— Севка, — горестно всплеснул руками Арсений, — ну к чему эта обязаловка? Живешь ты с Полькой и наслаждайся! Ко мне это какое имеет отношение? Я отсюда никуда уезжать не собираюсь. Тем более в Москву. Вас в гости тоже не жду, но и зла не держу. Индифферентно мне, братик. Что касается папы… Так ты сам его знаешь. Упрется рогами, хрен сдвинешь. А если еще Анечка напоет, то, атакуй не атакуй, все равно получишь…шайбу.
— Ты не понимаешь… Полина ждет ребенка и просит о малом… Ты должен…
— Это ты не понимаешь, — пробурчал Арсений, — тебе положено скакать вокруг жены, будто до нее никто еще на этой планете детей не вынашивал. А я ничего не должен. На словах успокой — и ладушки. Папе я сам позвоню.
— Ладно, — пробормотал Сева. — Я тут пробуду с неделю, ты все-таки письмо прочти.
Джину хотелось заорать на брата. Треснуть. Вбить в дурную башку элементарные вещи. Но пришлось сдержаться. На кухню вышла Света.
— Голова болит, — пожаловалась она.
— Давай полечу, — хмыкнул Арсений и осведомился невинно: — Олеська уснула?
— Тебе совсем мозги запорошило? — рассердилась Света, негодуя, что постельные дела он обсуждает при брате.
— Я не это имел в виду, — пошел на попятный Джин. — Тут Генка с Петькой что-то затевают, нужно девочку предупредить, чтобы близко к ним не подходила.
— Что они могут затевать? — устало вздохнула Света, опять доставая из аптечки обезболивающее. Сунула в рот большую зеленую таблетку, запила водой.
Арсений не отрываясь смотрел на тонкую шею, на высокую грудь, проглядывающую сквозь майку и не нуждающуюся в бюстгальтере или пуш-апах.
— Сеня, — окликнула его Света, выводя из легкого транса. — Какая проблема с местными?
— Да вот, думаем, — пробурчал Сева и принялся рассказывать об утренних визитерах.
— Хотим их как-то спровоцировать, — бросил Арсений. — А то придется жить в постоянной тревоге о тебе и Олеське.
— Элементарно, Ватсон, — хмыкнула Света, плюхнувшись рядом с ним на диван. Притянула к себе конверт, валявшийся на столе. Повертела в руках. Внимательно глянула на Олеськины художества. А затем, перевернув на чистую сторону, взяла карандаш и нарисовала несколько квадратиков. Один обозначила крестом.
— Тут все просто, — заверила она братьев. — Устроим маленькое шоу!
Арман де Анвиль с тревогой воззрился на жену, рыдающую в постели: длинные русые волосы, собранные в мягкий пучок, грациозная шея и тонкие плечи, обтянутые шелком пеньюара, поднимающиеся при каждом вздохе.
— В чем дело, Лили? — требовательно осведомился Арман. — Я немного задержался в лаборатории. Разве это повод для слез?
Лиля всхлипнула, пытаясь совладать собой.
— Я думаю о Свете, — пробормотала она. — Эбенхаймы настаивают на ее возвращении, а я не уверена, что опасность миновала. Если Стас Дунаев такой же мстительный, как старший брат, то он наверняка сначала сделал заказ, а потом позвонил Вите.
Де Анвиль в замешательстве взмахнул рукой, стремясь опровергнуть жену, но она, сев на кровати, потянула к нему руки.
— Я боюсь, Арман, — прошептала она, оказавшись в его объятиях. — Если тронут Свету, то доберутся и до Мишеля. Понимаешь?
Муж напряженно кивнул.
— А я не желаю терять ни одного их своих детей. И сильно тревожусь об Эжене.
— Твой внук не выходит за пределы поместья, — напомнил Арман и, отстранившись от жены, ткнул в экран сотового.
— Виктор, — бросил он требовательно. — А почему мы не стали выяснять, успело ли насекомое оформить заказ?
— Это бесполезно, Арман, — отмахнулся сонный Пахомов. — Точно никогда не узнаешь.
— Подумай, как бы нам все-таки выяснить этот момент, — пробурчал де Анвиль и добавил недовольно: — Лили плачет.
«Ну конечно, — мысленно хмыкнул Витя, укладываясь рядом со спящей Хлоей. — Лилечка плачет! Ради ее успокоения можно и меня разбудить. Арман, чтоб тебя, — выругался Пахомов, понимая, что до утра
не уснуть. Он закрыл глаза и, даже не пытаясь сосчитать овец и баранов, попробовал решить головоломку с заказом. — Свету нужно домой возвращать, — напомнил он себе. — Не век же ей в глухой деревне сидеть. Тут и Эжен стосковался, да и с наследством Люсьена что-то нужно решать. Еще месяц-другой, и потребуется ее присутствие в суде».
Пахомов заворочался, потом обнял обожаемую Хлошечку, осторожно чмокнул в шею, вдыхая запах чистого тела. Но только попробовал заснуть, как моментально продрал глаза. Уставился немигающим
взглядом в темное узкое окно.
«Твою мать!» — ругнулся мысленно, понимая, что только что придумал, как найти исполнителя Дунаевского заказа.
Глава 26
Через пару дней Генка, проснувшись около девяти утра, спросонья глянул на брата, спавшего на соседней кровати, накинул старый отцовский полушубок и выскочил во двор. Отлить. Да так и замер на месте. Около Надькиной хаты стоял вездеход Гаранина. Сам Арсений стаскивал на землю большую дорожную сумку, видавшую виды. Света с Олеськой отстраненно наблюдали за ним. Но не помогали и даже не комментировали. Гаранин открыл Надеждину хату и уже собрался внести сумку, но Света ему не позволила.
— Все, — рыкнул он, одновременно кивая Генке. — Пока, дорогая! Когда соберешься уезжать, скажи. Подвезу до станции.
— Больно надо! — вскрикнула как раненая Света и отвернулась.
Арсений вскочил на Ямаху и, дав по газам, рванул в сторону Крушинина.
— Что случилось, соседка? — поинтересовался Генка. — Неужто поссорились?
— Разошлись, как в море корабли, — отмахнулась Света. — В Зарецк помчался. Новая какая-то фифа приезжает!
— Вон оно что, — почесал репу Генка и ринулся к сортиру. А Света, хмыкнув, подняла сумку, набитую подушками, и играючи внесла в дом.
— Ну что? — тихо осведомился Юра Бойко, когда Света зашла в комнату и рухнула на диванчик.
— Генка нас засек, сейчас побежит Петьку будить.
— С одной стороны, хочется их щелкнуть по носу, чтобы впредь не связывались со всякими сомнительными типами. А с другой, я бы предпочел, чтобы они дома на печи сегодняшний день провели.
— У меня такое же чувство, — пробормотала Света, наблюдая, как Юра, наклонившись над печкой, пытается ее растопить.
— Жар скоро пойдет, тепло станет. Пока пуховик не снимай. Олеська, ты тоже, — предупредил он девочку, бросившуюся к своим игрушкам.
— Света, — попросила Олеська жалобно, — а мы сможем с собой взять Тимку и Жорика?
— А кто это? — улыбнулась Света, вспоминая, что девочку они с Гараниным забирали в экстремальных условиях. И уж тогда явно было не до игрушек. Потом в Крушинино купили куклу типа Барби в бальном платье, медвежонка и пупсика. А вот забрать из дома Олеськиных любимцев не подумали, а девочка сама, видимо, попросить не решилась.
