— Благородно, — хмыкнул Гаранин. — А от нас что хотите?
— Мы могли бы помочь получить опекунство, а вы бы доверенность на нас оформили, а потом бы и продали по-братски.
— По-братски это за сколько? — строго осведомилась Света, прижимая к себе Олесю.
Кабан назвал цену. Михеич даже присвистнул от неожиданности.
— Это полцены, — вполголоса заметил он и попытался что-то ввернуть.
Но Света остановила его.
— Мы согласны уменьшить цену вдвое, — сухо заметила она, — только при одном условии. Мне нужно удочерить Олесю и оформить дпя нее загранпаспорт. Если поможете, то сделка состоится.
Вован с Кобаном кивнули бритыми башками как по команде.
— Сканы документов пришлю на электронную почту, — продолжала Света. — Срок даю один месяц. Опоздаете хоть на день, приедут специально обученные люди и цена поменяется.
— Тогда может случиться пожар, — пригрозил Вован, — за всем не усмотришь…
— Или землетрясение, — хмыкнула Света. — Баллов так в десять, когда дома рушатся…
— Я не понял, что за расклады, — изумился наглости деревенской девчонки Кабан, но, поймав взгляд Михеича, согласился: — Управимся за месяц, хозяйка. — И улыбнулся фарфоровыми зубами. — А ты крутая штучка! Бросай своего Сеню и перебирайся ко мне. Я тебе Мерс куплю.
— Не люблю немецкий автопром, — отшила его Света и, взяв Олесю за руку, направилась к выходу. Потом остановилась и предупредила:
— У вас ровно месяц, мальчики. Время пошло.
— Что за фарс ты устроила? — накинулся на нее Гаранин, как только они оказались на улице. — Мне не дала и слова сказать. Кафе за бесценок отдала.
— Сейчас важнее удочерить Олесю, — осадила его Света. — Пока у нее документы правильно не оформлены, я не смогу с места сдвинуться. А если Таракана депортируют в Россию и он снова меня закажет? Тебе это в голову не приходило? Или мне стоит тут подольше посидеть, его людей дождаться?
Гаранин поймал себя на мысли, что чуть не заорал во все горло: «А как же я?», но сдержался и бросил небрежно:
— Естественно, тебе тут никто гирю к щиколотке не пристегивал.
— Я знаю, — кивнула она и осведомилась глухо: — Олеську только я удочеряю? Ты не желаешь поучаствовать?
— Нет, — мотнул головой Гаранин. — Я еще не дорос до такой ответственности…
Она кивнула и, наклонившись в три погибели, завозилась со шнурками ботинок. Будто они развязались. Такая ерунда!
— Недоросль хренов, — пробурчала себе под нос Света, силясь не разреветься.
«А на что ты рассчитывала, девочка?» — поинтересовалась мысленно и, выпрямившись, улыбнулась.
— Поэтому мне решать, за сколько продать кафе и как получить опекунство. Я не планирую жить в Зарецке и держать кафешку на окраине города. Мне это не интересно, понимаешь?
— Неплохой вариант, кстати, — хмыкнул Арсений. — Я бы в гости приезжал. Вы бы меня рыбником угощали…
— Обратись к Вовану и Кабану. Они тебя угостят, — отрезала Света и предпожила мирно: — Поехали в Гречишкино, а? Что-то я устала, сил нет…
Из окна кабинетика Михеича за ругающейся парочкой наблюдал Кабан.
— Девка наглая, берегов не чует. Кто-то за нее пишется? Просто так себя нормальные люди не ведут. Да и ты знак давал, — повернул он голову в сторону хозяина лавки.
— Не наглая, — усмехнулся Михеич. — Знает, что за ней сила. Она тебе не зря про землетрясение намекнула. Я кое-что слышал об ее семье. Лучше не связываться, поверь.
— А если такая крутая, чего тут с этим бирюком тусуется? Нашла бы себе получше. Вон мы с Вованом хоть куда.
