Станислав Иванович Дунаев всегда считал, что его оберегает Господь. Вот и сейчас успел в самый последний момент ускользнуть из лап полиции. Спасибо старому другу, тянувшему лямку в СК, предупредил, а заодно пообещал выяснить, кто слил информацию. Самое ужасное, что факты, положенные в основу уголовного дела, подтверждались документами. Их хоть и было немного, но каждый, как молоток, вколачивал гвоздь в крышку гроба. Его осведомитель смог только перечислить объекты, где когда-то удалось снять самые сливки. Ни о каких сканах речи не велось. Да и сам Дунаев просить бы не стал. Он вгляделся в даль океана, простирающуюся чуть ли не за окном, и снова задумался: кто и зачем мог его слить? Круг людей, причастных или что-то знающих о делах Дунаева, оказался очень узок. Два-три человека… Кто же из них?
Станислав Иванович вышел в патио и, пройдя пару шагов, плюхнулся в шезлонг. Красивый пейзаж и молодая жена, загорающая нагишом, только отвлекали. Дунаев вернулся обратно в спальню, налил себе полный стакан виски и выпил залпом, как воду. Потом улегся в постель и заснул сном младенца. А проснувшись, понял, кто передал документы в Следственный комитет. Оставалось догадаться зачем? Космонавт даже улицу не перейдет, если ему не надо.
«Что же тебя заставило, Юрий Апексеевич? — мысленно поморщился Дунаев. — Где и как я тебе дорожку перешел? Давние дрязги не в счет. Помирились вроде. Да и толком не воевали. Что же теперь на тебя нашло, друг ситный?»
Он потянулся за телефоном. Но долго раздумывал, кому позвонить.
«Как теперь говорят? — поинтересовался он у самого себя. — Ты стал токсичным, Станислав Иванович, теперь тебя и в общество приличное не пустят, и руки никто не подаст. Ну да ничего! Плавали, знаем!»
Дунаев кисло усмехнулся, понимая, что в данной ситуации лучше залечь на дно и сидеть тихо-тихо. Но проклятый характер взял свое. Таракан, поискав в смартфоне, с трудом выудил нужный номер. Вместе с трубкой он прошел к бассейну и позвал жену, плескавшуюся там.
— Позвони с местной симки по этому номеру, Лера, — велел он. — Скажи, что мне нужна вся информация по Космонавту. С кем сейчас живет, кто партнеры, чем занимаются дети. Все, Лера, понимаешь? Даже какого цвета моча по утрам, — рыкнул он, заметив страх в глазах молоденькой идиотки.
Она, нерешительно кивнув, быстро выполнила просьбу великовозрастного супруга.
Дунаев залез в интернет и долго читал, что про него пишут патриоты и либералы. Но по всему выходило, что те и другие видели в нем гниду и призывали давить.
«Погодите, сволочи драные, — ругнулся про себя Таракан. — Еще разберемся, кто кого! Вернусь и прибежите как миленькие! Заставлю вас ноги целовать, твари!»
В бешенстве он метнулся к бару и снова налил себе виски. Выпил, не почувствовав вкуса. Плеснул в стакан еще порцию.
— Господи, — пробормотала жена, проходя мимо. — Только час дня, а ты уже надрался. Так нельзя!
Дунаев, почувствовав, что сейчас лопнет от бурлящей внутри ненависти, кинулся к Лере и наотмашь врезал по лицу.
— Молчи, дура, — прохрипел он, схватив ее за волосы. — Ты только в минете понимаешь, остальное неподвластно твоему умишку. — Он швырнул жену на пол, а сам распахнул полы халата и уселся в кресло.
— Займись делом, крыса, — велел он, пытаясь занять удобную позу.
Когда через пару часов позвонили с отчетом, Дунаев уже пребывал в добродушном настроении. Пообедал с женой в местном ресторанчике, прогулялся по набережной и приценился к пришвартованным яхтам.
— Мы правда купим яхту, котик? — ворковала рядом Лера.
— Конечно, малыш, — довольно осклабился Дунаев. — Мы теперь люди свободные. Будем жить в свое удовольствие.
Поэтому, переговорив с нужным человеком, многие годы работавшим в команде Гаранина-старшего, и получив на Лерин почтовый ящик всю информацию о семье Космонавта, Дунаев сначала попенял сам себе за мнительность. Нет у Юрки никакого повода! Сам с Анькой и дочками в Москве, партнеры те же, что и раньше. Бизнес процветает и расширяется. Всеволод Гаранин — сын от первого брака — работает вместе с отцом. Идеальная картинка! Но что-то мешало до конца поверить, что пришлось вот так облажаться. Если не Гаранин, то кто?
Дунаев на минуту задумался, а потом снова позвал Леру, мазавшую на себя какие-то крема. Но глядя на тупое и красивое личико, махнул рукой. Позвонил с ее телефона и попросил слезно:
— У Гаранина был еще один сын. Андрей, кажется. Помню, что они там все перессорились…
— Арсений, — поправила трубка. — Но он сейчас не при делах. После скандала уехал на Север и в Москву носа не показывает.
Дунаев аж затаил дыхание.
— Я навечно твой должник, — взмолился он. — Узнай точно, где именно живет этот самый Арсений. Деньги за труды я тебе сейчас кину.
— Да я и так знаю, — хмыкнули в трубку. — Какая-то заброшенная деревня около Зарецка. To ли Гречихино, то ли Гречкино.
— Спасибо, дорогой, — сердечно поблагодарил Таракан и, попрощавшись, кинулся искать в интернете карту местности.
Уже через несколько минут он рассматривал в гугле Кобылий остров, где замерз один из его бойцов. Затем, проверив рельеф острова, понял, что погибший паренек правильно выбрал точку наблюдения, из которой просматривалась только одна деревня. Гречишкино.
Дунаев радостно хлопнул себя по ляжкам и даже от переизбытка чувств поцеловал жену.
Он схватил ее телефон и, набрав номер Пахомова, проорал весело в трубку:
— Зда-а-аров, Витенька! Это тебя токсичный Дунаев беспокоит. Я тут адресок уточнить хочу. Посылку одной дамочке планирую передать. Ты меня поправь, если что! — И услышав в трубке странные хрипы, продолжил: — Архангельская область, Зарецкий район, почтовое отделение Крушинино, деревня Гречишкино. Пра-альна? — Ему даже показалось, что Пахомов, тяжело вздохнув, замер, словно перед закланием. — Светлане Иштвавовне Гральи. Или она уже Гаранина?
Глава 20
В Париже лил дождь. Вода моментально стекала по стокам, и по влажному асфальту снова спешили люди. А о прошедшем ливне напоминали лишь мокрые фасады домов да ветки деревьев с последними, словно бусины, каплями. Подует небольшой ветерок и стряхнет их на головы беспечным прохожим или за воротник. Арман де Анвиль в который раз глянул на небо, свинцовым покрывалом виднеющееся за окном, потом перевел взгляд на бледную, слишком бледную жену, и недовольно уставился на айфон Пахомова, до сих пор лежащий на широком прозрачном столе в комнате переговоров «АДП групп». Сам Виктор казался де Анвилю ощипанным воробьем. И даже костюм от Армани не добавлял сегодня солидности и лоска, а, наоборот, превратил своего хозяина в школяра, сдуру напялившего папину одежку. Пахомов замер в растерянности.
— Немая сцена, как в «Ревизоре», — вымолвил он наконец, пытаясь взять себя в руки. За те многие годы, что Арман знал Пахомова, видеть его жалким и растерянным не приходилось. Наоборот, де Анвилю всегда нравилась выдержка и бульдожья хватка русского зятя, а еще неиссякаемое чувство юмора.
