Гаранин поморщился, смахивая застарелую горечь. Сел на кровати, прислушался. За окном стояла тихая морозная ночь, никакой метели. А вой приближался, словно кольцо хищников сжималось вокруг его дома. Явно не ветер, хотя в зимовке чувствовался морозный воздух, вползающий в комнату с утробным, низким гулом, будто и двери ему не помеха. Арсений печенкой ощутил неладное и аж подскочил с постели. Светы рядом не оказалось. Лялька, призванная греть его кости днем и ночью, куда-то запропастилась, наплевав на договор. Гаранин босиком выскочил из зимовки и остолбенел. Через распахнутую входную дверь в сени живо струился снег. Уже по углам намело. Ругаясь последними словами, Арсений сунул ноги в валенки и, как был в одних трусах, скатился вниз. На крыльце, завернувшись в его старый тулуп, сидела Света и беззвучно рыдала.
— Твою мать! — заорал Гаранин. — Что творишь, чертова кукла?!
Он подхватил ее сначала за шиворот, потом на руки и, несмотря на сопротивление втащив в дом, захлопнул дверь. На миг увидел блеснувшие неподалеку два желтых сверкающих в темноте глаза. Волк, твою мать! У самой изгороди! Или показалось…
— Ты что творишь, дура? — рыкнул, сдирая полушубок с девчонки и затаскивая в зимовку. — Если самой жизни не жалко, о других бы подумала…
Она ошеломленно глянула на него и хрипло бросила:
— Что так тебя напугало, мальчик? Темноты боишься?
— Волки, твою мать! Понимаешь?
— В-в-волки? К-к-какие? — заикаясь, пролепетала Света.
— Серые, твою мать, — ругнулся Гаранин. — Четыре лапы, хвост и большие зубы. Клац-клац, — Гаранин издевательски пощелкал зубами, словно девчонка была слабоумная. — Помнишь сказку про Красную шапочку?
— Она не про это, — криво усмехнулась Света, отворачиваясь.
— Я с тобой сейчас не о сказочках разговариваю, поняла? — Арсений схватил ее за плечи и принялся трусить, развернув к себе. — Тут лес. Понимаешь? Дикие места! Живность водится всякая! Хищников полно! Нужно соблюдать меры безопасности! — кричал он во все горло, нависая над ней, переставвстряхивать. Лишь огромные лапы сдавливали худые плечи.
— Не ори на меня, — Света передернула плечами, скидывая его руки. Не получилось. — Не дави на меня, — попросила чуть слышно. И Гаранину почудились стальные нотки в ее голосе. Он демонстративно убрал ладони и так же тихо поинтересовался:
— Ты хоть понимаешь, что чуть не погубила нас?
— Прости, не подумала, — шепотом призналась она, опуская голову. Арсению хватило доли минуты, чтобы поднять подбородок гостьи и заглянуть в глаза, полные слез.
— Я чем-то обидел тебя? — осведомился угрюмо. Бабских слез ему тут только не хватало.
«Лучше отвезу в Зарецк, — мысленно решил он. — Мне лялька нужна для радости. А выяснять отношения мне и так есть с кем. Народ четыре года в очереди стоит. Первая, конечно, Полина…» -
поморщился Гаранин, не желая вдаваться в воспоминания о жене, и уставился на Свету, тощеньким кулачком утиравшую глаза.
— Что тебя на улицу понесло, милая? — хмыкнул он, смахиваяс ее скулы одинокую слезинку. — Решила воспаление легких схлопотать?
— Я же тулуп надела, — пробормотала она, игнорируя первый вопрос.
— Тулуп, — фыркнул он. — Вся душа нараспашку. А тут лекарств нет. Даже дурацкого тетрациклина не сыщешь, — предупредил Гаранин, сильно покривив душой. На дне аптечки лежали ампулы новейшего французского антибиотика фирмы «Анвильфармасьон», но переводить сильнодействующее лекарство из-за глупости ляльки Арсению Гаранину не хотелось. Мало ли кому из местных понадобится…
Но Света даже внимания не обратила на его нравоучения.