— Любовь, — поморщился Михеич. — А вы, пацаны, не тяните. Света — девка непростая. Тут приезжал ее родственник. Серьезный мужик. Полруки откусит, коли зазеваешься.
— Ладно, — хмыкнул Вован. — Нас ее предпожение устраивает. Завтра займемся. Все документы девчонке выправим. Чем быстрее сделаем, тем раньше кафе заберем.
Вернувшись к себе в Гречишкино, Арсений поймал себя на мысли, что пребывает в странном состоянии. С одной стороны, хотелось обнять Светку и не отпускать. Никогда. Дать нерушимые обеты, навсегда привязывающие друг к другу. Заделать ребенка, жениться и жить с обожаемой женщиной. А с другой… Полина тоже поначалу казалась верной и любящей, а появился Севочка, и жизнь понеслась под откос.
«Не хочу», — пробурчал про себя Гаранин, сам до конца не понимая, от чего именно с души воротит. To ли от идеи скоропалительно жениться на ляльке, то ли от белого конвертика, валяющегося на краю стола.
— У меня голова болит, — пробормотала недовольно Света и сразу прошла в зимовку. За ней следом заскочила Олеська и, стянув с себя сапожки и комбинезон, плюхнулась рядом на кровать, не оставив Арсению даже шанса устроиться рядом.
Он прошел на кухню и, вскипятив чаю, завалился на диван. А потом, передумав вставать, задремал. И неожиданно для себя осознал, что в его прощение никто особо не нуждается. Нет, конечно, Полине хочется замолить грешки, а Севе помириться с братом. Но, хоть прости их трижды Арсений, на мнение Космонавта это не повлияет.
«Отец никогда не примет в своем доме женщину, рассорившую его детей. Разве что когда родится внук или внучка. И то не факт, — мысленно отметил он и покосился на злосчастный конверт. — Зря оставил, — хмыкнул мысленно. — Читать Полькину ложь не собираюсь. Севке наплету с три короба, что ни на кого зла не держу. Пусть живут и радостно размножаются».
Гаранин громко зевнул, намереваясь поспать, как в кухню притащилась Олеська. Стянула со стола печенье, запила чаем из Сениной кружки, а потом, увидев конверт без надписи, кинулась в зал за карандашами и начала что-то рисовать.
— Ты есть хочешь? — осведомился Гаранин, наблюдая, как девочка старательно выводит фигурки людей, домики и солнце.
— Нет, — отмахнулась Олеська и, высунув язык, принялась раскрашивать солнечные лучи.
Арсений, чуть слышно ступая, отправился в зимовку. Примостился рядом с сонной Светой и, крепко прижав ее к себе, пробормотал чуть слышно:
— Не беги от меня, девочка. Я без тебя пропаду.
— Другую обнимешь, — пробурчала она сквозь дрему. — Я уеду, ты быстро замену найдешь.
— Найти-то не трудно, — хмыкнул он, прижимая ее к себе. — Но зачем нам расставаться, если и так хорошо?
— Я пока никуда не еду, — отмахнулась она. — А там посмотрим… Может, скоро надоем и ты меня в Зарецк отвезешь и в первый попавшийся поезд посадишь.
— Даже не мечтай, куколка, — рыкнул Гаранин. — Как ты можешь надоесть, если мы и не ссорились.
Он чмокнул ее в ключицу и тревожно подумал, что и с Полиной жил в ладу, а оказалось-в аду. За женой пришлось долго ухаживать, пока она не соблаговолила переспать с ним. И то у нее на пальце уже играл всевозможными гранями бриллиантик помолвочного колечка. А ляльку и просить не пришлось. Сама в первый же вечер в койку прыгнула. Такие женщины созданы для удовольствия мужчин и уж точно не дпя женитьбы. Он залез рукой под тонкую майку и, нащупав упругое полушарие, зашептал жарко на ухо:
