
«Все-то ты знаешь, зараза! — хмыкнул про себя Арсений. И тут же ощутил едкую горечь, затопившую душу и сердце. — Выходит, лялька моя прыгнула в койку от безысходности, а не от великой страсти. k живет здесь по необходимости, а не оттого, что ей хорошо со мной. И будь вместо меня колченогий и старый Бабай, она бы сделала то же самое! Или нет? Нравлюсь я ей, не противен ли? Никогда не задумывался об этом. Вот дурак!»
Глава 17
— Кому же из моей родни пришла в голову чудесная мысль передать мне пистолет? — пробормотала Света себе под нос, наблюдая, как, увозя гостя в Каргополь, вездеход Михеича становится все меньше и меньше.
«Уж точно не маме и не Арману, — хмыкнула она про себя, пытаясь представить свою холеную мать с оружием в руках. — Графушка наш передал бы шпагу, — мысленно пошутила Света. — А вот дорогой крестный или био-папа, те точно за огнестрельное оружие, — мысленно вздохнула она. — Я дам вам парабеллум! — вспомнила Света расхожую цитату аиз «Двенадцати стульев». — А как бы поступил в такой ситуации Люсьен?» — задумалась Светлана, точно зная, что ее муж, хоть и умел стрелять, избегаллюбого оружия, предпочитая возникающие проблемы решать за столом переговоров или обращаться в полицию. Она будто наяву увидела лицо мужа и услышала его голос. Тихий, ласковый.
«Береги себя, Лана!»
Света всхлипнула и уже почти отвернулась от окна, как попала в кольцо крепких рук Гаранина. Он потянулся к ней с поцелуем, а потом, облапив везде, куда только доставала рука, пробормотал чуть слышно:
— Откуда ты знаешь Дунаева?
— Кого? — изумилась она, прижимаясь к Арсению и водя ладонями по его спине, спуская руку ниже на крепкую задницу.
— Дунаев Станислав Иванович, — не шевелясь повторил Гаранин, — знаешь такого?
— Нет, — мотнула головой Света. — Мой папа учился вместе с Олегом Дунаевым. Они дружили, кажется.
— Понятия не имею, кто это, — пробурчал Арсений и, натянуто улыбнувшись, поинтересовался:
— А кто у нас папа?
— Кто у тебя, не знаю, — фыркнула Света. — Ау меня…
Она осеклась, глядя, как напряженно замер Гаранин.
— К нам гости, — недовольно пробормотал он. — Где Олеська?
— Спит в зимовке, — прошептала она, резко поворачиваясь обратно к окну. И наблюдая, как к дому по утоптанной снежной тропинке спешит Надежда, Света оглянулась на Гаранина. — Чешет, как деловая. Надеюсь, не за Олеськой. Мы же ее не отдадим, правда?
Ни в коем случае, — рыкнул Гаранин и, направляясь к двери, бросил небрежно:
Поставь хоть чайник!
За стол с Олеськиной теткой Света не села, предоставив Арсению самому вести переговоры. Она демонстративно удалилась в зал и, зажав в пяльцах кусок полотна, принялась продергивать продольные нити, чтобы потом сплести мережки. Краем уха Света слышала незадавшийся разговор хозяина дома и нежеланной гостьи. Надька пила чай, громко прихлебывая, хвалила заварку и оладьи, испеченные Светой перед Генкиным отьездом. А потом вдруг замолчала, будто прикидывала, рассказывать что-то хозяевам, или прикусить язык. Даже из другой комнаты Света почувствовала, как нарастает напряжение.
— С чем пожаловала, Надя? — не выдержал Гаранин. — Какие-то проблемы?
— Я это… — смутилась Надежда. — Тут подумала…
— Не тяни, — строго предупредил Арсений.
— Я, Сенечка, в город собралась. Насовсем. Позвонила Люське, она меня на работу пристроит. Только, говорит, без девчонки. Кто же за ней присмотрит? Мы-то на работе.
— Да ты и здесь себя не утруждала, — недовольно хмыкнул Гаранин. — Еле выходили.
— Спасибо вам, — Надежда, вскочив, поклонилась в пояс и заюлила: — Мне бы попрощаться с Олесей.
— Прощайся, — милостиво разрешил Арсений и лично повел Надьку в зимовку. Света слышала, как сначала хлопнула дверь, а потом через минуты три кто-то завозился в сенях.