— Рожденный быть повешенным, да не утопнет, — отмахнулась она и как ни в чем не бывало собралась лечь в кровать.
— Иди сюда, — поманил ее Арсений, подойдя к окну. — Только свет выключи.
— Там парочка под окном целуется? — усмехнулась она и, обув наполовину чуни, выданные хозяином дома, поспешила к нему.
— Гляди, — ткнул пальцем в окно Гаранин, — Видишь желтые огоньки?
— Прямо около забора? — уточнила Света.
— Да, два около забора, а еще четыре подальше. Видишь?
— Что это?
— Волки, мадам, — пробурчал недовольно Арсений. — Около забора вожак, а чуть дальше остальные. Если б я вовремя не проснулся, устроили б они тебе последний день Помпеи. А потом и мне…
Света уставилась на него огромными медово-янтарными глазищами, словно силилась понять, что он ей пытается объяснить.
— Знаешь, что такое Помпеи? — снисходительно поинтересовался Гаранин.
Она моргнула и, снова уставившись на него, невинно осведомилась:
— Стадион?
Арсений расхохотался в голос, не желая себя сдерживать. Сквозь слезы улыбнулась и гостья.
— Давай спать, — протянула она. — А то потом до самого утра не заснем.
— Сейчас светает поздно. До десяти можно смело дрыхнуть. Да и потом тоже. Делать-то все равно нечего. Метель начинается. Со двора выходить опасно. Так заметет, что потом обратной дороги не найдешь. Сделаешь только шаг в сторону, уже обратно не вернешься. Если не волки, так генерал Мороз постарается.
— Я поняла, — пробурчала Света и юркнула в постель, желая поскорее избавиться от нотаций.
— Если с головой не дружишь, я тебя быстренько в цивилизацию отправлю.
— К утру заметет, потом передумаешь, — хмыкнула она, поворачиваясь к стене.
— Тогда ты должна постараться, чтобы я смог забыть сегодняшний инцидент.
— Ага, — отмахнулась она. — Завтра постараюсь. Теперь спи. Нужно уметь оставаться один на один со своими страхами.
— А ты, оказывается, психолог, — насмешливо пробурчал он.
Но Света не удостоила его ответом. Тонкий палец прошелся по гладкой лакированной доске, гостья вздохнула тяжело и лишь пробормотала:
— Спокойной ночи.
— Спи, моя радость, усни, — пробурчал Гаранин и притянул к себе глупую ляльку. Разомлев в объятиях хозяина дома, гостья успокоилась.
Намного позже, оказавшись в кольце теплых рук Гаранина, она мысленно хмыкнула, снова представив удивленные глаза Джина, когда он услышал ее ответ про Помпеи. Сознание моментально перенесло в жаркое итальянское утро. Она снова с группой девчонок из лицея брела по песчаным дорожкам и вполуха слушала экскурсовода. Зато во все глаза разглядывала высокого блондина в белых отглаженных брюках и в такой же поло. Парень о чем-то смеялся с друзьями и украдкой косился в ее сторону.
— Знаешь, кто это? — зашептала на ухо Марго, самая близкая подруга. — Это сам Люсьен де Гралье!
— А-а, — разочарованно протянула Света, понимая, что ей не удастся даже поговорить с этим красавчиком, чьи фотки украшали журналы с модной одеждой, сыном самой Николь де Гралье, легендарной модели прошлого, обожаемой Сен-Лораном и Ральфом Лореном. Она прекрасно помнила, как, сделав умное лицо, попробовала внимательно слушать гида, хотя античный город и его раскопки ее интересовали меньше всего. Но потом увлеклась и уже видела крупный торговый порт, людей, спешащих по своим делам, и детей, играющих неподалеку. Никто ничего не подозревал, когда содрогнулась земля и кипящая лава понеслась вниз, раз и навсегда превращая в пепел все живое на сотни километров вокруг. Света вздрогнула и чуть было не споткнулась о камень, когда сильная рука подхватила ее.
